ПРОБЛЕМЫ ПОНИМАНИЯ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

    Объект преступления является одной из важнейших структурных единиц общей части уголовного права, которая сохраняет накал научных споров вокруг себя. К примеру, наука уголовного права так и не определилась, есть ли у объекта вообще обязательные признаки и что следует к ним относить. Не менее дискуссионным является вопрос о дефиниции данного элемента состава преступления, который мы попытаемся рассмотреть в этой работе. Наиболее общее и в тоже время представляющее доминирующий подход к объекту преступного посягательства определение дает в своем, ставшим уже сигнатурным для российского юридического образования, учебник Л.Л. Кругликова, называющий объект преступления совокупностью общественных отношений, уголовная ответственность за посягательства на которые предусмотрена действующим законодательством [5, С.130].

   Такое понимание берет свое начало в 20-х – 40-х годах прошлого века, и хотя изначально оно применялось исключительно к общему объекту, то со временем стало использоваться и для непосредственного и родового в том числе [1, С.79]. Однако такое определение не было ни единственным, ни хронологически первым. Рассмотрим другие «школы» объекта преступления.

   Теория объекта преступления как субъективного права предполагает, что именно человек во всех своих ипостасях (жизнь, здоровье, условия жизни и т.п.),  а также его права должны рассматриваться как объект преступления [2, С.65]. Такая внешне привлекательная теория, к сожалению, абсолютно не выдерживает критики на сегодняшний день. Во-первых, субъективное право непосредственно не может нарушаться преступлением, поскольку последнее воздействует на составляющие субъективного права (право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование). Вор может лишить собственника обладания вещью, но не права собственности на нее. Во-вторых, существуют общественные отношения, которые осуществляются, несмотря на отсутствие субъективных прав в их структуре, что позволяет сделать вывод о том, что такая точка зрения неполна. Рассмотрение же человека как личности в качестве общего объекта преступления, предлагаемое некоторыми учеными, также является не совсем корректным, поскольку игнорирует такие объекты, как государство, общество и другие.

   Нормативная теория объекта преступления тоже имеет не слишком прочные позиции в современном уголовном праве. Рассматривая в качестве объекта преступления норму права, концепция упускает тот момент, что, по сути, самой норме права в ее формальном понимании никакого вреда не наносится, она не только не страдает от преступного посягательства, но можно сказать, что неким образом «дает сдачи», предполагая для виновного субъекта претерпевание неблагоприятных последствий [10, С.5].

   Следующие две теории на сегодня являются наиболее конкурентоспособными, поэтому остановимся подробнее на их сравнительных преимуществах и недостатках. Первой является уже упомянутая концепция объекта как общественных отношений. Вторая представляет рассматриваемый элемент состава преступления как те блага или интересы, на которые посягает преступное деяние и которые охраняются законом.

    Наумов А.В., являясь приверженцем теории блага, справедливо замечает, что трактовка объекта как общественных отношений не может быть полностью применима к современной действительности, т.к. представляя жизнь и личность в качестве лишь совокупности общественных отношений, мы откатываемся далеко назад в понимании этого феномена [9, С.303]. Часть ученых замечают, что такая позиция продиктована соображениями идеологического плана и ничего не дает для науки. Это, безусловно, интересное понимание ст.2 Конституции РФ, которая гласит, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» [4, С.3]. Т.е. фактически авторы предлагают игнорировать основополагающую конституционную норму, наиболее отражающую современные достижения в области прав человека, поскольку она «ничего полезного для уяснения сущности преступления, уголовно-правового регулирования, места объекта в системе иных элементов и признаков состава преступления … не несет» [7, С.59].

    Жалинский также отмечает, что интерпретация объекта как «правового блага» проще поддается конкретизации, не несет ложного идеологического заряда и существенно проще включается в состав преступления в сравнении с «общественными отношениями».

   Концепция «блага» также подвергается критике: так, отмечается, что указанная теория может привести к отождествлению объекта и предмета преступления, и особенно малоприменима к отношениям собственности, когда при угоне автомобиля, например, он является «материальным благом», но при этом ему ущерб не наносится, страдают именно отношения собственности.

