28 марта 2016г.
Введение.
В структуре паразитарных болезней в Российской Федерации доля биогельминтозов, в среднем, составляет 13,6%. По данным официальной статистики за 2014 год, ведущая роль принадлежит описторхозу и дифиллоботриозу (79,3% и 17,4% соответственно) [10].
Структура биогельминтозов на юге России существенно отличается от таковой в Российской Федерации и значительно различается в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Если в Южном федеральном округе (ЮФО) представлен практически весь спектр биогельминтозов, регистрируемых в Российской Федерации, то в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) последние 10 лет регистрируются только два биогельминтоза: эхинококкоз (73,2%) и тениаринхоз (26,8%) [10].
Целью работы явилось изучение особенностей эпидемиологии биогельминтозов на Юге России. Материалы и методы.
Материалами для настоящего исследования послужили данные официальной статистики (информационные сборники о заболеваемости населения Российской Федерации паразитарными заболеваниями за период с 2006 по 2014 гг.), карты эпидобследования очагов паразитарных заболеваний, медицинские карты стационарных больных клиники паразитарных болезней ФБУН РостовНИИ микробиологии и паразитологии Роспотребнадзора с 2003 года.
Результаты и их обсуждение.
Описторхоз. По данным официальной статистики, с 2006 года по настоящее время на территории СКФО не зарегистрировано ни одного случая описторхоза. В ЮФО уровень заболеваемости описторхозом в 15-20 раз ниже среднефедерального.
Случаи заболевания стабильно регистрируются в Волгоградской и Астраханской областях, т. е. в бассейне реки Волга. В среднем, показатели заболеваемости данным гельминтозом на указанных территориях составляют 4,9 и 2,4 на 100 тыс. населения соответственно. В бассейне Нижнего Дона в последнее десятилетие регистрировались лишь спорадические завозные случаи описторхоза. Однако в 2011 году имел место случай группового заболевания острым описторхозом семьи из 4 человек, употреблявших маринованную рыбу, добытую из реки Дон в нижнем ее течении и приготовленную в домашних условиях [2]. Данное наблюдение свидетельствует о сохранении условий для осуществления полноценного жизненного цикла этого гельминта на Нижнем Дону.
Дифиллоботриоз. В структуре биогельминтозов в Российской Федерации доля дифиллоботриоза составляет 17,4%, однако, так же как и описторхоз, данная инвазия в СКФО не регистрируется. В ЮФО он занимает лидирующее место среди всех биогельминтозов (44,4%).
Наиболее высокие показатели заболеваемости отмечаются в Астраханской области (11,1 на 100 тыс. нас.), превышающие среднероссийские более чем в 2 раза. В Ростовской области регистрируются спорадические случаи дифиллоботриоза. За период с 2003 г. по 2015г. в клинике паразитарных болезней института пролечено 37 больных, т. е. 3 - 4 пациента в год, при этом больше половины случаев - завозные из эндемичных территорий. Однако в 2006 году в клинике паразитарных болезней наблюдался случай аутохтонного дифиллоботриоза у ребенка 3-х лет. Одним из звеньев цикла циркуляции возбудителя дифиллоботриоза является наличие его в сточных водах. Яйца дифиллоботриид систематически выявляются как до очистки, так и после нее в сточных водах ряда очистных сооружений канализации Ростовской области (п.Майский, г.г.Шахты, Новочеркасск, Таганрог, Ростов-на-Дону) [15]. Это подтверждает факт попадания инвазионного материала в окружающую среду и дальнейшего его распространения, что требует пересмотра аспекта о низком риске заражения этим гельминтозом на Нижнем Дону. Высокую заболеваемость дифиллоботриозом обеспечивает и местная традиция населения употреблять в пищу икру хищных сортов рыб быстрого посола (так называемая «икра-пятиминутка»).
Тениаринхоз. Показатели заболеваемости тениаринхозом в ЮФО сохраняются на уровне среднероссийских, в отличие от таковых в СКФО, где эти показатели стабильно превышают среднероссийские более чем в два раза. В последние годы отмечается тенденция к существенному снижению заболеваемости тениаринхозом на территориях СКФО (в 2010 г. - 0,6, в 2012 – 0,27 на 100 тыс. нас.).
Среди территорий СКФО наиболее высокий показатель регистрируется в Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской Республиках (1,89 и 0,7 соответственно). В рационе жителей упомянутых республик преобладает мясо крупного рогатого скота (КРС). Большая часть населения – жители сельской местности, которые содержат в подсобном хозяйстве КРС. Подворный убой животных зачастую производится без уведомления ветеринарных служб. Немаловажную роль имеет пастбищное и отгонное животноводство при отсутствии обустроенных отхожих мест. С учетом того, что в 1 членике бычьего цепня содержится более 150 тыс. инвазионных онкосфер, 1 больной тениаринхозом потенциально может стать источником инвазии для огромного числа сельскохозяйственных животных [6].
