20 октября 2018г.
Аннотация. В докладе рассматривается вопрос о реминисценции идей древнегреческих философов при создании конституционных актов XVIII-XIX веков. Особое внимание уделяется подходу Платона к естественно-правовой и позитивистской составляющим правопонимания, который нашёл отражение в конституциях эпохи Просвещения.
Ключевые слова: конституционная аксиология, античное правопонимание, Древняя Греция, Платон.
THE ANCIENT UNDERSTANDING OF THE LAW AND CONSTITUTIONAL AXIOLOGY IN THE ERA OF ENLIGHTENMENT
Likhter Pavel
Penza State University, Penza
Annotation. The report considers the question of the reminiscence of the ideas of ancient Greek philosophers in the creation of constitutional acts of the XVIII-XIX centuries. Particular attention is paid to Plato's approach to the natural-legal and positivistic components of legal understanding, which was reflected in the constitutions of the Enlightenment.
Key words: constitutional axiology, the ancient understanding of the law, Ancient Greece, Plato.
Аксиология (от древнегреч. ἀ ξία «ценность» + λόγος «слово, учение») как раздел философии возникает в Древней Греции. Сократ был первым, кто задал вопрос о том, что есть благо. Такая поставка проблемы определила тенденции развития социальной философии на длительный период.
Вопрос о ценностях с момента появления имеет онтологическую перспективу: полнота бытия человека ценна сама по себе и одновременно выражает этические и эстетические идеалы. Платон уже в ранних диалогах говорит о том, что бытие, добро и красота являются благом и единым. Подобная онтологическая и холистическая трактовка сути ценностных установок сохраняется в платонической ветви философии вплоть до XX века.
Конституционная аксиология – это учение о ценностях, которые обеспечиваются основным законом страны и о ценностях самого права. Конституционная аксиология как раздел философско-правовой теории возникает, когда совокупность правоотношений разделяется на правовую реальность и ценности как идеалы, стремление к которым должно быть закреплено законодательно. Соответственно, аксиология как особый раздел философского знания возникает тогда, когда понятие бытия расщепляется на два элемента: реальность и ценность как возможность практической реализации.
Ценностные установки, закрепленные в действующем законодательстве страны, не изолированы друг от друга, но составляют систему. Отношения между ними могут выражаться в форме сосуществования, антиномии, взаимного исключения, дополнения друг друга и т.д. Задачами конституционной аксиологии при этом являются сбалансированность и реальность практической реализации формальных целей, провозглашённых в основном законе.
Ценностный смысл любой науки связан с прогрессом. В отличие от эволюции, которая предполагает ненаправленное изменение, прогресс всегда предполагает шкалу ценностей, в соответствии с которым развитие приобретает заданный вектор. Несмотря на то, что прогресс в общественных науках – вещь достаточно условная, есть базовые принципы, не вызывающие сомнения на протяжении десятков поколений человечества.
Впервые в социальной философии подробно об идеальном государстве написал Платон. Его теорию обычно называют «утопией», что не совсем правильно, если понимать данное определение в контексте одноимённого трактата Томаса Мора, который переводится как «место, которого нет и не может быть в будущем»[1]. Древнегреческий мыслитель полагал, что его проекты идеального государства (особенно в диалоге «Законы») реально достижимы, так как обусловлены универсальной логикой мироздания. Центральный персонаж платоновских диалогов Сократ неоднократно замечает: «Наш разговор идет не о случайном предмете, но о том, каким образом должно жить»[2].
Первые конституции были приняты в США и Европе в конце XVIII века. По итогам революционных движений во Франции, Германии и Речи Посполитой появился ряд конституционных актов, определивших последующее развитие западной цивилизации. Данный процесс стал результатом оформления нового политического и социально-экономического строя и сопровождался существенными изменениями в жизни общества.
Наиболее наглядно тенденции социального развития того времени проявились при создании Конституции США от 17.09.1787, Конституции Речи Посполитой от 03.05.1791, Французских Конституций от 03.09.1791 и от 24.06.1793 (Якобинская Конституция), Франкфуртской Конституции Германской империи от 27.03.1849 (также обозначаемой «Конституцией Паульскирхе» по названию церкви во Франкфурте, в которой проходило первое немецкое национальное собрание).
Помимо непосредственного заимствования ключевых философско-правовых категорий Древней Греции при формировании политико-правовых институтов, на составителей конституционных актов эпохи Просвещения сильное влияние оказали труды античных мыслителей (прежде всего, Платона и Аристотеля). Именно они стали первыми использовать понятие «конституция» для обозначения оптимальной модели государственного устройства.
Центральным трактатом, посвященным данной проблематике у Платона является диалог «Государство». Правда, такое наименование распространено только в русскоязычной литературе, что не совсем точно передает смысл термина «πολιτεία». На английский язык он традиционно переводится как «republic», хотя, по нашему мнению, более удачным переводом будет «Конституция». Ведь посредством конституционного акта душа города трансформируется в функциональное единство гармоничного сочетания веры, желания и разума. Успех конституционного акта зависит от искусного употребления языка, что могло бы позволить гражданам совершенствоваться. В отличие от манипуляции «правильная» конституция с помощью убеждения предоставляет населению возможность понять предложенный ей порядок. Этот порядок интернализируется и становится собственным порядком аудитории[3].
