28 января 2016г.
Уже более двенадцати лет в правовом пространстве нашей страны применяется Федеральный закон от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (далее закон). Данный закон был обоснован необходимостью борьбы с терроризмом. Однако время идет, и мы наблюдаем иную картину. Реальных террористических актов он, к сожалению, предупредить не смог, но в то же время стал законной основой для гонений и преследования на «нетрадиционно» мыслящих из различных социальных групп и слоев будь то религиозные, политические или идеологические.
Давайте задумаемся, почему такое происходит? Статья 28 Конституции Российской Федерации гласит:
«Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания…». Из этого положения можно сделать определенный вывод, что задачей нашего государства является корректное отношение к мировоззрению человека, защита прав людей иметь свободно выбранное мировоззрение и действовать в соответствии с ним, законодательное установление границ свободы действий граждан. Должностные лица, обладающие рядом полномочий, во всей властной вертикали обязаны опираться в своих действиях на основной закон страны, помнить о его прямом действии и высшей силе. Но что на практике? Существуют определенные недостатки законодательства и соответственно его применения, отступления от прямых указаний нормативно-правовых актов, неравное отношение должностных лиц и государственных органов к политическим, религиозным объединениям, неодинаково пристрастный взгляд прокуратуры, неважная судебная защита. Все это является российской реальностью.
Вероятно, кто-то думает, что рассматриваемая тема устарела и более не нуждается в обсуждении, но данное мнение ошибочно, ведь об изъянах нашего законодательства и правоприменения стоит говорить. Ведь если отмалчиваться в стороне органы государственной власти будут думать, что граждан страны все устраивает и никаких попыток по улучшению нормотворческой базы предприниматься с их стороны не будет.
Для того чтобы оценить масштаб изучаемой проблемы обратимся к некоторым фактам. Согласно статистическим данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации уровень экстремистских преступлений значительно вырос. Если в 2004 году было официально зарегистрировано 130 таких преступлений, то в 2008 – уже 460, в 2009 – 548, в 2010 – 656, в 2011 – 622, в 2012 – 696, в 2012 – 896, в 2013 – 896, с января по ноябрь 2014 года было зарегистрировано 938 экстремистских преступлений. Значительное повышение уровня роста сотрудники генпрокуратуры связывают с повышением активности правоохранительных органов в области выявления и пресечения преступлений экстремистской направленности. Из этого можно сделать следующие выводы: во-первых, руководство РФ, определившее задачу строгого противодействия экстремизму, требует немедленного отчета - и на местах в отсутствие настоящего экстремизма ищут хоть какой-нибудь.
Во-вторых, несовершенство норм вышеназванного закона. Туманность и размытость закона создает возможность государственным органам трактовать его удобным для себя образом и приписать экстремистскую деятельность неугодным государству лицам. Отсюда и следуют сомнительные коллизии и привлечение к ответственности невинных лиц. Кроме того, в законе нет ключевого определения понятию «экстремизм», нет четкого разграничения смежных с экстремизмом явлений, более, законодатель по непонятным причинам отожествляет понятие «экстремизм», с аналогично нераскрытым понятием «экстремистская деятельность». В свою очередь использование неопределенного ключевого понятия «экстремизм», повлекло за собой не корректно от него произведенных определений «экстремистская организация» и «экстремистские материалы». Конечно, все это вступает в противоречие с основополагающими принципами, такими как: законность, признание, защита прав и свобод человека и гражданина.
В-третьих, высокая степень близости руководителей традиционных религиозных организаций, к руководству государства, позволяет внушать свой личный взгляд на свою и другие религии. Если проанализировать Федеральный список экстремистских материалов, можно увидеть, что под огонь «антиэкстремистского» законодательства в основном попадают мусульмане, саентологи, набирают обороты преследования последователей «Фалунь Дафа», последователей «Саида Нурси», поражает количество запретов литературы Свидетелей Иеговы, но как не странно нет ни одного запрета на литературу традиционной православной церкви.
В-четвертых, проблема состоит в ориентированности правоохранительных органов не на деятельности лиц, пропагандирующих насилие, на так называемых «последовательных пацифистах», которые даже не мыслят о возможности проявления насилия для достижения своих целей. Такое положение дел несет угрозу не только членам, относящимся к религиозным организациям против которых направлена антиэкстремистская деятельность, но и всем гражданам страны. Примером данной проблемы может быть следующее - правоохранительные органы города Владикавказа были сконцентрированы на выявлении и пресечении признаков экстремизма в деятельности Свидетелей Иеговы. Сложившаяся ситуация была на руку реальным экстремистам, 9 сентября 2010 года во Владикавказе прогремел взрыв около входа на городской рынок.
