21 марта 2016г.
Работа публикуется в рамках научно-исследовательского проекта госзадания Минобрнауки Российской Федерации «Системы природопользования и производственные технологии древних и традиционных обществ Горного Алтая» (код проекта 536).
Суровые природно-климатические условия Алтая [7] обусловили существование у населения комплексного хозяйства с глубокой древности [13; 14; 16]. Главную роль в этом хозяйстве с ранней бронзы играло животноводство. К скифскому времени складывается табунное животноводство. Население занимает остепененные участки между гор и в долинах рек, то есть там, где было возможно вести такое хозяйство (яйлажно-горнодолинный тип хозяйства). При этом предполагалась определѐнная смена мест проживания в течение года, в чѐм прослеживалась характерная цикличность [8; 20]. Кроме того население занималось охотой, рыболовством, а также земледелием, о чѐм говорят находки зерна, оросительных каналов и орудий, в том числе ручных мельниц, принадлежащих к комплексу развитых форм земледелия [16].
На Алтае складываются особые формы ремесленных производств, основанные на переработке продуктов натурального хозяйства. Уже у «пазырыкского» населения они достигают достаточно высокого уровня. Наметилась тенденция к преобразованию отдельных домашних производств в самостоятельные специализированные виды деятельности [17]. Однако окончательного оформления ремесла как отдельной формы производства, судя по всему, не произошло [20]. Ремесленные производства населения гунно-сарматского времени, развивались на основе ремесла «пазырыкцев», участвовавших в формировании «булан-кобинцев» [6; 12; 15].
Сложение ремесленных традиций населения булан-кобинской и майминской археологических культур в гунно-сарматское время происходит отчасти под влиянием центрально-азиатских событий. Алтай как северная окраина Центральной Азии в значительной мере испытывал влияние этих процессов, связанных с созданием и сменой империй гуннов, сяньби и жужаней. Это отражается в предметном комплексе булан-кобинских погребений [19]. На Алтае обнаружен также, вероятно, собственно гуннский производственный памятник – Юстыдские керамические обжиговые печи [5]. Похожие на юстыдские керамические вазы неместной технологии производства найдены в булан-кобинском памятнике Яломан-II [18]. Все эти изделия имеют аналогии в памятниках гуннов Монголии и Забайкалья [4], особенно на Иволгинском комплексе [1; 2]. Свидетельства влияния гуннской ремесленной традиции керамического производства на изготовление керамики булан- кобинским населением Алтая зафиксированы на памятнике Усть-Эдиган [22].
Северные районы Алтая, где в гунно-сарматское время сложилась майминская археологическая культура, могли унаследовать некоторые традиции ремесла быстрянской культуры северных предгорий. Кроме всего прочего, «майминцы» могли испытывать на себе также влияние носителей лесостепных культур Верхнего Приобья. Так, например, на поселении Майма-I обнаружено пряслице похожее по форме и орнаментации на изделия кулайской культуры, фрагменты керамики близкие к одинцовской керамике [3].
На фоне центрально-азиатских событий того периода военная обстановка на Алтае была нестабильной. Например, по подсчетам С.С. Матренина, не менее 70% «булан-кобинских» мужчин было вовлечено в военную деятельность. Данный факт должен был, так или иначе, повлиять и на ремесленные занятия. Например, увеличившаяся потребность в предметах вооружения могла способствовать ещѐ большему обособлению кузнечного дела, в результате чего оно приблизилась к другой форме ремесла – производству изделий на заказ. Исследователь определил, что «элементарным биосоциальным организмом алтайского населения в гунно- сарматское время была семья, основанная на кровнородственных связях и представляющая собой отдельное домохозяйство, в рамках которого осуществлялась основная производственная деятельность» [9]. На наш взгляд, в гунно-сарматкое время уже не все производства сосредотачивались в пределах одной семьи.
В домашнем хозяйстве преобладала обработка продуктов животноводства: выделка шкур, производство текстиля, обработка кости и т.д. Эти занятия целесообразно считать женскими, за исключением, вероятно, косторезного дела. Отчасти это находит подтверждение в этнографических материалах по кожевенному делу [21]. Затруднительно говорить и о том, кто занимался производством текстильной продукции. На наш взгляд, вполне целесообразно предполагать, что данное производство делилось на несколько стадий, в которых могли быть задействованы разные половозрастные группы населения. Это такие стадии, как сбор и обработка сырья – шерсти; прядение/ валяние; ткачество/ вязание/ плетение (при прядении); покрой, пошив, аппликация (при валянии, при необходимости в этом); покрой и пошив (при ткачестве). В монографии по изучению текстиля и костюма пазырыкцев Н.В. Полосьмак и Л.Л. Баркова приводят ряд археологических и этнографических свидетельств относительно производства текстиля женщинами и мужчинами [11]. Рассмотрев эти источники, они предполагают, что домашнее ткачество у скотоводческих народов было делом мужчин в силу их меньшей занятости. На наш взгляд, такое занятие, как производство текстиля не было закреплено за тем или иным полом [17]. В зависимости от обстоятельств (военная обстановка, занятость другими хозяйственными делами и др.) отдельные стадии всего процесса либо весь процесс производства мог выполняться как женщинами, так и мужчинами. К тому же здесь могла играть свою роль и сезонность. Ввиду того, что большинство стадий текстильного производства являются достаточно длительными – до нескольких месяцев [10; 11] – их выполнение могло откладываться на менее активные в хозяйственном плане сезоны, например, зимний период.
