05 июля 2017г.
Аннотация: В статье поднимается проблема рецепции памятников античной литературы в России эпохи Классицизма. Одним из наиболее интересных примеров формирования представлений о греческой античности в этот период является знакомство российского читателя с «Описанием Эллады» Павсания. Важным аспектом этого феномена является значительное влияние немецкой классической традиции на российскую культуру, прежде всего, через тексты И.И. Винкельмана и Г.Э. Лессинга. Русские писатели использовали преимущественно европейские переводы Павсания в своих трудах.
Ключевые слова: Павсаний, русская литература, Просвещение, Классицизм, рецепция, путешествие, Н.М. Карамзин, В.В. Капнист, В.П. Орлов-Давыдов.
RECEPTION OF PAUSANIAS’ “DESCRIPTION OF GREECE” IN RUSSIAN LITERATURE IN THE LATE EIGHTEENTH AND EARLY NINETEENTH CENTURIES
Vyskubov S.P.
Saratov State University, Saratov
Abstract: In this article is being considered the problem of reception of ancient literature texts as they are presented in epoch of Russian Classicism. One of the most interesting examples is vision of Pausanias’ “Description of Greece” in the Russian intellectual environment. The significant aspect of this phenomenon was a strong influence of German classical tradition on Russian culture first of all through the works by J. Winckelmann and
G. Lessing. Russian writers used mostly European translations of Pausanias’ texts in their works.
Key words: Pausanias, Russian literature, Enlightenment, Classicism, reception, travel, Nikolai Karamzin, Vasyli Kapnist, Vladimir Orlov-Davydov.
Интерес к «Описанию Эллады» Павсания (середина II в. н.э.) – одному из самых классицистических произведений античной литературы, начиная с XV в. остается неиссякаемым в европейской интеллектуальной среде. Созданный в эпоху подъема греческой культуры под властью Римских императоров, этот текст специфичен для восприятия и усвоения. Судьба «Описания Эллады» в России представляется наименее изученным аспектом проблемы рецепции сочинения в европейской культуре. Эпоха конца XVIII – начала XIX вв. – торжество просвещения и классицизма, является наиболее насыщенным примерами влияния Павсания на русскую литературу. В период от Екатерины II до Николая I рецепция античности затронула многие сферы духовной деятельности людей, прежде всего в языке и жанрх литературы [7, с. 63].
Особенности изложения и композиции «Описания Эллады» не дали ему выйти за рамки узкоспециальной справочной литературы. Отсутствие введения не было характерно для авторов эпохи Римской империи. На первый взгляд, труд представляется бесконечной чередой описаний храмов, статуй, генеалогий царей и художников, мифологических сюжетов и культовых празднеств, зоологических и географических экскурсов. Единый образ памятника литературы и истории распадается в глазах читателя на отдельные элементы. Увидеть авторскую позицию и основную идею способен лишь подготовленный специалист. Имена и судьбы создателей описанных памятников выходят на первый план, затмевая личность создателя описания [2, c. 197].
Другой особенностью сочинения является неопределенность жанра. Традиционное представление о принадлежности «Описания Эллады» к жанру периегезы, зародившегося в конце III в. до н.э., сложилось во многом на основе самого сочинения Павсания. Современные исследователи трактуют периегезу как прозаическое или поэтическое описание путешествия, включающее в себя достопримечательные сведения о какой-либо местности географического, топографического, исторического, мифологического и историко- искусствоведческого характера [12, с. 425; 9, с. 314-315]. Особенностью такого жанра, по мнению Э. Ольсхаузена, является отсутствие четких критериев, так как повествование во многом строится на безграничной фантазии автора [20, с. 566]. Иными словами, путешествию присущ принцип жанровой свободы, основанный на использовании документального элемента. В поисках решения проблемы жанра Павсанию в XV–XVIII вв. присваиваются различные эпитеты: периегет, историописатель, бытописатель, вития, археолог.