Однако следует отметить, что на этих территориях имеет место высокий уровень охвата населения обследованием на тениаринхоз, включающий в себя метод опроса на предмет отхождения члеников, соскоб из перианальных складок, исследования кала флотационными методами; на медицинских картах стационарных больных при госпитализации ставится отметка о факте отхождения члеников бычьего цепня.
Эхинококкоз. Высокие показатели заболеваемости эхинококкозом в Северо-Кавказском и Приволжском федеральных округах обусловлены природной очаговостью инвазии, характеризующейся формированием устойчивых эндемичных очагов. Поддержанию очагов данного гельминтоза способствует сухой и жаркий климат, развитое животноводство и охотничий промысел, большое количество сторожевых и бродячих собак, несоблюдение требований ветеринарного законодательства по содержанию, уходу и забою животных. Эти же территории являются ареалом обитания всего спектра диких животных – окончательных хозяев эхинококков (волк, шакал, лисица, енотовидная собака и корсак) [4].
На юге России наиболее высокие показатели заболеваемости эхинококкозом стабильно регистрировались до 2014 года в Карачаево-Черкесской Республике. (3,99 на 100 тыс. нас.) при среднероссийском 0,41. Анализ карт эпидобследования (ф. 357/у) больных эхинококкозом в Карачаево-Черкесской Республике показал, что высокий уровень заболеваемости эхинококкозом на данной территории обусловлен развитым отгонным животноводством, преобладанием сельского населения, в подсобном хозяйстве которого, содержится крупный и мелкий рогатый скот и имеет место подворный убой и скармливание собакам непригодного к употреблению ливера забитых животных [1]. Качественное оказание лечебно-диагностической помощи позволяют своевременно и в полном объеме диагностировать и регистрировать случаи этой инвазии. В 2014 году благодаря внедрению комплекса профилактических мероприятий заболеваемость эхинококкозом в Карачаево-Черкесской Республике снизилась в 2 раза по сравнению с 2009 годом. Обращает на себя внимание тот факт, что на территориях, где имеются сходные условия для осуществления биологического цикла возбудителя, например в Республиках Ингушетия, Адыгея, заболеваемость эхинококозом отсутствует, а в Республиках Северная Осетия – Алания и Чечня значительно ниже среднероссийских [1].
За период с 2008 по 2014 гг. методом иммуноферментного анализа (ИФА) [5] было проведено исследование более 5 тысяч сывороток условно здоровых жителей Ростовской и Астраханской областей, Краснодарского края, Республик Адыгея и Карачаево-Черкессия. Наиболее высокий уровень серопревалентности населения регистрировался в Астраханской области, наименьший – в Республиках Карачаево-Черкессия и Адыгея. В Ростовской области доля серопозитивных лиц, по нашим данным, составила 1,6%. Несоответствие результатов сероэпидемиологических исследований данным официальной статистики по заболеваемости эхинококкозом, в частности, в Ростовской области послужило основанием для проведения ретроспективного анализа карт стационарных больных, оперированных в областных лечебных учреждениях г. Ростова-на-Дону, который показал, что реальное число больных эхинококкозом больше, чем число зарегистрированных почти в два раза [3].
При анализе эпидкарт больных эхинококкозом и карт стационарных больных, оперированных в Республиканской больнице Карачаево-Черкесской Республики, было установлено, что число последних превышает количество пациентов стационаров Республики, так как некоторые больные получали лечебную помощь не только в медицинских организациях Карачаево-Черкессии, но и в ЛПУ сопредельных территорий. Карты эпидобследования очага больного эхинококкозом содержат информацию о данных исследования проб почвы, в тех случаях, когда больной являлся жителем сельской местности и имел в подсобном хозяйстве КРС и МРС [1].
Дирофиляриоз. Юг России по своим природно-климатическим условиям является территорией устойчивого риска трансмиссии инвазии [8], которая в последние годы распространяется в северные территории Российской Федерации вплоть до Новгородской области [11]. В структуре биогельминтозов, регистрирующихся у больных клиники паразитарных болезней института, дирофиляриоз в последние годы составляет, в среднем, 8 %.
С 2001 года данные исследований регистрируют изменение видового состава дирофилярий у собак в Ростовской области. В 2000 г. соотношение частоты инвазии собак Dirofilaria repens и Dirofilaria immitis составляло 3:1, а микст инвазии (двумя видами паразита) регистрировались в единичных случаях. В 2010г. пораженность животных D. repens, D. immitis и микст инвазией составила 1:1:1. Изменения погодно- климатических условий, а также массовый выплод Aedes Aegypti, в организме которых наиболее хорошо развивается D. immitis, благоприятствуют распространению этого вида. По нашему мнению, эти факторы определяют видовую нестабильность очагов дирофиляриоза на юге России [8]. При обследовании 5242 самок комаров установлено, что наиболее эпидемиологически значимым вектором трансмиссии являются комары рода Aedes. Экстенсивность инвазии этого переносчика в г. Ростове-на-Дону достигала в отдельные годы 18,2% [9].
