23 января 2016г.
Ранее в литературе выделяли досудебное и судебное производство. Действующий УПК, по сравнению с прежним, закрепил тенденцию возрастания роли суда на досудебном производстве, тем самым, подчеркнув и его состязательность. В связи с этим, полагаем более правильным говорить о предварительном и окончательном производстве, а также об ошибках предварительного и окончательного производства соответственно.
Следует заметить, что, поскольку нормативно закрепленного понятия «судебная ошибка» в законодательстве не имеется, то в научных источниках можно встретить разные его аналоги, используемые для обозначения ошибок, в том числе, и на стадии предварительного уголовного производства. Среди таковых приведем следующие: «упущения предварительного следствия», «пробелы предварительного следствия», «следственные ошибки», однако все они будут равнозначны термину «процессуальные ошибки предварительного следствия» [2, c.5]. Рассуждая о предопределенности судебных ошибок ошибками предварительного производства, нелогично ограничиваться их процессуальным характером, а тем более, сужать их круг до следственных, исходя из следующего. Не совсем правильно, на наш взгляд, говорить о самом понятии «следственных ошибок», поскольку и здесь важна их конкретизация, сориентированная на вопрос: удовлетворяется ли содержание такого вида ошибок действиями следователя, и совершаемыми исключительно им ошибками, либо это ошибки, допускаемые при расследовании в целом. Также следует отметить, что понятие «следствие» самостоятельного значения в уголовно-процессуальном законодательстве не имеет, оно «страдает терминологической неопределенностью» [6, c.129]. УПК России определяет «предварительное следствие» и «судебное следствие» как самостоятельные понятия процессов, основанных на собирании и проверке доказательств [6, c.129]. В данном контексте, Э.В. Казгериева говорит, что именно «односторонность, необъективность и неполнота предварительного и судебного следствия» [5, c.21] являются причинами судебных ошибок. Полагаем данное мнение обоснованным, поскольку ошибка предварительного следствия, «успешно» перешедшая в стадию судебного производства, может быть пресечена в рамках полномочий суда, как на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, так и непосредственно при проведении судебного следствия, что нами будет рассмотрено далее.
Понятие следственной ошибки, предложенное А.А. Аубакировой, а также понятие процессуальной ошибки, но по факту сводимой исключительно к действиям следователя, предложенное А.М. Барановым, содержит «непреднамеренное неверное умозаключение («продукт мыслительной деятельности») следователя по результатам оценки доказательственной информации или следственной ситуации в целом, способное привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность расследования преступления» [1, c.23], а также «непреднамеренное нарушение процессуального закона, выразившееся в неисполнении или ненадлежащем исполнении его требований следователем либо иным процессуальным органом и признанное таковым компетентным субъектом в соответствующем правовом акте» [2, c.11].
При этом, с нашей точки зрения, во-первых, не стоит «упрощать мотивацию» [7, c.10] и сужать понятие «следственной ошибки» непреднамеренностью действий следователя, поскольку они могут совершаться «преднамеренно, в силу сознательного пренебрежения требованиями процессуального или материального закона» [7, c.10].
Естественно полагать, по мнению А.М. Баранова, Р.С. Белкина и В.И. Санькова, что ошибка предварительного следствия связана, в первую очередь, с непреднамеренными действиями должностного лица, не носящими характера преступления и следственного произвола [2, c.11; 4, c.166; 8, c. 22]. Непреднамеренность, в данном контексте, вполне обоснована, поскольку деятельность должностного лица предварительного уголовного производства предполагает совершение действий, направленных, в конечном счете, на установление истины по делу. Но стоит признать, что преднамеренность и осознанность противоправности своих действий, следователь, дознаватель и прокурор, зачастую, все же, допускают в своей практической деятельности. Именно поэтому, на наш взгляд, логично в таких случаях рассматривать и оценивать ошибки предварительного производства совместно с материалами дел о привлечении должностных лиц (дознавателя, следователя, начальника отдела дознания, руководителя следственного органа, прокурора) к дисциплинарной или уголовной ответственности. Оговоримся и здесь, не все умышленные противоправные действия названных лиц будут квалифицированы в качестве преступления. Так, к примеру, в условиях ограниченности сроков предварительного следствия, следователь, при выявлении новых доказательств, которые идут «в разрез» с основными, уже имеющимися по делу, проверка которых будет лишь способствовать затягиванию предварительного следствия, может намеренно не принимать и не приобщать их к материалам уголовного дела. Такие действия следователя не подразумевают состава преступления, однако, чинят препятствия на пути к достижению истины по уголовному делу, и впоследствии отражаются в результатах оценки доказательств судом по объективным причинам.
