31 января 2016г.
Объективно существующая общественная опасность рейдерства, а также подрыв экономической безопасности Российской Федерации в результате рейдерской деятельности обусловили необходимость в противодействии этому явлению с помощью мер уголовно-правового характера. В юридической литературе, посвященной исследованию рейдерства в России, наиболее распространенными вариантами уголовно-правовых мер, направленных на противодействие ему, являются следующие:
1. дополнение уголовного закона нормой, криминализирующей само рейдерство;
2. дополнение уголовного закона нормами, криминализирующими деяния, способствующие совершению рейдерства.
Из обозначенных вариантов уголовно-правовых мер противодействия рейдерству законодательную реализацию получил только второй вариант, что выразилось в принятии Федерального закона от 1 июля 2010 г. № 147-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации»52, дополнившего УК РФ ст. ст. 1701 «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета», 1855 «Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества» и 2853 «Внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений».
Однако данной уголовно-правовой меры, выражающейся лишь в установлении ответственности за общественно опасные деяния, создающие условия для совершения рейдерства, недостаточно, чтобы эффективно противодействовать этому явлению, ввиду следующих причин.
Во-первых, криминализация общественно опасных деяний, создающих условия для совершения рейдерства, оказывает исключительно опосредованное предупреждающее воздействие на него. Это обусловлено тем, что предназначение норм ст. ст. 1701, 1855 и 2853 УК РФ состоит в предупреждении общественно опасных деяний, создающих правовые предпосылки для совершения рейдерства, то есть, иными словами, прямое действие этих норм на само рейдерство не распространяется. Тем самым криминализацию таких общественно опасных деяний следует рассматривать в качестве дополнительной уголовно-правовой меры противодействия рейдерству.
Во-вторых, до сих пор на законодательном уровне не закреплены понятие рейдерства и его криминообразующие признаки, вследствие чего противодействовать ему только путем реализации уголовно- правовых мер, не связанных с установлением ответственности непосредственно за него, малоэффективно. В этом смысле противодействие рейдерству следовало бы начинать с реализации уголовно-правовой меры, выражающейся в дополнении УК РФ нормой, устанавливающей ответственность за данное общественно опасное деяние. Тем более что в случае законодательной реализации указанной уголовно-правовой меры была бы создана правовая основа, позволяющая правоприменителю сформировать целостное представление о сущности и признаках рейдерства, а также дать правильную юридическую оценку (квалификацию) содеянному.
В-третьих, законодательная конструкция составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ, включает в себя действия, находящиеся, по существу, в гражданско-правовой области, в связи с чем возникает необходимость в разрешении проблемы, связанной с отграничением уголовно-наказуемых деяний от гражданско-правовых деликтов. При этом действия, образующие объективную сторону указанных составов преступлений, могут служить основаниями для возникновения так называемых корпоративных споров, подлежащих разрешению в порядке арбитражного судопроизводства (глава 281 АПК РФ). Тем самым действия, предусмотренные ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ, могут быть совершены под прикрытием корпоративных споров, придающих преступным действия рейдеров видимость правомерности, что впоследствии неминуемо создаст препятствия для своевременного выявления и привлечения виновных лиц (рейдеров) к уголовной ответственности за содеянное. Из этого, в частности, следует, что привлечение к уголовной ответственности за фальсификацию единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета, в том числе за фальсификацию решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества, которые совершены под прикрытием корпоративных споров, возможно лишь в случае, если будет доказано, что, инициируя корпоративный спор, лицо действовало умышленно, преследуя цель внесения в единый государственный реестр юридических лиц, в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг, о количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг, об обременении ценной бумаги или доли, о лице, осуществляющем управление ценной бумагой или долей, переходящих в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество (ч. 1 ст. 1701 УК РФ), либо, преследуя цель незаконного захвата управления в юридическом лице посредством принятия незаконного решения о внесении изменений в устав хозяйственного общества, или об одобрении крупной сделки, или об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, или об изменении состава органов управления хозяйственного общества (совета директоров, единоличного или коллегиального исполнительного органа общества), или об избрании его членов и о досрочном прекращении их полномочий, или об избрании управляющей организации либо управляющего, или об увеличении уставного капитала хозяйственного общества путем размещения дополнительных акций, или о реорганизации либо ликвидации хозяйственного общества (ч. 1 ст. 1855 УК РФ).
52 Собрание законодательства РФ. 2010. № 27. Ст. 3431.