    Не совсем, на наш взгляд, корректен аргумент против теории общественного блага, который заключается в том, что если мы принимаем ее за истинную, становится непонятно, почему каждое преступление обладает общественной опасностью, даже если направлено против индивида [6, С.30]. Приверженцы такого направления критики уже не первыми из рассматриваемых  нами явно не являются поклонниками естественно-правовых концепций, которые рассматривают человека, его права и свободы ценными сами по себе и ipso facto для общества, а также забывают об общей превенции уголовных норм.

   Достаточно спорным выглядит и вовлечение в аргументацию моментов рождения и смерти человека. В данном случае ученые говорят о том, что уголовный закон защищает жизнь ребенка с момента рождения, когда он уже может быть участником общественных отношений, в то время как благо жизни существует и ранее [6, С.31].

   Нечто завуалировано-обобщенное демонстрирует нам профессор Н.Е. Крылова (сторонник теории «общественных отношений»): так, выстрел в труп, если рассматривать жизнь как общественное благо, не должен быть наказуем, тогда как «посягающий на общественные отношения, гарантирующие право на жизнь» он должен понести уголовную ответственность [6, С.32]. Но почему не должно караться покушение на благо, если на это направлен умысел преступника, тем более, если это высшее благо? И что есть «общественные отношения, гарантирующие право на жизнь»: нормы права, механизмы их обеспечения? Первые, как мы уже определились, не страдают от преступного посягательства, вторые, очевидно, тоже.

   Довод о том, что взяв  за основу «теорию блага», мы придем к выводу, что нарушения  правомочия собственника, которые восстанавливаются предъявлением негаторного иска, являются преступлением, поскольку данное благо охраняется и уголовным законом, выглядит утрированием позиции оппонентов со стороны представителей кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета [7, С.64]. Сторонники понимания объекта как правового блага в своих дефинициях указывают на такие признаки, как существенность вреда, наносимого материальному благу, его именно уголовно-правовую охрану. Более того, данный аргумент является обоюдоострым, А.Э. Жалинский пишет, что «общественные отношения» есть излишне абстрактная модель… противоречивость отношений людей в обществе не позволяет считать эти отношения чем-то однородным,  то есть одинаково ценным, нуждающемся  в  защите», считая,  что более  нейтральное понятие «правовое благо» будет как раз более разумным [3, С.104].

   В заключение хотелось бы отметить, что разработка нового понимания объекта преступления объективно необходима, и, на наш взгляд, перспективным направлением является объединение теорий «общественных отношений» и «правового блага», причем работы в этой области уже существуют [8, С.143].

Список литературы

1.     Дрожжина Е.А. «О значении обращения к истории становления учения об объекте преступления для современного исследования объекта преступления» / Е.А. Дрожжина//Бизнес в законе. - 2013. -№2. – С.78- 81

2.     Ермакова О.В. «Характеристика основных теорий объекта преступления» / О.В. Ермакова//Алтайский юридический вестник. - 2015. -№10. – С.64-68.

3.     Жалинский А.Э. Объект преступления / А.Э. Жалинский// Уголовное право России / под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. В 2 т. Т.1. Общая часть. – М.: Норма – ИНФРА-М, 1999.

4.     Конституция Российской Федерации [Текст]: офиц. текст. — М.: Издательство «Омега Л», 2013.

5.     Кругликов Л.Л. Уголовное право России: Часть Общая: Учеб. для вузов/ Л.Л. Кругликов – М.: Волтерс Клувер, 2005. - 567 стр.

6.     Крылова Н.Е. «О понятии объекта преступления» / Н.Е. Крылова//Вестник Московского университета. Серия 11: Право. - 2013. -№6. – С.20-33.

7.     Лобанова Л.В., Актуальные проблемы уголовного права. Курс лекций: в 3 т. Т. 2. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2013.

8.     Мальцев В.В. «Объект преступления в уголовном законодательстве и в теории уголовного права: постановка проблемы» / В.В. Мальцев  // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. - 2010. -№2 (13). – С.136-145.

9.     Наумов А.В., Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. Т. 1. Общая часть / А.В. Наумов. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2007. – 736 с.

10. Новоселов Г.П., Учение об объекте преступления. М., 2001.