Несомненно, Павсаний создавал подобие «путеводителя» для таких же путешественников- любителей древностей, каким был сам. Исследователи, например У. Притчет, отмечают точность описаний маршрутов между населенными пунктами Пелопоннеса и островов греческого архипелага. Павсаний так же точен в фиксации планировки городов и расположении главных улиц [24, с. 138-139]. Описанные в тексте маршруты никогда не пересекаются и являются композиционными связками всего труда (Paus. I.31.1-4, 42; II.24.1-3, 26.1-2; III.11.1-2 etc.) [23]. Тем не менее, топография полуострова, отображенная в сочинении, по наблюдению Д. Гилена, является скорее картой ментальных маршрутов, нежели реальных, по которым ходил сам древний автор. Это обстоятельство отчасти позволяло использовать этот текст, в том числе, в геополитических целях [15, с. 39-40]. Например, в 1720 г. Б. де Монфокон (1655–1741) на основе текста Павсания и других авторов (Страбона, Плиния Старшего) опубликовал перечень античных ценностей, надлежащих вывозу из Пелопоннеса в Европу [17, с. 107].
В целом, можно утверждать, что причины, вызвавшие повышенный интерес к «Описанию Эллады» в XVIII в. как для Западной Европы, так и для России схожи, однако дальнейшая судьба сочинения сложилась в обоих случаях по-разному.
С одной стороны, Османская империя, постепенно теряющая свое влияние в Европе к середине XVIII в. С другой стороны, столкновение интересов Европейских держав на Балканах, где наблюдается рост национально-освободительного движения в Греции. Для французских и итальянских политиков сочинение Павсания служило весомым аргументом в пользу возвращения Греции, богатой сокровищами античного искусства, под покровительство Европы [19, с. 117]. В этом контексте европейская интеллигенция стремилась видеть в древнем тексте пример негативного отношение к Римской империи [10, с. 348-349], частью которой являлась Греция во II в. н.э., так же как в XVIII в. она входила в состав империи Османов. Рост интереса к античным древностям в России происходил посредством реализации «Греческого проекта» Екатерины II и присоединения Крыма.
Причины культурного характера связаны с выходом в свет «Geschichte der Kunst des Altertums» (Дрезден, 1764) И.И. Винкельмана, ставшей итогом его многолетних исследований образцов античной пластики. Его идеализированное понимание греческой античности во многом было сформировано под впечатлением от прочтения Геродота, Полибия, Павсания и других древних авторов. Винкельман говорит:
«Многое из того, что для нас представляется идеалом, было у них [Греков – С.В.] естественным. Природа <…> избрала Грецию, где царит равновесие между зимой и летом, как некое свое средоточие, и чем больше она приближается к нему, тем <…> всестороннее выражается она в одухотворенных и разумных своих созданиях…». По мнению ученого, природа создала в Греции «наиболее совершенное человеческое племя». Свобода же «была преимущественной причиной успехов искусства в Греции. Свобода никогда не покидала Грецию, находя себе место даже и у тронов царей, отечески управлявших своими народами…» [1, с. 101- 102].
С более умеренных позиций античное искусство было оценено Г.Э. Лессингом в его труде «Laokoon oder über die Grenzen der Mahlerey und Poesie» (Лейпциг, 1766). Лессинг оценивает Павсания через анализ взглядов Винкельмана. Ученый констатирует отсутствие каких-либо сведений о скульптуре Лаокоона в «Описании Эллады» и, тем самым, обозначает проблему ее датировки [8, с. 496-501].
Несмотря на некоторые различия во взглядах, оба классика обращаются к «Описанию Эллады» как к основному источнику для адекватного представления о сущности древних памятников. Сочинения Лессинга и Винкельмана неоднократно переводились уже при жизни авторов и были хорошо известны в образованном европейском обществе.