Однако на практике установить цель приобретения права на имущество юридического лица или незаконного захвата управления в нем представляется весьма затруднительным, поскольку при совершении действий, направленных на фальсификацию единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета, фальсификацию решения общего собрания акционеров (участников) или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества, указанная цель не является очевидной. Таким образом, привлечь рейдеров к уголовной ответственности по ст. ст. 1701 или 1855 УК РФ можно лишь при условии фактического использования ими недостоверных сведений, содержащихся в сфальсифицированном едином государственном реестре юридических лиц, реестре владельцев ценных бумаг или сфальсифицированной системе депозитарного учета, либо при условии наличия сфальсифицированного решения общего собрания акционеров (участников) или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества для последующего хищения имущества или приобретения права на имущество этого общества. Только в этом случае можно будет установить, что действия, связанные с фальсификацией единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета, в том числе с фальсификацией решения общего собрания акционеров (участников) или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества, совершены рейдерами в целях приобретения права на его имущество или незаконного захвата управления в нем.
Названные недостатки законодательной конструкции ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ свидетельствуют о том, что эти статьи не обеспечивают высокий уровень предупредительного воздействия в отношении как самого рейдерства, так и деяний, создающих правовые предпосылки для его совершения; не обеспечивают на должном уровне защиту интересов граждан и организаций, пострадавших от рейдерских действий.
Стоит заметить, что точка зрения, приведенная по поводу недостатков ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ, не является сугубо субъективной, сформировавшейся только у автора настоящей статьи. В юридической литературе, затрагивающей вопросы противодействия рейдерству, встречаются аналогичные точки зрения, отличие между которыми состоит лишь в виденье недостатков указанных статей УК РФ. Так, например, А.Н. Харитонов и А.Ю. Федоров отмечают, что «определенные шаги на пути совершенствования уголовно-правового механизма противодействия рейдерству были предприняты в 2009-2010 гг. (ФЗ от 30 октября 2009 г. № 241-ФЗ и ФЗ от 1 июля 2010 г. № 147-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»). Однако этих мер недостаточно для того, чтобы нейтрализовать негативную тенденцию ежегодного увеличения числа рейдерских захватов»53. Е.В. Валласк, отзываясь в целом положительно об «антирейдерских» статьях, все же отмечает, что «… у правоприменителя могут возникнуть определенные сложности с толкованием ряда формулировок элементов составов преступлений, предусмотренных ст. 1701, 185 - 1855 УК РФ, а также доказыванием причинно-следственных связей между совершенными деяниями и наступившими общественно опасными последствиями, определением размера ущерба»54.
Кроме того, на проблемы ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ обращалось внимание также в докладе, подготовленном Национальным антикоррупционным комитетом. В нем, в частности, говорится о том, что за прошедшее с момента принятия «антирейдерских» поправок в УК РФ время правовая реакция правоохранительной системы фактически отсутствует и практика применения ст. ст. 1701 и 1855 УК РФ явно недостаточна и не соответствует уровню проблемы незаконных захватов собственности55.
Таким образом, недостаточность мер уголовно-правового характера, нашедших отражение в Федеральном законе от 1 июля 2010 г. № 147-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», для эффективного противодействия рейдерству свидетельствует о том, что приведенные в юридической литературе предложения о его криминализации приобретают в настоящее время особую актуальность и должны быть законодательно реализованы, поскольку только таким путем возможно создать действительно эффективный «антирейдерский» уголовно-правовой механизм.
53 Харитонов А.Н., Федоров А.Ю. Криминальное перераспределение коммерческой собственности: вопросы противодействия и совершенствования законодательства // Российский следователь. 2012. № 6. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
54 Валласк Е.В. Противодействие корпоративным захватам предприятий уголовно-правовыми средствами: анализ новелл законодательства // Юрист. 2012. № 6. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
55 Доминирование банковского рейдерства как тенденция в захвате и переделе собственности в России в период 2009-2011 гг. [Электронный ресурс]. URL: http://president-sovet.ru/files/76/77/7677b56464936377772e76e55fd2bb50.pdf (дата обращения: 20.04.2015).
Список литературы
1. Валласк Е.В. Противодействие корпоративным захватам предприятий уголовно-правовыми средствами: анализ новелл законодательства // Юрист. 2012. № 6. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
2. Доминирование банковского рейдерства как тенденция в захвате и переделе собственности в России в период 2009-2011 гг. [Электронный ресурс]. URL: http://president- sovet.ru/files/76/77/7677b56464936377772e76e55fd2bb50.pdf (дата обращения: 20.04.2015).
3. Харитонов А.Н., Федоров А.Ю. Криминальное перераспределение коммерческой собственности: вопросы противодействия и совершенствования законодательства // Российский следователь. 2012. № 6. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