Государства в эпоху Просвещения решали аналогичные задачи: найти оптимальные формы политической конфигурации в целях объединения всего общества.
Идеи древнегреческих мыслителей, отраженные в основных законах западных стран XVIII-XIX веков, необходимо рассматривать в свете учений различных философов эпохи Просвещения. В трактатах Ж.- Ж. Руссо содержатся обоснование античных подходов к закону как общей воле, Ш.Л. Монтеськье предлагает платоновское представление о преимуществах смешанного правления в государстве[4] и т.д.
Однако, прежде всего, для мыслителей эпохи просвещения свойственен античный подход к базовым типам правопонимания (поиск оптимального баланса естественно-правовых и позитивистских составляющих). Принято считать, что для учения Платона и его теории эйдосов свойственен естественно- правовой подход. Но для Платона идея естественного права привязана к земным вещам (и, следовательно, отягощена коннотацией, что всё естественное – несовершенно, и поэтому не может быть абсолютным критерием нашей практики). Его ученик – Аристотель – реабилитирует проблематику естественного права и ограничивает её, платоновским подходом к позитивному (то есть в тенденции «дегенеративному») права. Именно такой смешанный подход повлиял на философско-мировоззренческие начала конституций XVIII- XIX веков.
Например, внимание к естественно-правовому подходу в эпоху борьбы с абсолютной монархией уделено в преамбулах многих конституционных актов: «…забвение естественных прав человека и пренебрежение к ним – единственные причины бедствий человечества»[5]. Но, далее мы встречаем положения о том, что закон может ограничивать права и свободы человека во избежание нанесения вреда обществу (статья 4 Французской Конституции 24.06.1793). Кроме того, следует помнить, что для французского конституционализма рассматриваемого периода характерна очень сильная позиция законодательной власти.
Философско-правовые основания рассматриваемых конституций вполне допускали ограничение прав и свобод человека законом в целях защиты основ государственного строя, интересов других лиц, а также в случае необходимости защиты ключевых принципов справедливости.
Платон отмечает, что при идеальном правлении законодатель издает правовые акты, носящие самый общий характер, адресованные большинству; каждому же в отдельности – лишь в более грубом виде, будет ли он излагать их письменно или же устно, в соответствии с неписаными законами. При этом, крайне важно, чтобы череда форм не заслонила истинную идею, заложенную в законе.
Кроме того, стремлением к упорядочению и систематизации объясняется возникновение платоновского подхода к позитивной теории права. Политическая философия Платона пронизана мыслью о том, что истинная государственно-правовая система должна быть максимально стабильна. Однако, говоря о принципе стабильности государства и права в учении Платона, необходимо сделать несколько ремарок.
Карл Поппер обвинял Платона в тоталитаризме во многом из-за стремления последнего к неизменности государственной системы[6], однако следует различать платоновский идеал государства (эйдос государственности) и его типовую модель. Действительно, необдуманные изменения, по мнению Платона, могут привести к деградации политической и правовой системы, но они не могут повлиять на мир идей. Если же эти изменения управляются каким-то неизменным законом, то следует создать некую неизменную форму при помощи установления такого государственного устройства, которое было бы свободно от пороков всех других форм государственного устройства, идеальную форму. Качество политического придается самой идее исключительно стараниями человеческого сознания, однако и за многообразием политических форм идея продолжает существовать как бы по ту сторону добра и зла.
Философ остается сторонником принципа «позитивного права» как специальной социальной инженерии, «юридического конструктивизма», юридической стратификации общества, однако позитивное право изначально несовершенно, как и всякое «дело рук человеческих». А учитывая, что оно формируется «нефилософами», право и вовсе быстро деградирует и способно превратиться в неправо и даже анти-право.
Таким образом, по Платону всякое позитивное право в тенденции дегенеративно, причём в режиме авто-деконструкции, спонтанного саморазрушения. При таком подходе конституционно-правовые ценности, закрепляемые в основном законе страны должны быть наиболее общими, к которым относится, прежде всего, справедливость и общее благо.
1 Каутский К. Томас Мор и его утопия. М.: Либроком, 2011.
2 Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1 / Под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та: «Изд-во Олега Абышко», 2007. (Государство, 352d). С. 137.
3 Kastely J. L. The Rhetoric of Plato’s Republic. Chicago, London: The University of Chicago Press. 2015.P. 5.
4 Нерсесянц В.С. Платон. М.: Норма, 2015. С. 98-99.
5 Документы истории Великой французской революции: учеб. пособие: в 2 т. / отв. ред. А.В. Адо. М.: Изд-во МГУ, 1990. Т. 1.
6 Popper K.R. The Open Society and Its Enemies. Vol.1: The Spell of Plato. L.: Routledge and Sons. 1947. P. 57.
Список литературы
1. Документы истории Великой французской революции: учеб. пособие: в 2 т. Т. 1 / отв. ред.А.В. Адо. М.: Изд-во МГУ, 1990.
2. Каутский К. Томас Мор и его утопия. М.: Либроком, 2011.
3. Нерсесянц В.С. Платон. М.: Норма, 2015.
4. Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1. Государство. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та: «Изд-во Олега Абышко», 2007.
5. Kastely J. L. The Rhetoric of Plato’s Republic. Chicago, London: The University of Chicago Press.2015.
6. Popper K.R. The Open Society and Its Enemies. Vol.1: The Spell of Plato. L.: Routledge and Sons.1947.