Кроме того, в эпоху Просвещения как научная дисциплина развивается палеография. Рукописи с текстами античных авторов из Московской Синодальной библиотеки за отсутствием отечественных специалистов по классической филологии впервые были описаны в 1770-х гг. немецким филологом и библеистом Х.Ф. Маттеи (1744–1811) [2, с. 193]. Ему принадлежит открытие «Московского» кодекса Павсания (Codex Mosquensis) для европейских ученых. Рукопись конца XV в. была привезена в Москву из Афона Арсением Сухановым в 1654 г. Однако вплоть до 1830-х гг. знакомство с кодексом происходило через маргиналии в личном экземпляре Павсания в издании Я. Куна 1696 г. [14, с. 181-182].
В 1731 г. был опубликован двухтомный французский перевод аббата Никола Гедиона (N. Gédoyn; 1677–1744), выполненный с латинского перевода Р. Амасия. Это был первый опыт перевода труда Павсания на современный европейский язык. Главным достоинством издания были иллюстрации памятников и карты, что обеспечило ему популярность, хотя сам перевод был раскритикован за неточность передачи и вольный пересказ [16, с. 120-122].
Вторым по времени переводом стал русский, выполненный И.И. Сидоровским (1748–1795) и М.С. Пахомовым (1745–1792) в ходе деятельности Комиссии или «Собрания, старающегося о переводе иностранных книг на российский язык» (1768–1783). Достоинством русского перевода, опубликованного в 1788–1789 гг., было обращение к греческому тексту [13, с. 151-152]. Несмотря на это, перевод стилистически был трудный для восприятия, и издание стоило достаточно дорого (25 руб. за том) [11, с. 73- 74.].
Кроме того, до публикации русского перевода Комиссия смогла подготовить и опубликовать переводы несколько более доступных и дешевых изданий, посвященных тем же проблемам, что и текст «Описания Эллады». Среди изданий следует выделить статьи, посвященные античной Греции, из энциклопедии французского просветителя Л. де Жокура (1704–1779) под заглавием «Пелопонис, или Морея с находившимися и находящимися в оной городами, областями и другими примечания достойными местами» (СПб., 1769). Другим текстом стало «Размышление о греческой истории…» аббата Г. де Мабли (1709–1785). Перевод был выполнен А.Н. Радищевым, и издан в 1773 г. при содействии Н.И. Новикова [2, с. 194-197]. В этих текстах неоднократно упоминался и цитировался Павсаний, и, очевидно, сведений было достаточно для знакомства русского читателя с древним автором.
Несмотря на непопулярность первого русского перевода, интерес к «Описанию Эллады» в России на рубеже XVIII–XIX вв., тем не менее, сохранялся. Образованная общественность предпочитала приобщаться к Павсанию через европейский опыт. Это, прежде всего, проявилось в контексте возросшего интереса к путешествиям. Путешествовали очень многие, от представителей императорской фамилии до писателей и художников. Это явление позволило по-новому взглянуть на древний текст.
К примеру, Н.М. Карамзин (1766–1826) в «Письмах русского путешественника», впервые опубликованных в 1791–1792 гг., описывает грот в саду недалеко от Базеля. Автор сообщает, что «в сем тихом гроте, в сем святилище меланхолии душа чувствует томное уныние и погружается наконец в сладкую дремоту. Здесь изобразил бы я Ночь, Сон и Смерть, как они, по описанию Павзаниеву, на Ципселовом сундуке изображены были» (Ср.: Paus. V.18.1) [23; 6, Т. 1, с. 212.]. Анализ отрывка показывает, что эти сведения почерпнуты не из самого текста Павсания, а из “Wie die Alten den Tod gebildet” Г.Э. Лессинга, работавшего с билингвой Р. Амасия в издании Я. Куна 1696 г. [18, с. 17; 21, с. 422]. Обращение к «Описанию Эллады» через европейскую литературу наблюдается в творчестве В.А. Жуковского (1783– 1852). Его баллады «Жалоба Цереры» (1831) и «Элевзинский Праздник» (1833) [4, Т. 2, с. 170-173, 223-228] являются переводами «Klage der Ceres» и «Das Eleusische Fest» Ф. Шиллера [4, Т. 2, с. 467, 472]. Мифологический сюжет, связанный с похищением у Деметры (Цереры) ее дочери Персефоны в подземное царство Аида, был заимствован Шиллером у античных авторов: некоторые детали образа Цереры, очевидно, взяты из текста Павсания (Paus. VII.18.2; VIII.4.1) [23].