Особое внимание хотелось бы обратить на Федеральный список экстремистских материалов. Разговоры о необходимости его трансформации идут не первый год. С каждым годом он становится все больше, пересыщен грамматическими ошибками, фактическими неточностями, отчего возникают проблемы в его использовании. Приведем немного статистики: если на конец 2009 года было 467 пунктов, то в 2012 достиг более 1100 наименований. На данный же момент в списке числится 2561 пункта. Темпы его роста просто поражают. Нам остается только гадать, каким же образом прокурорские работники еще умудряются с ним работать. Конечно, возможно, идея такового списка была продиктована гуманными и разумными соображениями - ограничение доступа к экстремистским материалам, но благие намерения явно не реализовались. По нашему мнению на данный момент список не может служить адекватным правовым инструментом по ряду причин:
Во-первых, само определение экстремизма не укладывается в конституционные ограничения свободы выражения, в свою очередь это привело к тому, что в списке оказалось большое количество материалов, которые нельзя считать опасными.
Во-вторых, материалы описываются в судебных решениях настолько небрежно, что весомая часть записей не поддается идентификации. Например, абсолютно не понятно, к какому изданию необходимо ограничить доступ исходя из пункта «Основы ислама». Удивительно, но ничего помимо названия не указанно в пункте. Нет ни даты издания, нет автора, написавшего книгу. Найдется не один учебник с подобным названием.
В-третьих, несуразным Федеральный список делают грамматические ошибки. Так, например, спокойно можно читать книгу Билла Буфорда «Английская болезнь», ведь в пункте указана фамилия с ошибкой – «Билл Буфолд».
В-четвертых, внесение материала в список не говорит, что он перестанет распространяться. Ведь суд запрещает лишь конкретный материал. И если переиздать указанную книгу в новой версии запрет на ее распространение необходимо рассматриваться заново.
В-пятых, в списке довольно много повторов. Очевидно, что такой длинный список запретов просто утрачивает свою функциональность.
Думается, было бы правильнее отказаться от этого неэффективного и скомпрометировавшего себя инструмента. Или хотя бы приостановить дальнейшее расширение списка, до решения основных проблем, связанных с его функционированием, а именно, определиться, как и кто конкретно будет отслеживать повторы на первичной публикации; заказывать ли экспертизу, если материал уже признан экстремистским и пр.
Проблему отсутствия ясности, что есть экстремизм и по каким критериям его оценивать суды и правоохранительные органы решают путем привлечения экспертов. Делается это причем на всех этапах дела от начала прокурорской проверки до суда. Хотелось бы отметить, что такое массовое привлечение экспертов обходится «в копеечку», очень затягивает дела (вплоть до истечения сроков давности), а качество экспертиз, к сожалению, оставляет желать лучшего. Но бывает такая ситуация, когда экспертизы проходят очень быструю оценку. Так летом 2012 года Ленинский суд города Оренбурга признал экстремистскими 65 мусульманских книг. Примечательно, что на вынесение решения суду потребовалось всего 20 минут, а на психолого-лингвистическую судебную экспертизу 65 материалов специалистам из Казанского центра экспертиз потребовалось 20 дней. Насколько качественной была оценка столь большого количества публикаций, за сравнительно небольшой промежуток времени каждый может решить для себя сам.
По-прежнему жертвами неправомерного применения Закона становятся люди и организации, не относящиеся к какой бы то ни было радикальной деятельности, а оказываются в поле зрения «антиэкстремистского» законодательства по стечению обстоятельств.
Действующее законодательство РФ о противодействии экстремистской деятельности не в полной мере содействует защите прав граждан, а скорее наоборот является весьма удобным средством в борьбе с неугодными лицами. Законом допускается возможность установления признаков наказуемого деяния в деятельности, не представляющей угрозы гражданам, обществу и всему государству. Граждане будут защищены от насилия экстремистов, только в том случае, когда будет полностью прекращено преследование лиц, формально обвиняемых в экстремистской деятельности, но на деле не совершающих и даже не планирующих совершать насильственные действия против граждан, общества и государства. То есть необходимо предоставить надежные гарантии лицам, обвиняемым в осуществлении экстремистской деятельности, исключающие необоснованное признание их экстремистскими.
