13 февраля 2016г.
Если бы ещѐ совсем недавно одного из авторов спросили о том, что такое религиозное чувство и есть ли оно у него, он бы не знал что ответить. И, скорее всего, он бы сказал, что его у него нет. Но сейчас он знает, что оно у него есть. Потому, что недавно это почувствовал. Почувствовал боль, потому что его религиозное чувство задели.
С чем это сравнить? Лишь приблизительно, по ощущениям, это похоже на следующие ситуации:
1) Например, если бы молодому человеку, купившему цветы для своей девушки, сказал бы его друг:
«Зачем ты это сделал? Лучше бы ты ей деньги подарил, ведь она с тобой ради денег».
2) Или, если бы девушке, после того как она причесалась, накрасилась, надела красивое платье и пошла на свидание к своему парню, сказала бы еѐ подруга: «Что ты наделала? Надо было прийти голой – это намного сексуальнее ».
Эти сравнения не случайны. В первом примере, символ любви – цветы, рассматриваются, как пустая трата денег, а любовь как сделка. Во-втором примере, красота (эстетическое наслаждение) сравнивается с сексуальностью (физиологическим наслаждением) и физиологическим строением тела, обесценивая таким образом, красоту, как эстетическое наслаждение.
Что-то может иметь только цену, а что-то ещѐ и ценность. Что-то является только вещью, а что-то ещѐ и символом.
Строка из песни В. Высоцкого «Купола»: «…Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал».
Религиозное чувство – это отношение к некоторым словам, вещам и делам как к чему-то большему.
Действительно, в религиозной сфере чувства играют особенную роль. Так, христианские богословы подчеркивали значение религиозных чувств и настроений. Многие богословы утверждали и утверждают, что всякому человеку присуще некое врожденное религиозное чувство, как особое стремление к Богу. Важно, что это религиозное чувство отличается от всех других эмоциональных процессов, которые испытывает человек. При этом, богословы и философы-идеалисты (Шлейермахер, Гефдииг, Рудольфа Отто, Леви-Брюль, др.) подчеркивают, что религиозное чувство по своей природе непостижимо для разума, т.к. его источником является Бог [5].
Сами верующие считают, что религиозные эмоции приносят им определенное облегчение, помогают преодолевать жизненные трудности. В этом случае можно рассматривать психологические религиозные чувства в качестве некоего субъективного средства для преодоления конфликтов в сознании человека, которые создают известную психологическую устойчивость к внешним травмам и дают в ряде случаев особую эмоциональную разрядку накопившимся отрицательным впечатлениям.
Однако подобное преодоление жизненных конфликтов и трудностей имеет ограничение и особенность - религиозные эмоции не способствуют изменению реальных условий жизни людей, лишь временно «выключают» человека из окружающего мира. Поэтому можно утверждать, что религиозные чувства, иногда просто уводят человека от действительности, затушевывают социальные антагонизмы и противоречия. Особенно это становится важным, когда необходимы действительные преобразования реальных условий жизни, окружающего мира, а конкретный, психологически «слабый» человек боится выйти из зоны своего психологического комфорта и вместо того, чтобы действовать в реальности, уходит в придуманный мир, перекладывая ответственность на кого- то или что-то. «Сильный» же человек использует религиозные эмоции для своей внутренней психологической поддержки, доступа к своим ресурсам, принятия обдуманного, взвешенного решения и, в конечном итоге, активной реализации себя в социуме.
С другой стороны, существует мнение, разделяемое научным психологическим миром, что не существует
«врожденного религиозного чувства», которое бы принципиально отличалось от обычных человеческих эмоций (страх, любовь, ненависть, гнев, восхищение и др.). Эмоциональные состояния верующих людей с точки зрения их физиологической основы и основного психологического содержания ничего уникального в себе не содержат [5].
Так, еще в конце XIX в. психологические исследования религии начали проводиться во многих странах. Первые шаги в этом направлении связаны с деятельностью американских психологов Ст. Холла, У. Джемса, Дж.
