12 марта 2016г.
Аннотация
В статье рассматривается язык как культурная ценность профессионального языка и подъязыка.
Исследуются определения культуры в лингвистической парадигме.
Ключевые слова: язык, культура, культурная ценность, семантика слова.
Длительное время в зарубежной науке культура рассматривалась как слагаемое «из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других особенностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества» [10, 18]. Отечественная наука оперировала определениями культуры аксиологического плана, в которых именно ценность занимает основополагающее положение. Известное определение культуры П.А.Сорокина находится в рамках этой парадигмы: «Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а есть их единство и индивидуальность, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом и выражает одну, и главную ценность» [7, 429]. При этом под культурной ценностью понимается «любой предмет, материальный или идеальный, предмет действительности или воображаемый, в отношении которого индивиды или группы занимают позицию оценки, приписывают ему важную роль в своей жизни и стремление к обладанию им ощущают как необходимость» [12, 52]. В аспекте представленного исследования актуально определение культуры, сформулированное Дейлом Хаймсом, согласно которому культура есть всё, что нужно знать и понимать, чтобы вести себя приемлемо в общении с членами данного общества [14, 53].
Современная лингвистическая парадигма рассматривает язык как «символический ключ к культуре», в первую очередь, как продукт культуры и общества, и в качестве такового он и должен изучаться. Cпециалисты рекомендуют рассматривать эволюцию литературных языков и профессиональных подъязыков «в контексте развития культур» [2, 582]. В наиболее концентрированном виде опыт народа откладывается в семантике слова, в его значении, всегда представлявшем немалый интерес для лингвистов. В современном языкознании кумулятивной функции языка придаётся немаловажное значение.
Вопрос взаимодействия и взаимовлияния общенационального языка и культуры привлекал внимание многих исследователей (Е.М.Верещагин, Д.С.Лихачёв, Ю.М.Лотман, М.М.Маковский, В.Г.Костомаров, А.Вежбицкая, Э.Сепир, З.К.Тарланов, В.Н.Телия, Б.Уорф, Vossler, W. Schmidt и многие другие). Вопросы соотношения языка и культуры активно ставятся и успешно решаются в рамках лингвокультурологии в докторских и кандидатских диссертациях, существует много различных трактовок культурного компонента. Н. Г. Комлев определяет культурный компонент как зависимость семантики от культурной среды [3, 192], Н. Бонвиллэн использует понятие «культурное значение» (cultural meaning), определяя его как «символические значения слов и то, как собеседники оценивают коммуникативное поведение, т.е. отношения и ценности» [13, 23]. Многие авторы, вслед за Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым, используют понятие 'лексический фон' как своеобразную культурно-узуальную коннотацию слова: если понятие называет фрагмент действительности, то фон определяет место единицы в системе и употребление в речи [1,75]. Е.В. Самсонова говорит о национально-культурной специфике как «возможности интерпретировать значение единиц языка в категориях культуры, т.е. в терминах культурных стереотипов, ценностных установок, прескрипций народной мудрости, мировидения народа» [6, 8]. М. Шрёдер и У. Фикс выделяют центральные культурные признаки (das zentral Kulturelle), которые воспринимаются носителями определённой культуры как существенные для их культурной идентичности, и противопоставленные культурные признаки (das Gegenkulturelle), которые осознаются, но не воспринимаются носителями культуры как принадлежащие их культуре [11, 52]. В. Г. Костомаров подчеркивают закреплённость в единицах языка элементов объективной культурной реальности [4, 299].
В качестве единиц лингвокультурологии рассматриваются концепты (культурные концепты) – «основные ячейки культуры в ментальном мире человека», существующие в виде понятий, знаний, ассоциаций, переживаний в сознании человека [8, 41]. Концепты замещают значения в индивидуальном сознании, суммируя в себе «отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.п.», и образуют в своей совокупности концептосферы как индивидуальной личности, так и определённой группы и народа в целом [5, 4 – 5].
Особую роль в аккумуляции культурного опыта народа играют прецедентные тексты, те тексты, которые хорошо известны представителям данной культуры. Установлено, что прецедентные тексты существуют в сознании носителей языка как лингвокультурные концепты, апелляция к которым производится в дискурсе путем упоминания, прямой цитации, квазицитации, аллюзии и продолжения.
Что касается описания взаимодействия некодифицированного компонента языка и соответствующей субкультуры, то оно только начинается.
Национальная культура реализуется в огромном количестве субкультур, в том числе профессиональных, внутри которых вырабатываются свойственные им символы, значения и нормы. Как правило, личность, следуя определённым правилам и нормам (в том числе и языковым), осознает себя частью определённой культуры и субкультуры. Под культурным самоопределением личности мы понимаем «определённые черты групповых образований, проявляющие себя в конкретной ситуации и тем самым относящие индивида к числу их представителей, а также осознание личностью своего места в спектре культур и деятельность, направленную на причисление себя к тому или иному образованию» [9, 43]. Культурное самоопределение личности направлено на осознание своей роли в качестве участника коммуникации в определённом микросоциуме, т.е. на развитие микросоциальной и микросоциокультурной компетенции. В любом социуме лингвокультурные образцы и социокультурные правила есть то, чему необходимо следовать, и то, чему хотят следовать. Использование лингвокультурных образцов и социокультурных правил есть усвоение определённых норм и ценностей, что обеспечивает социализацию индивида в определённом культурном социуме. Очевидно, что использование в речи единиц Шорин в значении дух шахты, гробовые в значении последняя выплата, положенная шахтеру по выходу на пенсию, единовременное пособие в размере 0,3% от среднего заработка за трудовой стаж есть вербализация культурного самоопределения русского горняка. Как видим, культурный компонент семантики языковой единицы зафиксирован эксплицитно: в первом случае именем собственным Шорин, а во втором – реалией, имеющей место исключительно в России.