Если все же государство считает, что такая категория дел, как «дела о признании материалов экстремистскими», действительно должна присутствовать в российском правовом пространстве, – это его выбор. Однако, дабы перекрыть возможности для злоупотреблений при разрешении такого рода дел и не допустить нарушений прав и свобод отдельных граждан и организаций, федеральный законодатель, думается, должен обратить пристальное внимание на положения данного Закона, и внести в него, а также в иные законодательные акты соответствующие изменения и дополнения. С тем чтобы дела данной категории обрели свою однозначную нишу, не допускающую какой-либо неопределенности на этот счет и, соответственно, получили свое должное правовое регулирование. Безусловно, процессуальные правила их разрешения судами определять также самому законодателю. Вместе с тем можно высказать на этот счѐт следующие соображения:
1. Изначально должен быть определен конкретный вид судопроизводства из предусмотренных ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации видов – гражданское, административное или уголовное, – в рамках которого данные дела подлежат разрешению. Совершенно недопустима ситуация, когда ст. 13 Закона, с одной стороны, открывает возможности их разрешения в рамках чуть ли не любого вида судопроизводства, а с другой стороны, ни один отраслевой процессуальный кодекс не содержит правил, специально приспособленных для их разрешения, тогда как без таковых в данном случае явно не обойтись.
2. Если, по мнению федерального законодателя, «дела о признании материалов экстремистскими» должны рассматриваться в рамках гражданского судопроизводства (представляется, что этот вариант предпочтителен), также должна быть определена категория гражданских дел, к которым они относятся, – к делам искового производства, к делам, возникающим из публичных правоотношений, или к делам особого производства. В ст. 13 Закона или в гражданско-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее ГПК РФ) должно быть сделано недвусмысленное указание на этот счѐт, и, кроме того, в ГПК РФ должны быть внесены поправки, предусматривающие особенности разрешения судами дел данной категории.
3. Существенные пояснения требуются по поводу круга лиц, привлекаемых в качестве ответчиков. Поскольку очевидно, что признание судом материалов экстремистскими с последующим включением их в федеральный список информационных материалов, размещаемый на сайте Минюста России, по существу запрещает дальнейшее производство и распространение данных материалов кем бы то ни было вообще, что во многих случаях затрагивает права и законные интересы одновременно внушительного числа лиц; совершенно недопустима ситуация, когда в качестве ответчика суд привлекает, скажем, только конкретного гражданина или одну организацию, у которого данные материалы были обнаружены и изъяты.
4. В соответствии с ч. 2 ст. 13 Закона дела о признании материалов экстремистскими рассматриваются «федеральным судом по месту их обнаружения, распространения и производства таких материалов». То есть на сегодняшний день их может рассматривать любой районный суд на территории России. Однако существующая ситуация, когда любой районный суд может вынести решение, которое отнесет материал в федеральный список, что прекращает их дальнейшее распространение, и при этом затрагиваются права и свободы значительного и неопределенного круга лиц, находящихся в самых разных субъекта РФ – не поддается разумному осмыслению.
Представляется, что если последствия судебного акта имеют общефедеральное значение, потенциально затрагивая права и свободы любого гражданина и любой организации, находящихся на территории Российской Федерации, такого рода акт должен выноситься самим Верховным Судом РФ. Или, по крайней мере, проходить в нем проверку в кассационном порядке, вступая в законную силу под его контролем. В этой связи в Закон и в ГПК РФ должны быть внесены соответствующие поправки, исключающие их из подсудности районных судов, и относящие их к подсудности Верховного Суда РФ или, к подсудности верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области и суда автономного округа.
В заключении хотелось бы отметить следующее. Никто не говорит о том, что с настоящим, подлинным терроризмом не следует бороться, можно выразиться более категорично, с терроризмом просто необходимо бороться, так как его можно считать одной из современных глобальных проблем человечества. Но, к сожалению, в настоящее время, машина по «борьбе с экстремизмом» лишь набирает обороты и если сейчас не попытаться решить назревшую проблему, к чему мы призываем, то в дальнейшем под прицелом может оказаться каждый.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации: офиц. текст. М.: Приор, 2001. 32 с.
2. О противодействии экстремистской деятельности РФ: офиц. текст ФЗ от 25.07.2002г. СПС Консультант Плюс.
3. Бурьянов, С.А. Ксенофобия, нетерпимость и дискриминация на основе религии или убеждений в субъектах Российской Федерации / С.А. Бурьянов. – М.: Моск. Хельсинк. группа, 2010. – 356 с.
4. Одинцов, М.И. Совет Министров СССР постановляет: «выселить навечно» / М.И. Одинцов. – М.: Арт-Бизнез-Центр, 2002. – 210 с.
5. Одинцов, М.И. Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 9. Сборник статей / М.И. Одинцов. – СПб. : Российское объединение исследователей религии, 2011. – 512 с.
6. Пчелинцев, А.В. Религия и право / А.В. Пчелинцев. – М.: Древо жизни, 2010. – 64 с.
