23 января 2016г.
В настоящее время гражданское законодательство находится на этапе глобального реформирования. Запущен процесс создания единого Гражданского кодекса Российской Федерации, который, по выражению М. И. Брагинского, призван возглавить систему гражданского законодательства и стать «первым среди равных» (primusinterpares).
В целом, концепция развития гражданского законодательства исходит из того, что сегодня гражданское законодательство сложилось как экономически, социально и логически обоснованное. Основой его является ГК РФ 1994г., который прошел проверку временем, практикой применения, а также объективной доктринальной оценкой.
Тем не менее, непрерывный процесс развития имущественных отношений в современных рыночных условиях, сопровождающийся активным стремлением государства к дальнейшему росту благосостояния государства и общества, обуславливает необходимость внесения ряда изменений в ГК РФ.
Вместе с тем, предполагается сохранить все то, что выдержало испытание временем, учесть накопленный опыт, но максимально эффективно урегулировать современный гражданский оборот.
Условия реформирования гражданского законодательства предполагают переосмысление некоторых институтов и норм гражданского права, а также предоставляют возможность критически взглянуть на ранее действующие нормы и правила.
В частности, такой критической оценке подлежат нормы института исковой давности, а именно правила, позволяющие определить начало течения данного срока. Именно этому вопросу посвящена данная работа.
Определение начального момента течения срока давности имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку от правильного установления этого момента зависит все последующее истечение срока давности и, в конечном счете, решение вопроса о защите нарушенного права.
При установлении начала течения давности возможно применение двух критериев – объективного и субъективного. В первом случае начало срока связывается с фактом нарушения права, а во втором – с фактом получения управомоченным лицом определенной информации о таком нарушении.
Новеллой ГК РФ являются положения, которые внес ФЗ от 07.05.2013 № 100-ФЗ в ст. 200 ГК РФ, тем самым даруя ей новый смысл.
Как ранее, так и сейчас, общее правило начала течения давностного срока связано с субъективным критерием. Но, согласно прежней редакции ст. 200 ГК РФ, имел значение факт получения лицом, чье право нарушено, информации лишь о наличии существования самого нарушения принадлежащего ему права. Относительно данного положения возникали сложности понимания, как в теории, так и в практике применения данной нормы.
В цивилистической литературе длительное время обсуждался вопрос о начальном моменте давностного срока при нарушении абсолютного субъективного права: считать ли в качестве данного момента день, когда правообладателю стало известно о факте нарушения его абсолютного права, либо день, когда ему стал известен правонарушитель.
Данная проблема обусловлена природой абсолютных правоотношений, в которых правообладателю противостоит неопределенный круг лиц. Поэтому установление правонарушителя объективно затруднено рядом обстоятельств, в том числе нахождением имущества вне места нахождения правообладателя, неизвестность нарушителя, в частности, при краже и т.п.
Вместе с тем, учет наличия информации о правонарушителе в данном случае, является расширительным толкованием ст. 200 ГК РФ. На мой взгляд, данную норму следует понимать буквально.
Однако право на судебную защиту предполагает предъявление требования к ответчику как конкретному лицу, которое нарушило защищаемое право.
Таким образом, на практике возникала проблемная ситуация, когда по причине отсутствия в исковом заявлении сведений об ответчике иск оставался без движения. В ситуации длительного отсутствия ответчика срок исковой давности истекал. Нередкими были случаи, когда законный владелец лишался права истребования вещи от фактического владельца с момента выбытия данной вещи.
Применение на практике данного правила затруднено также отсутствием позиции высших судебных инстанций, которая определяла бы единообразное решение этой проблемы.
Действующая редакция ст. 200 ГК РФ устанавливает, что течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Тем самым, остается предпочтение субъективному критерию определения этого момента, но теперь конкретно закреплена необходимость наличия сведений у истца, как о факте нарушенияего права, так и о том, кто это право нарушил.
Несмотря на то, что, как и прежде, бремя доказывания факта получения ответчиком сведений о нарушении права возлагается на истца, введение данной нормы означает установление больших гарантий для лица, право которого было нарушено, а также решает проблему осмысления и правоприменения этой нормы.
Неоднозначно решался вопрос об определения начала течения срока исковой давности по обязательствам, срок исполнения которых не определен либо определен моментом востребования. Неточность формулировки п. 2 ч. 2 ст. 200 ранее действующей редакции, обусловила существование еще одной проблемы в определении начала течения давностного срока.
Затруднения по определению точки отсчета начала течения исковой давности возникали в обязательствах, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования и по которым должнику не предоставлялся льготный срок для исполнения такого обязательства. В данном случае должник обязан исполнить немедленно по требованию кредитора (например, договор хранения - п. 2 ст.889 ГК РФ). Получается, что в такой ситуации, право требовать исполнения возникало у кредитора уже с момента возникновения обязательства, и именно с этого же момента начинался и срок исковой давности.
Представляется, что данное положение прежней редакции входило в противоречие с самой идеей установления срока исковой давности и определения момента его течения. Согласно ст. 195 ГК РФ, исковая давность – это срок для защиты нарушенного права. До предъявления кредитором требования должнику о немедленном исполнении обязательства с «открытой датой» нет ни исполнения, ни отказа должника от такого исполнения, то есть, право нарушено не было. Нельзя не согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что с точки зрения логики течение срока исковой давности не может начаться ранее нарушения права «ибо право ненарушенное нет смысла защищать» [2; 176]. Справедливо замечание Д. И. Мейера, «течение давностного срока начинается с момента, когда судебная защита права становится нужной для осуществления его» [1; 54].
Устранение данной неточности нашло свое отражение в ФЗ от 7.05.2013 №100-ФЗ. в действующей редакции нормы ст. 200 ГК РФ срок исковой давности начинает свое течение с того момента, когда кредитор предъявил требование об исполнении, а не получил право на предъявление требования.
Эти и другие вопросы института исковой давности наиболее полно исследовались в трудах дореволюционных, советских, а также современных цивилистов. Тем не менее, в рамках этого института, несмотря на активное обсуждение, были и остаются дискуссионные проблемы.
Решая некоторые из таких вопросов, ФЗ от 7.05.2013 г. №100-ФЗ тем самым обеспечивает совершенствование механизмов правового регулирования, повышает стабильность гражданского оборота и правовую безопасность его участников.
Список нормативных актов
1. Гражданский кодекс РФ. часть первая от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32.
2. Федеральный закон от 7. 05. 2013 г. №100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».
Список литературы
1. Д. И. Мейер. Русское гражданское право. Ч.1 1997 г.
2. С. Сарбаш. Вопросы исковой давности // Хозяйство и право. 2000 г. №5
