05 июля 2017г.
Настоящая статья посвящена стилистическим особенностям англоязычных опросных инструментов. Материалом послужили опросные инструменты в сфере маркетинга и качества жизни с совокупным числом анкетных вопросов-стимулов 1030.
Жанр массового опроса чрезвычайно распространен в современных исследованиях самых разных направлений. Опросы при помощи опросных инструментов весьма трудоемки, и их результаты и научная ценность во многом зависят от способа формулировок анкетных вопросов, от того, насколько вопросы отражают исследовательские цели составителей и вместе с тем насколько они понятны респондентам. В связи с этим представляется актуальным исследовать стратегии отбора лексики для формулировки анкетного вопроса: это позволит определить, в частности, какие именно объекты и ценности, описываемые в англоязычной лингвокультуре при помощи лексики повседневного общения, мыслятся как актуальные в сфере научного дискурса, переосмысляются как отдельные объекты исследований. Кроме того, понимание функционально-стилистических особенностей текстов опросных инструментов чрезвычайно важно для переводческой практики. Англоязычные опросные инструменты, будучи частью научной коммуникации, часто переводятся для транс-культурных исследований, и переводчикам важно понимать, что представляет собой текст подлинника и что реципиент в принимающей культуре может ожидать от переводного текста.
Наш анализ языковых репрезентаций в исследуемых опросных инструментах позволил нам выделить две основные группы: 1) языковые репрезентации, направленные на реципиента-респондента и 2) языковые репрезентации, направленные на реципиента-исследователя. Так реализуется ориентированность опросного инструмента на двух принципиально разных реципиентов: исследователя и респондента. Рассмотрим две эти группы по отдельности.
1) К группе языковы х репрезентаций, направленных на респондентов , относятся следующие. а)Структурныеэлементысфункциейпояснения.
Для того чтобы доступно и надежно передать респонденту информацию, составители опросных инструментов часто прибегают к пояснениям – от однословных пояснений в скобках до развернутых экспликаций. Так, в примере 1 (в квадратных скобках в примерах здесь и далее дается аббревиатура опросного инструмента, из которого заимствован пример) к каждому варианту ответа, который представляет собой термин - название специальности врача, в скобках даются пояснения. Для этого используют слова, принадлежащие к регистру повседневного общения. Они могут принадлежать к разным частям речи; главная их функция - с высокой степенью надежности обеспечить понимание или вызвать необходимые ассоциации: это могут быть названия заболеваний (cancer), частей тела, органов (eyes), функциональная характеристика систем органов (digestive) и т.п.
(1) “In the last 6 months, what type of specialist did you see the most often? (Check one) Gastroenterologist (Digestive)
Oncologist (Cancer)
Ophthalmologist (Eyes)” [DPSS]
В примере 2 мы наблюдаем другой тип пояснения – экспликацию, которую составители, используя доступные, с их точки зрения, для респондента слова, объясняют суть процесса краудфандинга.
(2) “Crowdfunding is the practice of funding a project or venture by raising many small amounts of money from a large number of people, typically via the Internet. “[С]
Подобные экспликации свидетельствуют, о частотности и распространенности в повседневной речи эксплицируемых слов. В данном случае очевидно, что слово crowdfunding не обладает достаточной распространенностью, не входит в вокабуляр повседневного общения.
б) Еще одной четко выделяющейся группой языковых средств, направленных на респондента, является лексика разговорного стиля.
В примере 3 мы наблюдаем пример компрессии, характерный для разговорного стиля: опущение обязательно присутствующего в литературной норме обстоятельства места there. Такое употребление глагола went с опущением обязательного относящегося к нему члена предложения характерно исключительно для устной формы общения неформального регистра; тем не менее, эта форма представлена в опросном инструменте в письменном виде.
(3) “How long did you stay in France, the last time you went?” [ATF Q6]
В примере 4 интересно употребление слова high-strung, функционального синонима tense.
(4) “During the past month, how much of the time have you felt tense or "high-strung"?” [MOS MHI Q30]
Заметим, что прилагательное употреблено в кавычках, поскольку сами разработчики опросного инструмента ощущают это образное описание психоэмоциональной напряженности как стилистически инородное для данного контекста. Вместе с тем, использование образных синонимов, характерных для неинституциональной коммуникации, является частотным приемом того же пояснения, о котором мы уже говорили. То же наблюдается в примере 5, где в кавычки берется слово nerves.
(5) “How much have you been bothered by nervousness, or your "nerves," during the past month?” [MOS MHI Q42]
При этом, существительное nervousness, построенное по абстрактной словообразовательной модели, приводится без кавычек, поскольку разработчики воспринимают его как уместное для данного контекста. Таким образом, мы наблюдаем феномен смешения стилей – научного и разговорного.