Леуба, Э. Старбэка, впервые поставивших изучение религии на эмпирическую основу. Успехи американских психологов в изучении сознания и поведения верующих привлекли к проблемам психологии религии внимание европейских ученых. Во Франции в этом направлении работали психологи Т. Рибо и Т. Флурнуа, психиатры П. Жане, О. Мюрисье, Ч. Бине-Сангле, в Германии — психолог В. Вундт, теологи К. Гиргензон, Т. Воббермин, В. Грюн. В итоге, психология религии как самостоятельная научная дисциплина уже сложилась к началу XX века на пересечении религиоведения, философии, социологии и психологии. С момента своего возникновения и вплоть до второй мировой войны западная психология религии развивалась в основном в рамках функционализма, который не представлял собой однородного течения, объединяя психологов как идеалистической, так и стихийно- материалистической направленности. Функциональной психологии были присущи эволюциоино-биологический подход к объяснению психики, попытка трактовать психические явления с точки зрения их адаптивной функции [7].
Тем не менее, известно, что, опираясь на религиозные представления, эмоции верующих приобретают свою специфику. Поэтому, своеобразие психологии верующих людей следует искать не в области их нервно- физиологических механизмов. Действительно, физиология высшей нервной деятельности бессильна описать особенности религиозного сознания. При этом ответы на некоторые вопросы данной сферы жизнедеятельности человека можно найти в рамках социальной психологии.
Особенность религиозных чувств, состоит в том, что они ориентированы на «сверхъестественный» объект, что и определяет специфическую социальную направленность религиозных эмоций, их роль в жизни общества и отдельного человека. Объектом религиозных чувств верующих являются Бог, духи и другие подобные образы. Поэтому, если принять верным утверждение, что объект религиозных чувств реально не существует, то все чувства, действительно испытываемые верующим, представляют собой бесплодную растрату душевных и физических сил.
В случае, когда религиозные чувства формально направлены на реально существующий объект (на какого- либо человека - святого или праведника, на материальный предмет - чудотворная икона, святой источник и др.), они по существу связаны не с самим объектом, а с приписываемыми ему сверхъестественными свойствами - способностью творить чудеса, исцелять больного и др. [8].
Ситуация (из реального диалога-спора одного из авторов):
Нередко человек фактически задевает религиозное чувство другого, рассуждая о том, что традиции, например, православной церкви – это «мошенничество и цинизм», говоря, что церковное имущество дорого стоит, а священники при этом «говорят о каких-то пожертвованиях церкви», где столько «дорогих безделушек». При этом, как в данном случае, известно, что спорящий никого не хотел обидеть. Это – важно. И точно известно, что этот человек, как честный материалист, хотел «как лучше».
Но ведь эти «безделушки» – не что иное, как символы того, что имеет высокую ценность, и они перестают рассматриваться, с точки зрения цены, в тот самый момент, когда занимают своѐ место в храме. Они уже не
«имущество», а «символы веры». Относится к ним, с оценочной точки зрения, могут только люди, либо не имеющие духовного опыта, как в данном случае, либо не уважающие чужой духовный опыт.
Любая религия строится вокруг определѐнных идей, соединяет людей с божеством при помощи ритуалов, передаѐтся при помощи устных, или письменных источников. Святилища и храмы всегда наполнены символами (из греч. Σύμβολον - знак, которому приписывают более глубокое социально-нормативное, духовное измерение) [2].
У каждой религии свои символы: например, в индуизме – это изображения богов и демонов, в буддизме – изображение Будды, в иудаизме – звезда Давида, в христианстве – крест или изображение распятого на кресте Христа, в исламе – строчки из Корана. В православии символизм присутствует почти во всѐм. Это и элементы храма, и одежда священников, и очерѐдность песнопений, и расстановка икон в иконостасе, и крестное знамение, и т. д., и т. п. … и даже восковая горящая свеча – это символическая жертва Богу, а сама церковь – это символический дом, «Божья обитель».
Диалог:
- Как научиться уважать чужое религиозное чувство, не имея своего?
- Это невозможно! Это всѐ равно, что говорить на разных языках. Любое слово на вашем языке может оказаться ругательством на другом, иностранном для вас языке.
- Как научиться, не имея своего религиозного чувства, не задевать религиозное чувство другого человека?
- Легко, просто не относитесь к символам, традициям и письменным источникам его религии, как к чему- то неправильному. Для верующего это, как телефонная связь с Всевышним. Это всѐ равно, что у вас отнять мобильник.
Итак, существует две противоположные точки зрения, описывающих религиозное чувство. С точки зрения богословов, религиозное чувство – это особое либо врождѐнное, либо приобретѐнное чувство стремления к Богу, непостижимое для разума. А с точки зрения людей от науки, религиозное чувство – это обычные чувства людей, которые, опираясь на религиозные представления и эмоции верующих людей, приобретают свою специфику.