Преимущественная локализация гельминта в организме человека – периорбитальная область (60,0%), редко наблюдается поражение глаза [7]. Все удаленные хирургическим путем или вышедшие спонтанно гельминты по морфологическим признакам были идентифицированы как D.repens. При исследовании 179 удаленных у людей паразитов было установлено: доля неполовозрелых самок составила 81%, неполовозрелых самцов - 5,2%; 13,9% паразитов были идентифицированы как половозрелые самки [8].
Трихинеллез.
Длительное время трихинеллез был одним из наиболее актуальных тканевых гельминтозов Северного Кавказа. До 2006 года более 30% больных трихинеллезом приходилось на данный регион [14]. Тридцатилетний опыт изучения вопросов биологии, эпидемиологии, диагностики и профилактики трихинеллёза в регионе, в первую очередь, при работе на вспышках трихинеллеза в Ростовской области, Республике Северная Осетия – Алания [12] и в Краснодарском крае [13] позволил сотрудникам ФБУН РостовНИИ микробиологии и паразитологии Роспотребнадзора оптимизировать систему эпидемиологического надзора за трихинеллёзом на юге России.
Внедрение усовершенствованной системы эпидемиологического надзора за трихинеллёзом на юге России привело к снижению заболеваемости населения данных территорий в 5-10 и более раз [14]. В последние годы в ЮФО регистрируются единичные случаи заболевания (в Республике Адыгея, Краснодарском крае и Ростовской области). В 2014 году было отмечено всего 2 случая трихинеллеза на весь округ (Республика Адыгея и Ростовская область).
Выводы. Таким образом, результаты исследования демонстрируют снижение показателей заболеваемости биогельминтозами на юге России, при сохранении стабильно высоких показателей в случае эхинококкоза и тениаринхоза.
Список литературы
1. Болатчиев К.Х., Ермакова Л.А., Твердохлебова Т.И. и др. Особенности эпидемиологии и клиники гидатидозного эхинококкоза в Карачаево-Черкесской Республике// Цитокины и воспаление — 2014г. - Т.13, №3 - С. - 77-79.
2. Думбадзе О.С., Ермакова Л.А., Амбалов Ю.М. и др. Случай группового (семейного) заболевания описторхозом на нижнем Дону. //Эпидемиология и инфекционные болезни. – 2012.- № 4. - С. 36-38.
3. Ермакова Л.А. Актуальные вопросы рецидивного эхинококкоза в Ростовской области. /Цитокины и воспаление. 2014. Т. 13. № 3. С. 91.
4. Ермакова Л.А., Твердохлебова Т.И., Болатчиев К.Х. и др. Клинические и эпидемиологические аспекты эхинококкоза на некоторых территориях Северного Кавказа. /Цитокины и воспаление. 2012. Т. 11. № 3. С. 65.
5. Ермакова Л.А., Твердохлебова Т.И., Пшеничная Н.Ю. Диагностическая значимость иммуноферментного анализа при ларвальных гельминтозах (трихинеллез, эхинококкоз, токсокароз). /Профилактическая и клиническая медицина. 2012. № 3. С. 59-63.
6. Клиническая паразитология /А.Я. Лысенко, М.Г. Владимов, А.В. Кондрашин, Дж. Майори. Женева: ВОЗ, 2002. - 733 с.
7. Корхов А.П., Темиров Н.Э., Нагорный С.А. и др. Случай редкой внутриглазной локализации Dirofilaria spp. у человека. /Мед. паразитол., 2009. № 1. С. 59.
8. Нагорный С.А., Ермакова Л.А., Криворотова Е.Ю. Особенности эпидемиологии и эпизоотологии дирофиляриоза в городе Ростове-на-Дону и Ростовской области. /Мед. паразитол., 2012. № 4. С. 46.
9. Нагорный С.А., Ермакова Л.А., Думбадзе О.С., Бескровная Ю.Г., Черникова E.A. Дирофиляриоз в Ростовской области. /Мед. паразитол., 2007. № 2. С.42- 46.
10. О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации в 2014 году: Государственный доклад. – М.: Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, 2015. – 206 с. 1.
11. Росоловский А.П., Пьяных В.А., Игнатьева В.И., и др. Дирофиляриоз в Новгородской области//Мед. паразитол. , 2013, № 1, С.- 34-35.
12. Твердохлебова Т.И., Васерин Ю.И., Бутаев Т.М., и др. трихинеллез в Республике Северная Осетия- Алания./ Мед. паразитол., 2005. № 1. С.18- 23.
13. Твердохлебова Т.И., Васерин Ю.И., Мкрчан М.О. Эпидемиологические и клинико-иммунологические аспекты вспышки трихинеллеза в Крымском районе Краснодарского края./ Мед. паразитол., 2006. № 1. С.21-25.
14. Твердохлебова Т.И., Васерин Ю.И., Романенко Н.А. совершенствование системы эпидемиологического надзора за трихинеллезом на юге России./ Мед. паразитол., 2008. № 4. С.3- 6.
15. Хроменкова Е.П., Димидова Л.Л., Твердохлебова Т.И. Актуальность проведения санитарно- паразитологического мониторинга на юге России. /Инфекция и иммунитет, 2012. Т. 2. № 1-2. С. 387.
