31 января 2016г.
Первым нормативным документом, в котором было дано определение понятия результатов оперативно- розыскной деятельности (далее – результатов ОРД), стала согласованная с Генеральной прокуратурой РФ Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд» (далее – Инструкция 1998 г.). В ней результаты ОРД определялись как «фактические данные, полученные оперативными подразделениями в установленном Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» порядке, о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших правонарушение, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших, а также событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации» [10].
Анализ приведенного определения результатов ОРД позволяет вскрыть некоторые его неточности в формулировках подзаконного нормативного акта по отношению к Федеральному закону об ОРД [14, с. 349 ].
Как известно, Федеральным законом об оперативно-розыскной деятельности предусмотрено, что оперативно-розыскная деятельность осуществляется посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий (далее - ОРМ) в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств (статья 1); выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих и совершивших, относится к задачам ОРД (статья 2). Не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных данным Федеральным законом (статья 2).
Из перечисленных нами положений видно, что неточность формулировки рассматриваемого определения выражалась в одновременном указании в нем на наличие «преступления» и «правонарушения» и это не отвечало целям, задачам и условиям оперативно-розыскной деятельности. Правонарушение имеет более широкое значение, оно включает в себя не только понятие «преступление», но и проступок, подразумевающий: дисциплинарные проступки, гражданско-правовые деликты, административные правонарушения. Оперативно-розыскная деятельность не может проводиться с целью выявления, пресечения и предупреждения проступков, в этой связи определение результатов ОРД нуждалось в соответствующем уточнении, которые не заставили себя ждать.
Таким образом, 4 июля 2003 г. Федеральным законом № 92-ФЗ, впервые произошло его официальное закрепление на законодательном уровне. Дополнив статью 5 УПК РФ пунктом 36¹, законодатель определил, что под результатами ОРД следует понимать «сведения, полученные в соответствии с федеральным законом об оперативно-розыскной деятельности, о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда». Это же определение нашло отражение и в новой Инструкции о порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд от 17.04.2007 г. и без каких-либо уточнений воспроизведено в Инструкции от 27.09.2013 [11]. При сравнительном анализе определения результатов ОРД, закрепленного в прежней и новой редакции, обращает на себя внимание не только его обновленное и более лаконичное содержание, но и введенный законодателем новый родовой признак, которым является категория «сведения», заменившая собой ранее используемую категорию «фактические данные».
Изложенное обстоятельство поставило перед нами задачу, прежде всего, исследовать в сравнительном соотношении «фактические данные» и «сведения» для того, чтобы раскрыть их смысловую нагрузку для определяемого понятия.
Термин «фактический» означает: действительно происшедший, не вымышленный, верный очевидный, бесспорный, достоверный [15, с. 630]. Термин «данные» означает сведения, информацию, материал, показания служащие для какого-нибудь вывода, решения (например, о том, что преступник скрывается в конкретном месте) [15, с. 280].
Исходя из полученных представлений о категории «фактические данные», можно сделать вывод, что посредством нее разработчики Инструкции 1998 г. приравнивали результаты ОРД к доказательствам, которые в соответствии со ст. 69 УПК РСФСР также были определены как любые фактические данные. Указанное обстоятельство вызвало резкую критику в научных кругах. Суть критики сводилась к недопустимости прямого использования результатов ОРД в качестве доказательств по делу, поскольку их получение происходит вне рамок уголовно-процессуального закона, а охватывается нормами Закона об оперативно-розыскной деятельности, которому присущи как гласные, так и негласные способы получения информации. В этой связи, под сомнение ставилось не только содержание сведений полученных оперативным путем, но и их форма, которая служит неотъемлемым элементом в формировании любого доказательства. В результате, на уровне научного спора возможность использования результатов ОРД в качестве доказательств была признана несостоятельной [4, с. 111; 7, с. 37-38] и даже абсурдной [5, с.38-43].