В 1835 г. граф В.П. Орлов-Давыдов (1809–1882) совместно с художником К.П. Брюлловым и архитектором К. Шинкелем стали одними из первых в России, кто посетили Грецию с Павсанием «в руках». В первой части путевых заметок, опубликованных в 1839–1840 г., помещен рассказ об Афинах, Олимпии и Аргосе. Описание руин Олимпийского святилища и статуи Зевса, Давыдов дополняет сведениями из «Описания Эллады». «Вид Олимпийской долины», – пишет русский путешественник, – «в теперешнем положении не помогает воображению, но, напротив, отнимает у него силы, ибо все прежние черты изгладились, закрылись землей и заросли деревьями» [3, Ч. 1, с. 71]. Свое повествование В.П. Давыдов, подобно Павсанию, начинает с храма Зевса и продолжает статуей, которая когда-то находилась в храме (Paus. V.10-11) [23]. Он пишет: «статуя, столь огромного размера, была сделана из драгоценных металлов и слоновой кости…», средства на ее возведение были получены «повелителями этой страны эллеянами в войне с пизеями и другими соседними племенами [сохранена авторская орфография – С.В.]» [3, Ч. 1, с. 69]. Далее в заметках упоминается священная роща Альтис. На этом примере видно, как впечатление от увиденного путешественниками середины XIX в. переплетается с восприятием древних пилигримов Страбона и Павсания. Благодаря сведениям последних увиденные руины будто бы оживают перед глазами. Давыдов констатирует, что «трудно вообразить себе такое соединение сокровищ, какое Павзаний описывает в Олимпии» [3, Ч. 1, с. 70].
Интерес к греческим древностям в эпоху русского классицизма проявился не только в страсти к путешествиям, но также в попытках интерпретировать сведения древних авторов о народах и племенах, проживавших на территории Российской империи. Так, известный поэт и драматург В.В. Капнист (1758– 1823) в «Кратком изыскании о гипербореанах» (СПб., 1815) ссылается на пассажи из I и X книг Павсания (Paus. I.31.2; X.5.8-9) [23] в качестве «сильнейшего доказательства уважения к нему [Аполлону – С.В.] гипербореан» и яко бы существовавших на крайнем севере аримаспов [5, Т. 2, с. 163, 182.]. По сложившейся традиции драматург обратился к третьему изданию французского перевода Гедиона (1797) [22, T. I, с. 219; T. IV, с. 167].
Итак созданное Павсанием во II в. н.э. «Описание Эллады» вызывало к себе интерес в зависимости от политического и культурного контекста конкретной эпохи. В Европейской культуре эпохи Просвещения и Классицизма степень востребованности этого сочинения определялась появлением новых возможностей и потребностей усваивать и изучать сохранившиеся образцы античного искусства в Италии, на Балканах и Причерноморье. Одним из способов прихода «Описания Эллады» к умам образованных и состоятельных читателей была имевшаяся у них возможность путешествовать и непосредственно созерцать античные памятники. Российская культура рассматриваемого периода воспринимала Павсания во многом в контексте культурных тенденций и веяний европейских наций. Таким образом, несмотря на существование полного русского перевода, русские интеллектуалы предпочитали знакомиться с Павсанием через произведения европейских классиков.
Список литературы
1. Винкельман И.И. История искусства древности. Малые сочинения / пер. с нем. и комм. И.Е. Бабанова. СПб.: Алетейя, 2000. – 800 с.
2. Выскубов С.П. «Павсаниево Описание Еллады», или Судьба одного русского перевода,выполненного при Екатерине II // Изв. Саратовск. ун-та Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2017. Т. 17, вып. 2. С. 192-198.