Также к разряду типичных для разговорного стиля относится фразеологическое единство down in the dumps в примере 6, характеризующееся частой воспроизводимостью в речи, ясной образностью и поэтому легкое для понимания.
(6) “Have you felt so down in the dumps that nothing could cheer you up?” [KDQOL-SF Q9]
Интересно, что разработчики предпочли разговорную фразеологическую единицу нейтральному фразеологизму to be in low spirits. Этот пример примечателен тем, что в нем разговорная фразеологическая единица используется как единственное средство обозначения объекта исследования, что может затруднять передачу фактологической информации на другие языки.
В примере 7 мы видим схожее явление: здесь объект исследования выражен клише, лишенным образности и эмоциональной экспрессивности, однако тоже принадлежащим к разговорному, а не научному стилю.
(7) “These questions are about how you feel and how things have been with you during the past 4 weeks.”
[KDQOL-SF Q9]
How things have been with you – это разговорное клише определенно отличается простотой и высокой частотностью в речи, что минимизирует расхождения в интерпретации респондентами. И опять же мы видим пример того, как объект исследования задан языковой репрезентацией, характерной для разговорного стиля, что затрудняет его передачу, например, на другие языки.
в) Еще одним средством, ориентированным на реципиента-респондента, являются слова широкой семантики, характерные для разговорного регистра. Они вводятся, чтобы охватить самые разные конкретные виды деятельности и объекты и чтобы фактологическая информация, передаваемая текстом опросного инструмента была релевантна и одновременно понятна для максимального количества респондентов. Эти слова в обобщенном виде обозначают предметность – существительное thing (пример 8) или деятельность – словосочетание to do work (пример 9).
(8) “I felt frustrated that I have to do things differently than people who don’t have asthma.” [NIA]
(9) “How much difficulty do you have doing work or hobbies that require you to see well up close, such as
cooking, sewing, fixing things around the house, or using hand tools?” [VFQ-25]
2) К группе языковых репрезентаций, направленных на реципиента-исследователя, относятся следующие.
а) Терминологические вкрапления.
Опросный инструмент принадлежит к научному дискурсу, и поэтому в нем безусловно присутствуют элементы научного функционального стиля. С этим связано появления в тексте опросного инструмента терминов, использующихся в тех или иных областях науки или профессиональной деятельности. Так, в примере 10 употребляется выражение togetherness and cohesion, заимствованное из сферы психологии, личностного роста и психотерапии.
(10) “In terms of your satisfaction with your family life, please rate the following:
a. The amount of togetherness and cohesion you have” [MOS SPMSI Q1a]
Очевидно, что в силу такого словоупотребления, в дискурсе массовых опросов сохраняется понятийная система соответствующих дисциплин и навязывается респонденту-реципиенту.
б) лексика с собирательной, обобщающей семантикой, характерная для научного стиля.
Для опросного инструмента характерно конструирование номинативных групп с собирательной или обобщающей семантикой. Введение таких языковых репрезентаций необходимо для того, чтобы в сжатой форме обозначить группы явлений, которые в повседневной коммуникации нет нужды обобщать, и у которых, соответственно, нет эквивалентов в разговорном регистре. В примере 11 респондентам предлагается самостоятельно указать, в аренде каких вещей они были бы заинтересованы.
(11) “Please list the top 5 specific items, equipment or accessories you would be most likely to rent for a day/weekend/week in the future?” [BF Q3]
Отметим, что слово item регулярно используется в дискурсе массовых опросов для обозначения исключительно материальных объектов, но не услуг.
Пример 12 иллюстрирует употребление вместо конкретного названия продукта словосочетания прилагательное+существительное с обобщающей семантикой, что специфично для текстов научного стиля.
(12) “Needing to regularly change my sanitary product” [ASP Q6]
Здесь номинативная группа особенно выбивается на стилистическом фоне разговорного языка «Needing to regularly change», который в частности задан конструкцией «инфинитив с отделенной частицей» («spilt infinitive»), характерной исключительно для разговорной речи.
