19 июня 2016г.
Важной составляющей характеристики непосредственного объекта любого преступного деяния является предмет преступления. Объект и предмет преступления соотносятся как целое и его часть.
Общественное отношение, являющееся объектом преступления, состоит из трех элементов: предмет правоотношения, субъекты, их права и обязанности (юридическое содержание правоотношения) либо их поведение (фактическое содержание правоотношения). Общественное отношение складывается вокруг какого- либо блага, носящего имущественный либо неимущественный характер. Под имущественными благами следует понимать объекты материального мира, имущественные права тех или иных субъектов права. В свою очередь, нематериальными благами являются жизнь, здоровье, половая неприкосновенность личности, частная жизнь и т.д.
В случае совершения преступления субъект общественного отношения, выступающий в качестве потерпевшей стороны, претерпевает негативные последствия, связанные с неправомерным воздействием преступления на благо, являющееся предметом общественного отношения. Поэтому мы считаем, что правы те ученые, которые в качестве предмета преступления называют блага, в отношении которых складываются общественные отношения, находящиеся под охраной уголовного законодательства80. С учетом предложенного нами понимания предмета преступления рассмотрим актуальные проблемы, связанные с толкование понятия «имущество» как предмета криминальных банкротств, ответственность за совершение которых предусмотрена ст. 195 УК РФ.
В действующем гражданском законодательстве отсутствует легальное определение понятия «имущество». Однако ряд норм ГК РФ дают основание полагать, что содержание имущества является неоднозначным, и в зависимости от характера гражданских правоотношений в его состав могут входить разные виды объектов гражданских прав81.
Статьей 128 ГК РФ сформулирован общий подход к определению содержания понятия «имущество» (исходя из названия данной нормы («Виды объектов гражданских прав»)): в его состав входят вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. Вещами являются материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего вида82. В свою очередь, под имущественными правами в наиболее широком смысле следует понимать права-требования одного лица к другому.
Российское законодательство в вопросах применения юридической терминологии исходит из принципа, в соответствии с которым институты, понятия и термины, имеющие определенную отраслевую принадлежность, используются при регулировании иных правоотношений в том значении, которое придается им в соответствующей отрасли законодательства, если иное не установлено нормативным актом83. Данный принцип обусловлен необходимостью соблюдения критериев рационального использования терминологии, а именно: единство терминологии; общепризнанность терминологии; устойчивость терминологии84. Таким образом, мы полагаем, что при применении норм УК РФ, содержащих понятия, относящиеся по своей правовой природе к иным отраслям законодательства, необходимо придавать им то значение, которое они имеют в вопросах регулирования соответствующих правоотношений.
77 См., напр. Уголовное право России: Общая часть / под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб., 2006. С. 397-399; Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая: Сравнительно-правовое исследование / под ред. профессоров В.С. Комиссарова, А.И. Коробеева, ХеБинсуна. СПб., 2009. С. 69-70;Филимонов В.Д. Норма уголовного права. СПб., 2004. С. 97-98.
78 Подробнее о законодательных подходах к определению содержания понятия «имущество» см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / под ред. Н.Д. Егорова, А.П. Сергеева. М., 2005. С. 301.
79 Там же. С. 301.
80 См., напр.: п. 3 ст. 4 Таможенного кодекса Таможенного союза; п. 1 ст. 11 Налогового кодекса РФ.
Категория «имущество» является цивилистической, а значит, и трактовать ее следует в гражданско- правовом ключе. Под имуществом юридических лиц понимаются вещи и имущественные права (п. 1 ст. 56 ГК РФ). Данный вывод подтверждается и структурой бухгалтерского баланса организации, актив которого (имущество) включает в себя названные выше объекты гражданских прав85. Наиболее типичными видами имущественных прав, входящих в состав имущества организации, являются принадлежащие ей денежные средства, доли в уставном капитале иных юридических лиц, права-требования по ценным бумагам и т.п.
В то же время, из содержания ч. 1 ст. 195 УК РФ не следует, что законодатель использует понятие «имущество» в его гносеологическом значении. Напротив, имеет место разграничение имущества и имущественных прав, что с учетом сказанного ранее представляется неверным – из ч. 1 названной статьи Кодекса de lege ferenda следует исключить указание на имущественные права как предмет преступления. В противном случае из-под действия ч. 1 ст. 195 УК РФ «выпадают» сделки по отчуждению имущественных прав должника, являющиеся подозрительными согласно положениям гл. III.1 Закона о банкротстве 2002 г. и способные причинить не меньший ущерб в сравнении со сделками по отчуждению тех или иных вещей.
В связи с этим следует отметить, что в научной литературе можно встретить указания на примеры, когда правоохранительные органы фактически расширяли содержание данного в ч. 1 ст. 195 УК РФ понятия «имущество» и привлекали директора организации - должника к уголовной ответственности за отчуждение дебиторской задолженности86. Однако не смотря на всю свою целесообразность подобная практика, к нашему сожалению, не основана на законе, поскольку в противном случае нарушается принцип законности (ч. 2 ст. 3 УК РФ).
Помимо имущества (в предлагаемом нами значении) к предмету рассматриваемого преступления законодатель относит имущественные обязанности.
Поддерживая в целом те цели, которые ставил законодатель, вводя ответственность за совершение указанных деяний в отношении кредиторской задолженности несостоятельного должника, мы все же не можем признать формулировку рассматриваемой нормы в этой части удачной.