Ни тот, ни другой вариант, похоже, не подходит полностью под, описанную выше, ситуацию. С одной стороны, на данный момент, автор не считает себя верующим в традиционном понимании, так как не соблюдает религиозных «правил». С другой стороны, понятны чувства верующих людей, поскольку автор крещѐн в православной церкви, долгое время считал себя верующим, искренне старался жить по традициям и правилам русского православия. Кроме того, стоя перед иконами или читая молитву, действительно верил, что «Бог меня слышит».
Опыт общения, пусть и одностороннего, с божеством – это не только религиозный, но и духовный опыт. Во время такого общения человек определяет: что для него важно (что попросить?), что для него хорошо (за что поблагодарить?), что для него плохо (в чѐм покаяться?). После ритуала, человек обретает спокойствие и уверенность, определѐнный смысл жизни.
Духовный опыт – это не знание, а внутреннее понимание мира и самого себя.
Человек, в отличие от животного, не может жить только одними чувственными и телесными восприятиями, исходя только из них и ограничиваясь только ими. Человеку присущи еще чувствования, сила воображения, воля и энергия мысли, творческое начало. Конечно, он может пренебрегать этими состояниями и сводить свою жизнь к известному минимуму, уподобляясь животным, у которых преобладают чувственные ощущения и телесные потребности. Это в конечном итоге – выбор каждого человека [12].
Основные направления психологии по-разному подходили к постановке и решению проблемы выбора человеком чего-либо. Психоаналитики уделяют основное внимание проживанию импульсов (З. Фрейд, К.-Г. Юнг, К. Хорни), когнитивно-поведенческий подход отмечает ведущую роль мышления (Б.Ф. Скиннер, А. Бандура, Э. Эриксон, А. Бек, А. Эллис, Д.Б. Уотсон), экзистенциальный анализ акцентирует внимание на значении духовной сущности человека, процессе переживания при совершении непосредственно выбора (С. Кьеркегор, К. Ясперс, Ж-П. Сартр, А. Камю, М. Хайдеггер, Э. Фромм, И. Ялом, Д. Бьюдженталь, Р. Мэй, Т. Франкл, А. Лэнгле и др.) [9;4;6]. Именно экзистенциалисты подчеркивают идею о том, что в конечном итоге каждый из нас ответственен за то, кто мы есть и чем становимся. Мы все стоим перед задачей наполнить собственную жизнь смыслом. Каждый человек рано или поздно может осознать, что находится в ответе за свою судьбу.
Собственно, это и является одной из основных задач воспитания полноценного, осознанного и самостоятельного человека.
Отсюда возникает и проблема ответственности. Человек ответственен за все, что он совершает.
Исключением, возможно, является только собственное рождение. Однако во всем остальном он полностью свободен и, соответственно, должен ответственно распоряжаться свободой, особенно при судьбоносном (экзистенциональном) выборе [11].
Действительно, современный опыт в экономике, политике, образовании и бытовой жизни часто показывает, что способность людей помочь своей организации или самостоятельно достичь цели практически всегда сводится к их способности сделать «правильный» выбор.
Выбор — особая внутренняя деятельность человека, которая отражает его глубинные, часто мировоззренческие ценности и установки. Значимый личностный выбор всегда проявляет отношение к таким данностям бытия, как бессмысленность, изоляция, свобода, религиозное чувство и духовный опыт. Выбирая, человек реализует свою свободу, структурирует окружающую его неопределенность, наполняет свою жизнь смыслом.
Выбор, существуя в субъективной реальности человека, проявляется в объективной реальности в виде конкретных поступков и действий индивида, его отношении к себе и окружающему миру. Потому именно выбор является хорошей «точкой входа» во внутренний мир любого человека, инструментом управления и самоуправления.
Поэтому так важна практика привития способности к выбору посредством образования, как в средней, так и высшей школе.
Суммируя философское отношение к жизни Бергсона, Ницше, Шопенгауэра, идеи Дильтея, Канта, Зиммеля, Кьеркегора, Хосе Ортеги-и-Гассета и других, можно утверждать, что Мир — лишь «сумма наших возможностей», которая структурируется в результате активности сознания человека. В основе свободного выбора лежит его «авторское отношение», а результатом становится ответственность» [9;13;14].