Итак, мы видим, что в опросном инструменте, в силу наличия у него двух принципиально разных адресатов, присутствует конфликт функциональных стилей. Мы предлагаем называть наблюдаемое смешение стилей именно конфликтом по следующим причинам. Во-первых наличие научных терминов и трудных для восприятия номинативных групп с функцией обобщения и является серьезной коммуникативной помехой: затрудняет интерпретацию фактологической информации для реципиента- респондента. Во-вторых смешение стилей является большой помехой в межкультурной коммуникации. Переводчики опросных инструментов особенно привязаны к лексическим репрезентациям подлинника, ведь тематические лексемы в опросном инструменте выполняют функцию обозначения объектов исследования, и таким образом приобретают терминологический статус. Следовательно, перевод таких текстов порождает в принимающих языках неузуальные языковые репрезентации, не только затрудняющие интерпретацию заложенной в подлиннике фактологической информации, а подчас и вовсе затемняющие ее. В качестве примера такого перевода можно привести официальный перевод опросного инструмента ВОЗ-КЖ-100 (5), выполненный с английского языка на русский, изобилующий функционально-стилистическими искажениями:
«Насколько Вы удовлетворены той энергией , которой обладаете ?» (ВОЗ КЖ F 2.3)
«Насколько сильно неудовлетворительное общение с людьми ухудшает Вам жизнь?» (ВОЗ КЖ S 4.5)
«Насколько везучей была Ваша жизнь за последние две недели» (ВОЗ КЖ F 32.7)
«Как сильно Вас беспокоят проблемы сна ?» (ВОЗ КЖ F3.4)
В каждом из этих переводных вопросов налицо попытка пословного перевода функционально значимых языковых репрезентаций, из-за чего существенно нарушен узус и коммуникация заходит в тупик. Так, номинативные группы «неудовлетворительное общение», «той энергией, которой обладаете», сконструированы в целях обобщающей номинации и под влиянием лексического отбора авторов англоязычного исходного текста. С точки зрения общепринятого словоупотребления русского языка, эти репрезентации являются неузуальными. Какую фактологическую информацию передают эти номинативные группы? Как показывает наша практика когнитивного тестирования переводных опросных инструментов (4) на носителях русского языка, разброс в интерпретации неузуальных языковых репрезентаций настолько велик, что они не могут быть использованы в качестве инструментального функционального эквивалента.
«Везучая жизнь», «проблемы сна» - это пословный перевод частотных устойчивых словосочетаний «lucky life», «sleep problems». Изначально, в тексте подлинника, эти словосочетания были отобраны с ориентацией на реципиента-респондента: они часто воспроизводятся в повседневной коммуникации, легко узнаются в речи и с высокой степенью надежности передают одинаковую фактологическую информацию большому количеству носителей языка. При переводе эти функционально-стилистические характеристики изменяются: «везучая жизнь», «проблемы сна» являются неузуальными словосочетаниями и, следовательно, будут давать большой разброс в интерпретации носителями русского языка. Их функциональность в тексте переводного опросника сомнительна.
Итак, мы предполагаем, что в английском языке сейчас складывается особый субъязык, особый функциональный стиль массовых опросов, самой яркой чертой которого является смешение языковых средств разных функциональных стилей, иногда даже в рамках одного предложения. Такое смешение лексики закладывает основу для некоторых коммуникативных неудач и поэтому конфликтует с основной функцией текста опросного инструмента: надежно передавать фактологическую информацию большому количеству реципиентов. Кроме того, такая языковая игра в сфере научной коммуникации формирует особые объекты исследования, специфичные для англоязычной культуры, и их языковое выражение на других языках в целях межкультурной научной коммуникации затруднено. Как разрешится этот функционально-стилистический конфликт в текстах англоязычных и переводных опросных инструментов, покажет время.
Опросные инструменты, цитируемые в статье: AFF – Allergy Friendly Food; ASP – Alternative Sanitary Products; BF - Borrow Fox; C – Crowdfunding; DPSS – Dialysis Patient Satisfaction Survey; KDQOL- SF – Kidney Disease and Quality of Life; MOS MHI – Medical Outcomes Study Mental Health Inventory; NIA – Negative Impact of Asthma; VFQ – 25 – Visual Functioning Questionnaire-25.
Список литературы
1. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ4; М.: Издательский центр «Академия», 2004.
2. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. – М., 2006.
3. Кудря С.В. (1) Транслатологическая характеристика медицинского опросного инструмента как типа текста.//Вестн. СПбГУ. Сер 9. Филология, востоковедение, журналистика. – 2009. Вып. 1.Ч.II. –C.90-96.
4. Herrman H., Schofield H., Murphy B., Metelko Z., Szabo S., Pibernik-Okanovic M., Quemada N., Caria A., Rajkumar S., Saxena S., Chandiramani K., Amir M., Bar-On D., Tazaki M., Noji A., Van Heck G., De Vries J., Sucre J.A., Picard-Ami L., Kabanov M. et al. Development of the World Health Organization WHOQOL-BREF Quality of Life Assessment. Psychological Medicine. 1998. Т. 28. № 3. С. 551-558.