3. Давыдов В.П. Путевые записки, веденные во время пребывания на Ионических островах, в Греции, Малой Азии и Турции в 1835 году: в 2 ч. СПб.: Тип. Э. Праца и Е. Фишера, 1839–1840. Ч. 1. – Х, 316 [4] с.
4. Жуковский В.А. Собрание сочинений: в 4 т. М.; Л.: Худож. лит-ра, 1959–1960. Т. 2. – 482 с.
5. Капнист В.В. Собрание сочинений: в 2 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. Т. 1. – 771 с.
6. Карамзин Н.М. Избранные сочинения. В 2 т. М.; Л.: Худож. лит-ра, 1964. Т. 1. – 810 c.
7. Кащеев В.И. К истории классицизма в Российской провинции первой половины XIX века: Саратовский грецист Иван Федорович Синайский // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2012. Т. 12, вып. 4. С. 62-71.
8. Лессинг Г.Э. Лаокоон или о границах живописи и поэзии / пер. с нем. Е. Эдельсона // Его же. Избранные произведения. М.: Худож. лит-ра, 1953. С. 385-516.
9. Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. – 752 с.
10. Марков К.В. К вопросу об отношении Павсания к римлянам и римской государственной власти // Мнемон: исследования и публикации по истории античного мира. СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 2015. Вып. 15. С. 347-357.
11. Семенников В.П. Собрание, старающееся о переводе иностранных книг, учрежденное Екатериной II. 1768–1783 гг. СПб.: Сириус, 1913. – 98 [1] с.
12. Словарь античности / под ред. В.И. Кузищина и др. М.: Прогресс, 1989. – 704 с., ил.
13. Черняев П.Н. Следы знакомства русского общества с древне-классической литературой в век Екатерины II. Воронеж: Т-во Н. Кравцова и Ко, 1906. – 230 с.
14. Diller A. The Manuscripts of Pausanias // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 1957. Vol. 88. P. 169-188.
15. Gielen D. Pausanias als archeologische Bron. Misverstanden om een Reisgids // Tijdschrift voor Milieuschade en Aansprakelijkheidsrecht. 1993. No 1. S. 32-40.
16. Guilmet С. The French Translation by Nicolas Gédoyn // Following Pausanias: The Quest for Greek Antiquity. Athens: Oak Knoll Press, 2007. P. 120-124.
17. Guilmet C., Asvesta A. Pausanias and the Archaeological Turn in the Early Enlightenment // Following by Pausanias. The Quest for Greek Antiquity. Kotinos: Oak Noll Press, 2007. P. 105-113.
18. Lessing G.E. Wie die Alten den Tod gebildet. Berlin, 1769. – 4, 87 p. ill.
19. Malliaris A. The Work of Pausanias and the Archaeological “Discovery” of the Péloponnèse during the Years of Venetian Rule (1685–1715) // Following by Pausanias. The Quest for Greek Antiquity. Kotinos: Oak Noll Press, 2007. P. 114-119.
20. Olshausen Е. Periegetes, Perihegetes // Der Neue Pauly. Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Stuttgart: Metzler, 2000. Bd. 9. P. 566
21. Pausaniae Greciae descriptio accurata, qua leсtor ceu manu per eam regionem circumducitur / сum interpr. R. Amasei et annot. G. Xylandri, F. Sylburgii et not. I. Kühnii. Lipsiae: T. Fritsch, 1696. – 898 р.
22. Pausanias ou Voyage historique, pittoresque et philosophique de la Grèce / ed. abb. N. Gedeoni: in IV vols. Paris, 1796–1797. Vol. I – LX, 376 [2] p.; Vol. IV – 475 p.
23. Pausaniae Graeciae descriptio: in 3 vol. / Ed. M.H. Rocha-Pereira. Leipzig: B.G. Teubner Verlagsgesellschaft, 1973-1981. Vol. I – XXV, 358 p.; Vol. II – 338 p.; Vol. III – 328 p.
24. Pritchett W.K. Pausanias Periegetes. Amsterdam: J.C. Gieben, 1999. – VIII, 355 p.