Что касается керамического производства, то в нѐм могло участвовать как мужское население, так и женское, в зависимости от ситуации. Женские домашние ремѐсла и керамическое производство могли существовать практически в каждой семье. Для их функционирования не требовалось сложного оборудования, высокой профессиональной подготовки. В одной из работ по изучению майминской керамики было отмечено наличие на четырѐх фрагментах отчѐтливых следов пальцев на придонной части, оставшееся после соединения дна с туловом. Отпечатки пальцев небольшие – женские, возможно детские. Ещѐ один обломок имеет следы пальцев, которые небрежно заглажены [3].
Мужскими занятиями были трудоѐмкие ремесла – металлообработка, деревообработка и т.п. В условиях нестабильной политической обстановки и вовлечѐнности большого числа мужского населения в военные действия вряд ли мужчины в какой-либо степени брали на себя женские ремѐсла. Часть мужских отраслей в гунно-сарматское время, вероятно, практически полностью отделяется от домашних ремѐсленных производств. Это такие производства, как металлургия, металлообработка и ювелирное дело, и отчасти деревообработка. Косторезное дело занимает промежуточное положение между домашними ремѐслами и производством продукции на заказ. Для овладения этими ремѐслами были необходимы большой объем знаний, инструмент, специальные производственные приспособления и сооружения.
Таким образом, сложение местных традиций обработки материалов на Алтае было обусловлено рядом предпосылок и условий. Важнейшим естественным фактором, под влиянием которого происходило формирование и развитие ремесленных производств, явились суровые резко континентальные природно- климатические условия региона, которые обусловили существование комплексного хозяйства. Ремесленные производства «булан-кобинского» и «майминского» населения гунно-сарматского времени, развивалось на основе ремесла «пазырыкцев» и, возможно, «быстрянцев», отчасти под влиянием центрально-азиатских событий. Мужскими занятиями были трудоѐмкие отрасли, которые в исследуемое время, наверное, практически полностью отделяются от домашних ремесленных производств. Остальные ремѐсла в этот период продолжают функционировать в рамках домашних производств.
Список литературы:
1. Давыдова А.В. Иволгинский археологический комплекс. Т. 1: Иволгинское городище. // Археологические памятники сюнну. – СПб.: АзиатИКА, 1995. – Вып. 1. – 287 с.
2. Давыдова А.В. Иволгинский археологический комплекс. Т. 2: Иволгинский могильник. // Археологические памятники сюнну. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1996. – Вып. 2. – 176 с.
3. Киреев С.М. Поселение Майма-I в предгорьях Алтая // Материалы по археологии Горного Алтая. — Горно-Алтайск: ГАНИИИЯЛ, 1986. – С. 165-191.
4. Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье (Погребальные памятники). – Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1976. – 221 с.
5. Кубарев В.Д., Журавлѐва А.Д. Керамическое производство хуннов Алтая // Палеоэкономика Сибири. – Новосибирск: Наука, 1986. – С. 101-119.
6. Мамадаков Ю.Т. О роли миграций в демографических процессах в Горном Алтае в гунно-сарматское время // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. – Барнаул: АлтГУ, 1994. – С. 129-132.
7. Маринин А.М., Самойлова Г.С. Физическая география Горного Алтая: учебное пособие по спецкурсу. – Барнаул: БГПИ, 1987. – 109 с.
8. Мартынов А.И. О хозяйственном освоении территории скифо-сибирского мира // Исторический опыт освоения Сибири. – Новосибирск: ИИФФ СО АН СССР, 1986. – С. 11-14.
9. Матренин С.С. Социальная структура населения Алтая хуннуско-сяньбийского времени (по материалам погребальных памятников булан-кобинской культуры II в. до н.э. – V в. н.э.): дис. … канд. ист. наук: 07.00.06. – Барнаул, 2005. – 253 с. / Архив НИЦ ИКТН ГАГУ.
10. Пессель М. Заскар. – М.: Мысль, 1985. – 188 с.
11. Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV-III вв. до н.э.). – Новосибирск: ИНФОЛИО, 2005. – 332 с.
12. Соенов В.И. Погребальный обряд населения Горного Алтая в гунно-сарматскую эпоху. Автореферат дисс… канд. ист. наук. – Барнаул, 1997 – 22 с.
13. Соенов В.И. Рыболовство на Алтае // Древности Алтая. – Горно-Алтайск: ГАГУ, 2001. – № 6. – С. 16-32.
14. Соенов В.И. Собирательство растительной пищи на Алтае // Древности Алтая. Межвузовский сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: ГАГУ, 2002. – № 9. – С. 18-30.
15. Соенов В.И. Археологические памятники Алтая гунно-сарматского времени (описание, систематика, анализ). – Горно-Алтайск: ГАГУ, 2003а. – 160 с.
16. Соенов В.И. Земледелие на Алтае в древности и средневековье // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. – Барнаул: АлтГУ, 2003б. – С. 169-172.
17. Соенов В.И., Константинова Е.А. Ремесленные производства населения Алтая (II в. до н.э. – V в. н.э.). – Горно-Алтайск: ГАГУ, 2015. – 248 с.
18. Тишкин А.А. Керамические сосуды из курганов хуннуского времени могильника Яломан-II (Алтай) // Западная и Южная Сибирь в древности. – Барнаул: АлтГУ, 2005. – С. 129-135.
19. Тишкин А.А., Горбунов В.В. Алтай в хуннуское время: культурно-хронологический анализ археологических материалов // Российская археология. – М.: ИА РАН, 2006. – № 3. – С. 31-40.
20. Тишкин А.А., Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. – Барнаул: АлтГУ, 2003. – 403 с.
21. Тощакова Е.М. Кожаная и деревянная посуда и техника еѐ изготовления у южных алтайцев // Материальная культура народов Сибири и Севера. – Л.: Наука, 1976. – С. 182-197.
22. Худяков Ю.С. Керамика хуннского времени из долины р. Эдиган // Древние поселения Алтая. – Барнаул: АлтГУ, 1998. – С. 206-211.