Существует и такое понятие, как «допустимый тактический риск» [8, c.22] который позволяет, в частности, следователю, осознавая ошибочность своих действий, поступать именно таким, а не иным образом, допуская некую вероятность результата. Следует заметить, что любой допускаемый следователем тактический риск должен быть, не только обоснован, но и, в большинстве случаев, оправдан результатами расследования и рассмотрения уголовного дела, он должен преследовать цель всестороннего, объективного и полного расследования уголовного дела с необходимым условием установления по нему истины. В данном контексте уместно привести слова В.П. Бахина о том, что «тактика следственной деятельности заключается в использовании специфических способов действия для получения доказательственной информации, состоящих в выборе и применении тактических приемов, соответствующих характеру сложившейся ситуации расследования и направленных на преодоление и нейтрализацию противодействия установлению объективной истины» [8, c.22]. Любой тактический риск в деятельности следователя должен быть направлен на достижение объективной истины по делу, а не способствовать тиражированию ошибок предварительного уголовного производства судом.
Во-вторых, предложенное А.М. Барановым понятие «процессуальной ошибки на предварительном следствии», а также отстаиваемое Е.И. Комаровой понятие «ошибки на досудебном производстве», с нашей точки зрения, искусственно сужают субъектный состав лиц, от которых может исходить в рамках предварительного производства ошибка, предопределяющая ошибку судебную. В данном контексте, Е.И. Комарова говорит об ошибках на досудебном производстве, как о возникших в результате, опять же, непреднамеренных действий (бездействий) следователя, отдельных нарушений норм уголовного и уголовно- процессуального законодательства, а также соответствующих им криминалистических правил собирания, исследования, оценки и использования доказательств, которые обеспечивают установление обстоятельств преступления, подлежащих доказыванию в стадиях возбуждения уголовного дела и его предварительного расследования [6, c.130]. При этом игнорируется порой продуцирующая ошибки, законная деятельность дознавателя, начальника отдела дознания, руководителя следственного органа и прокурора, осуществляемая в ходе предварительного уголовного производства.
Так, А.М. Баранов и Я.М. Мазунин установили, что при производстве дознания нарушения законности допускаются значительно чаще, чем при проведении предварительного следствия, причиной тому является ослабление процессуального контроля со стороны руководителей отделов дознания, поскольку в УПК РФ, по их мнению, отсутствует норма, регулирующая процессуальные полномочия последних [3, c.5]. Подобное упущение законодателя не может не повлиять на вероятность повторения ошибок органов дознания, которые бесконтрольно «укладываются» в основу итоговых решений по уголовному делу, передаваемому суду, тем самым, инициируя проверку результатов деятельности органов дознания судом.
Н.А. Степанова говорит о «пробелах досудебного следствия», рассматривая наиболее распространенную ошибку, совершаемую при осуществлении действий органов дознания и следствия сквозь призму ст. 343 УПК РФ, а именно, ошибку, причины которой кроются в одностороннем и неполном предварительном следствии, дознании, в ходе которых, не исследованы важные обстоятельства дела, когда их выяснение может иметь существенное значение для его правильного разрешения [10, c. 40]. Позволим себе не согласиться с мнением автора статьи о том, что в процессе доказывания совершается два вида ошибок: на первом его этапе – ошибки информационного характера, на втором – логические. Представляется невозможным существование ошибок информационного характера отдельно от ошибок, допускаемых в непосредственной деятельности дознавателя, следователя, при установлении обстоятельств преступления, а также ошибок, совершаемых в процессе собирания доказательств, реализации порядка их фиксации, приобщения к материалам дела, или, скажем - ошибок тактики проведения допроса подозреваемого, свидетеля.
Второй этап процесса доказывания также не может ограничиваться логическими ошибками, выражающимися в формировании ненадлежащей оценки дознавателями и следователями доказательств по уголовному делу. Ошибки технического характера (неправильное оформление процессуального акта), фактические (приобщение к материалам дела доказательств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу) и процессуальные ошибки (отсутствие подписи следователя, руководителя следственного отдела в итоговых процессуальных документах) также допускаются в рамках процесса доказывания.
Так, при «успешности» прохождения уголовного дела (с допущенными ошибками предварительного следствия и дознания) через контрольные органы (начальника органа дознания, руководителя следственного органа, прокурора), оно переходит в судебное производство. Именно здесь, главная задача суда заключается в распознании и ликвидации последствий ошибок, допущенных на предварительном производстве, иначе последует их тиражирование судом.