Жизнь — это постоянный выбор, это комбинация сделанных нами выборов, в основе которых лежит ответственность, которую мы желаем или не желаем на себя взять. Все, что человек проявляет в своей повседневности — прямой результат череды его выборов. Поэтому, выбор имеет смысл делать после всестороннего и тщательного анализа всех доступных человеку альтернатив. Будущее возникает из сделанных человеком выборов.
Духовный опыт – это источник и область веры, религии и всей духовной культуры в целом. Поэтому, воспитать человека - значит, прежде всего, пробудить в нем эти переживания, открыть ему доступ к этому духовному опыту. Поскольку, только в этом опыте человек может научиться отличать добро от зла, услышать в самом себе голос совести, постигнуть, что такое красота, честь, благородство и служение, то, что во многом и составляет понятие счастья для человека [10;1].
Отсюда становится понятным, что только люди с духовным опытом могут уважать, в том числе религиозные чувства друг друга. Причем, независимо от конфессии. Последнее становится особенно актуальным в настоящее время.
= = =
Существует высказывание Ф.Энгельса о том, что «религия существует как непосредственная, т. е. эмоциональная, форма отношения людей к господствующим над ними силам» [15]. Это определение, пожалуй, самое верное на наш взгляд, так как его могут развивать как верующие, так и атеисты, каждый в свою сторону. Здесь нет противоречия, потому что кто-то больше думает, а кто-то больше чувствует. Одни считают, что можно всѐ понять и на всѐ повлиять. Они строят электростанции, создают удивительные машины, развивают науку, но, когда они хотят создать «из ничего хоть что-то», или из неживого – живое, у них, почему-то, получается совсем не то, что они хотели. Другие понимают, что «всѐ» понять невозможно, но на события своей жизни они повлиять всѐ-таки хотят. Поэтому они представляют себе того, кто «всѐ создал» и мысленно к нему обращаются. И если они это делают действительно искренне, то нет ничего удивительного, когда им «отвечают».
Другой вопрос – кто или что «отвечает». Истина, как всегда, где-то «посередине».
Список литературы
1. Библиотека психологии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pedagog/trofimova/27.php(дата обращения: 07.04.15)
2. Гордиенко А. Н. Энциклопедия символов. - М.: ЭКСМО, 2007. - 304 с.
3. Девяткин А.А. Явление социальной установки в психологии ХХ века. -Калининград : Калинингр. ун-т., 1999. — 309 с.
4. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. - М.: Изд-во МГУ, 1991. — 142 с.
5. История религии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://religion.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000000/st039.shtml (дата обращения: 07.04.15)
6. История философии. Запад — Россия — Восток. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой: в 4 кн. - М.: Академический проект, 2012. — 1595 с.
7. Марцинковская Т.Д., Ярошевский М.Г. 50 выдающихся психологов мира. - М.: Международная педагогическая академия, 1995. - 192 с.
8. Настольная книга атеиста / С. Ф. Анисимов, Н. А. Аширов, М. С. Беленький и др.; Под общ. ред. академика С. Д. Сказкина. - 9-е изд., испр. и доп. - М.. Политиздат, 1987. - 431 с.
9. Новая философская энциклопедия: в 4 т.т. / Под редакцией В.С. Стѐпина. - М.: Мысль, 2010. —2806 с.
10. Педагогика и психология. Психология индивидуальности : Учеб. пособие И.А. Трофимова; М-во образования Рос. Федерации, - СПб.: С.-Петерб. гос. техн. ун-т, 2003. - 67 с.
11. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. - М.: Изд-во политической литературы, 1989. — С. 319—344.
12. Чуева М.Ю. От проблемы выбора к осознанности и ответстенности. Опыт применения в высшей школе.//Личность, семья и общество: вопросы педагогики и психологии/Сб. ст. по материалам XXXV междунар. науч.-практ. конф. № 12 (35). Часть II. Новосибирск: Изд. «СибАК», 2013. – С. 31-42.
13. Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. - М.: Гардарики, 2004. — 1072 с.
14. Философская антропология. Хрестоматия, ч. 2 / Сост. А.М. Бобр, Е.В. Хомич. - Мн.: Тетра-Системс, 2009. — 161 с.
15. Ф.Энгельс. Анти-Дюринг [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Antiduering/ (дата обращения: 07.04.15)