«Профессиональные, цеховые, материально-деятельностные арго максимально привязаны к быту, времени, месту, они передают дух эпохи и зависят от неё. В них мы найдем тончайшие нюансы быта, массу того, что называют историческим, «страноведческим» материалом. Это бытовые арго. Они «пахнут» временем, за каждым арготизмом стоит культурный фон» [2, 591 – 592]. Например, Жакуй! поднимай «Был такой бугор (бригадир) Петраков. Сел потормозить (пообедать) на затяжку (обрезок доски – элемент крепления кровли). <…>Тут из него вырвался крик сначала А-А-А-А!!!! потом ЖАКУЙ!!!!, ЖАКУЙ!!!!!». Шахтерский жаргон.
В некодифицированной части подъязыка, где внешняя и внутренняя цензура сведены до минимума, наиболее ярко и достаточно объективно фиксируется подлинная картина профессионального сознания, отражаются традиционные черты национальной ментальности: белые каски в значении руководство (шахты), съесть лаву в значении выработать лаву, извлечь из нее все запасы угля есть вербализация культурного самоопределения русского горняка [15].
Концепты, вербализуемые в профессиональном подъязыке, суть своеобразные культурно- профессиональные гены. Они представляют собой как бы свернутые выводы, сделанные на основании функционально-производственной практики. Этносоциокультурная специфика поведения выявляется при сопоставлении стереотипов, характерных для тех или иных сообществ как носителей определённой субкультуры. Индивид вольно или невольно воспринимает этносоциокультурные стереотипы (взгляды, точки зрения, привычки, речевые клише и пр.) как образцы, которым необходимо соответствовать, чтобы быть «своим». Чем длительнее период пребывания в определённом профессиональном социуме, тем лучше и глубже индивид овладевает его подъязыком и субкультурой, тем явственнее в его поведении характерные для данного сообщества стереотипы. Стремление к определённому характерному типу, зафиксированному в сознании носителей, приводит к постепенному овладению нормами определённой субкультуры. Индивид не только соблюдает правила речевого поведения (например, профессиональные промысловики (горняки и нефтяники) говорят дОбыча, но не добЫча, рУдник, но не руднИк, трубопровОд, не трУбопровод ), но и в общественной жизни действует согласно принятым нормам и условностям, которые, в свою очередь, влияют на речевое поведение. Очевидно, что в любом сообществе возможны допустимые и недопустимые акты. Однако во всех ситуациях его член, не стремящийся к протесту против данного сообщества, проявляя субкультурную компетенцию, действует таким образом, чтобы не оскорбить и не унизить других членов. При выходе за пределы субкультуры коммуникант, владеющий межкультурной компетенцией, действует в рамках определённой этнокультуры.
Список литературы
1. Верещагин Е. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, рече- поведенческих тактик и сапиентиемы. – М.: Индрик, 2005. – 1040 с.
2. Елистратов В. Арго и культура // Словарь русского арго: Материалы 1980–1990-х гг.– М., 2000. – C. 574– 692.
3. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. – 192 с.
4. Костомаров В.Г. Прецедентный текст как редуцированный дискурс // Язык как творчество. К 70-летию В.П.Григорьева: Сб. науч.тр. – М., 1996. – С. 297–302.
5. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер. литературы и языка. – 1993. – Т. 52, №1. – С. 3–9.
6. Самсонова Е. В. Национально-культурный компонент экспрессивности (в языке австралийской художественной прозы): дис. … канд. филол. наук. – М., 2000. – 179 с.
7. Сорокин П. А. Система социологии. – М.: Наука, 1993. – Т. 1: Социальная аналитика: учение о строении простейшего (родового) социального явления. – 447 с.
8. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры: опыт исследования. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824 с.
9. Сысоев П. В. Культурное самоопределение личности как часть поликультурного образования в России средствами иностранного и родного языков // Иностранные языки в школе. – 2003. – № 1. – С. 42–47.
10. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М., 1989.
11. Трошина Н. Н. [Реферат] // Социальные и гуманитарные науки: отечественная и зарубежная литература: реферативный журнал. Сер. 6. Языкознание. – 2000. – № 4. – С. 50–56.
12. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологи: пер. с польск. – М.: Прогресс, 1969. – 240 с.
13. Bonvillain N. Language, Culture and Communication: The Meaning of Messages – New Jersey, 1997. – 227 p.
14. Hymes D. H. Essays In The History Of Lingustic Anthropology. – Amsterdam: Philadelphia Benjamins, 1983. – Р. 47 – 68.
15. Шахтёрский жаргон.– [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://schaxtisk.fastbb.ru/?1-0-0-00000026- 000-0-1--1, свободный.