В-третьих, вряд ли правильно ограничиваться, при их анализе и систематизации, лишь ошибками познавательной деятельности следователя, как предложено А.А. Аубакировой [1, c.23], или дознавателя и следователя, о чем пишет Н.А. Степанова [10, c.41], поскольку ошибки дознавателя и следователя могут проистекать, в том числе, из нарушений, выраженных в конкретных процессуальных действиях, к примеру, неправильное оформление протокола допроса, иного следственного действия, необоснованный отказ в приобщении к материалам дела доказательств, имеющих значение для конкретного уголовного дела.
В подтверждение нашего мнения, приведем, предложенную М.Е. Пучковской классификацию следственных ошибок, допускаемых не только в процессе познавательной деятельности, но и выраженных в неверных действиях, в том числе, и нарушениях:
«- несоответствие деятельности следователя всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела;
- нарушения в источнике (несоответствующее норме психологическое состояние свидетеля на допросе) и порядке получения доказательств (при собирании, оформлении доказательств; нарушения, связанные с некомпетентностью лица, проводящего расследование);
- ошибки в объеме обвинения» [7, c. 11-13].
Совершенно справедливо А.Б. Соловьев, С.А. Шейфер и М.Е. Токарева заявляют о том, что следственные ошибки, выраженные в неправильных действиях, неверно сформированном субъективном мнении об успешном достижении задач, которое, в итоге, уводит органы предварительного расследования далеко от целей уголовного процесса, и, в качестве конечного результата, могут найти свое закрепление в процессуальных актах, как прокурора, так и суда [9, c. 46]. При этом, абсолютное большинство из числа приведенных нарушений, независимо от того, являются ли они в силу закона существенными или нет, может составить прочную основу для ошибки судебной, выраженной в вынесении неправосудного решения.
Кроме того, важно отметить, что фактическая ошибка может быть допущена должностным лицом на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Например, процессуальные действия совершены следователем идеально, однако в качестве подозреваемого установлено ненадлежащее лицо, или - к материалам дела приобщены заведомо подложные доказательства, и т.п.
Таким образом, нарушение логики познавательной деятельности, равно как и технические, процессуальные и фактические нарушения, допущенные органами дознания и следствия, выраженные в неправильно составленных по форме или содержанию процессуальных актах, влияют на полноту, объективность, обоснованность и всесторонность рассмотрения уголовного дела судом, а также на вынесение законного судебного акта, тем самым, повышая вероятность его ошибочности.
В-четвертых, не соглашаясь полностью с предложенным А.М. Барановым определением понятия процессуальной ошибки на предварительном следствии, заметим, что, на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования совершаются ошибки, которые продолжают свое «существование» до обжалования соответствующего акта, постановления, определения, либо допускаются латентные ошибки, которые остаются невыявленными компетентным субъектом. Так, в частности, и судебная ошибка не всегда может быть спрогнозирована на стадиях предварительного уголовного производства.
Таким образом, источники ошибок предварительного уголовного производства могут быть разнохарактерными, исходить от должностных лиц предварительного производства (органов следствия, дознания и, отчасти, прокуратуры), однако в большинстве случаев, они имеют неблагоприятные последствия, выраженные в фактической ошибке, закрепленной в судебном акте.
Список литературы
1. Аубакирова А.А. Следственные и экспертные ошибки при формировании внутреннего убеждения: Автореф. дис…доктора юрид.наук. – Челябинск, 2010.
2. Баранов А.М. Процессуальные ошибки, совершаемые на этапе окончания предварительного следствия, и способы их исправления: Лекция. Омск, 1996.
3. Баранов А.М., Мазунин Я.М. Причины нарушений законности в досудебном производстве //Научный вестник Омской академии МВД России. – 2012.- №4 (47).
4. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М., 2001.
5. Казгериева Э.В. Причины возникновения судебных ошибок // Мировой судья. -2006. -№ 7.
6. Комарова Е.И. Влияние ошибок досудебного производства на тактику поддержания государственного обвинения в суде // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия. Право. – 2007. - № 1.
7. Пучковская М.Е. Исправление судом следственных ошибок на стадии предварительного расследования и при производстве в суде первой инстанции: Дис…канд.юрид.наук. – Томск, 2004.
8. Цит. по: Саньков В.И. Тактические ошибки следователя при получении и проверке признания в убийстве (причины, предупреждение, нейтрализация последствий): Дис…канд.юрид.наук. – Воронеж, 2003.
9. Соловьев А., Шейфер С., Токарева М. Следственные ошибки и их причины // Социалистическая законность. – 1987. - № 2.
10. Степанова Н.А. Причины и характер возникновения процессуальных ошибок, допускаемых при производстве по уголовным делам // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. – 2013. - № 4 (67).