Как следует из содержания ст. 128 ГК РФ, имущественные обязанности объектами гражданских прав не являются. Напротив, они наряду с правами другой стороны обязательства составляют юридическое содержание правоотношения, а их исполнение направлено на реализацию блага, т.е. имущественного права кредитора. Поэтому корректнее говорить об имущественных правах кредиторов должника, в отношении которых совершаются указанные в ч. 1 ст. 195 УК РФ неправомерные действия.
Необходимо отметить, что в научной литературе высказываются сомнения относительно целесообразности квалификации имущественных прав и обязанностей в качестве предмета неправомерных действий при банкротстве. Так, по мнению И.Ю. Михалева, «признание обязательства предметом преступления можно охарактеризовать как не совсем удачное, поскольку, помимо того, что в собственном смысле это понятие означает юридическую абстракцию, вопрос о наличии или отсутствии имущественных обязательств не может быть решен в рамках уголовного судопроизводства. Нельзя, например, исключать ситуации, когда гражданско- правовой договор, предполагающий существование некоего обязательства, будет впоследствии признан недействительным»87.
Ученым обоснованно указывается на ошибочность законодательного отнесения обязательства к предмету преступления. Однако с предложенной И.Ю. Михалевым аргументацией мы не можем согласиться. Действительно, некорректным, на наш взгляд, является допущенное законодателем отождествление обязательства с предметом преступления88. Как уже было указано выше, обязательство как таковое есть правоотношение, а значит, оно по определению не может рассматриваться в качестве предмета преступления89.
81 Алексеев С.С. Общая теория права. М., 2009. С. 487-488.
82 См.: Приложение № 1 к Приказу Минфина России от 02.07.2010 № 66н «О формах бухгалтерской отчетности организаций».
83 Уголовное дело № 815212. Архив Тамбовского районного суда Амурской области (приведено по: Прозументов Л., Махно Е. Неправомерные действия при банкротстве // Уголовное право. 2009. № 6. С. 51). См. также: приговор Ленинского районного суда г. Ростова- на-Дону от 08.09.2011.
84 Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 67-68.
Справедливо и замечание И.Ю. Михалева относительно определенной зависимости уголовного судопроизводства по исследуемой нами категории дел от иных видов судопроизводств. Но является ли данный довод основанием для исключения имущественных прав кредиторов к должнику из предмета преступления? Полагаем, что - нет. Безусловно, уголовное преследование лиц, совершивших деяния, предусмотренные ч. 1, 2 ст. 195 УК РФ, ставится в определенную зависимость от результатов иных видов производств, прежде всего арбитражного. Однако вряд ли данное обстоятельство должно служить основанием для исключения манипуляций с имущественными правами и обязанностями из-под действия названных норм Кодекса. В противном случае придется признать, что и, например, сокрытие движимого имущества, находящегося в собственности должника, не является уголовно наказуемым деянием, поскольку право собственности должника на такое имущество при определенных условиях может быть оспорено в судебном порядке третьими лицами.
Перейдем к рассмотрению следующего состава преступления, который законодатель относит к неправомерным действиям при банкротстве – неправомерного удовлетворения требований отдельных кредиторов.
Как следует из содержания ч. 2 ст. 195 УК РФ, в качестве единственного предмета данного преступления выступает имущество должника. С учетом сказанного выше закономерен вопрос: какие объекты гражданских прав должны учитываться в качестве имущества? Предваряя ответ на поставленный вопрос, отметим, что вплоть до внесения Федеральным законом от 19.12.2005 № 161-ФЗ изменений в названную статью Кодекса, отсутствовало какое-либо разграничение имущества и имущественных прав применительно к неправомерным действиям при банкротстве. Поэтому можно было говорить о допустимости толкования содержания имущества в соответствии с положениями ст. 128 ГК РФ.
Между тем одним из правил изложения статей уголовного закона является правило о применении одинаковых терминов для квалификации родственных составов преступлений90. Поэтому, хотя в ч. 2 названной статьи Кодекса и не разграничиваются понятия «имущество» и «имущественное право», систематическое толкование ч. 2 с ч. 1 ст. 195 УК РФ в действующей редакции неизменно приводит нас к выводу о тождественности понятия «имущество» в указанных нормах Кодекса.
Таким образом, с сожалением приходится констатировать, что положения ст. 195 УК РФ являются примером того, как неудовлетворительное правовое регулирование вопросов уголовной ответственности за одно преступление (ч. 1 ст. 195) может отрицательно сказаться и на сфере применения норм Кодекса в отношении иных составов преступления (ч. 2 ст. 195).
Учитывая изложенное, а также в целях повышения эффективности применения норм ст. 195 УК РФ, считаем необходимым предложить законодателю устранить выявленные в рамках настоящего исследования недостатки правового регулирования уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве.
88 В действующей на момент издания монографии И.Ю. Михалева редакции ч. 1 ст. 195 УК РФ содержалось указание на имущественные обязательства как предмет данного преступления.
89 Подробнее см.: Рыбалов А.О. Обязательства «простые» и «сложные» (некоторые аспекты спора о понятии обязательства) // Юрист. 2005. № 5.
90 Курс советского уголовного права (Часть Общая). Т. 1 / под ред. Н.А. Беляева, М.Д. Шаргородского. Л., 1968. С. 83.