Думается, что разрешить проблему, касающуюся отграничения результатов ОРД от процессуальных доказательств могла бы замена родовой категории «фактические данные» на «сведения». Ведь, как известно, слово «сведения» толкуется в качестве некоторых результатов чувственного восприятия. Данный признак непосредственно является антропогенным, т.е. исходит от человека (слова, условные знаки, цифры). В общем понимании «сведениями» выступают знания, представления о чем-нибудь [8, с. 608]. Интегрируя полученные представления об анализируемой категории, можно прийти к выводу, что в рассматриваемом контексте сведениями выступают знания о произошедшем явлении (событии), но при этом не обязательно признанные достоверными, что вполне соотносимо с результатами ОРД.
Однако в то же время, обращаясь к ч. 1 ст. 74 УПК РФ не трудно заметить, что первоначально категория «любые фактические данные» была исключена из определения доказательств с последующей заменой на «любые сведения», лишь, после чего аналогичная замена произошла в определении результатов ОРД. Согласно теории доказательств, замена указанных категорий произошла вследствие того, что изменилось направление в оценке доказательств как достоверных фактов, которое было обусловлено наукой и потребностями юристов-практиков. В соответствии с новыми взглядами сформировалась позиция о том, что содержание любого доказательства может оказаться как истинным, так и ложным, а потому не целесообразно допускать отождествление доказательств с фактами действительности [9, с. 39; 16. с. 56]. Это обстоятельство заставило законодателя коренным образом пересмотреть свое отношение об информационном содержании доказательств в уголовном процессе.
Стоит отметить, что данная позиция не была оставлена без внимания отдельными учеными, проводившими свои исследования в области использования результатов ОРД. По их мнению, новый информационный подход к оценке содержания доказательств был интерпретирован в качестве стремления законодателя распространить данную оценку и на результаты ОРД с той целью, чтобы показать, что полученные при этом оперативные сведения тоже обладают необходимыми признаками доказательства [2, с. 46-48; 3, с. 70]. Однако такой вывод являлся ошибочным. Во-первых, потому что законодатель устанавливает различные правовые режимы, предназначенные для формирования и использования результатов ОРД и доказательств. Как указывает Е.А. Доля, их совпадение, в силу того, что они могут отражать одни и те же факты и обстоятельства, не является основанием для их отождествления [6, с. 240]. Во-вторых, по мнению С.А. Шейфера, «сохранение слова «любые» применительно к слову «сведения», не дает оснований для его расширительной интерпретации, наблюдаемой в литературе, так как явно относится к содержанию информации, допуская ее разнообразие, и вовсе не затрагивает источников и способов ее получения» [16, с. 115].
Схожая правовая позиция, получила развитие в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. Высшим судебным органом отмечено, что «результаты оперативно-розыскных мероприятий не являются доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов (выделено нами), которые будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т.е. так, как это предписывается статьями 49 (часть 1) и 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации» [12].
Интерпретируя правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации становится очевидно, что результаты ОРД не могут стать доказательствами до тех пор, пока посредством процессуальных действий они не пройдут надлежащую проверку и оценку со стороны должностного лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда. До этого же момента, результаты ОРД могут служить лишь в качестве ориентирующей информации для подготовки и осуществления следственных и процессуальных действий, использоваться при принятии решений об их производстве; быть поводом и основанием для возбуждения уголовного дела [1, с.. 176; 13, с. 89].
Однако при всей значимости позиции Конституционного Суда РФ для разрешения рассматриваемых нами вопросов, на наш взгляд им была допущена некоторая неточность при обозначении результатов ОРД в качестве «сведений об источниках о фактах». Исходя из этой формулировки совершенно не понятно, о каких конкретно источниках должны быть получены сведения? Принимая во внимание, что с точки зрения познавательного процесса, источник – это его начальный элемент [8, с. 250], то, тогда, скорее всего под результатами ОРД Конституционный Суд РФ подразумевает либо сведения, отражающие информацию об оперативном сотруднике, которому в рамках осуществляемой деятельности стали известны сведения о событии преступления или его обстоятельствах. Либо сведения о любом другом лице, предоставившем в органы, осуществляющие оперативно- розыскную деятельность информацию о преступлении. Коль скоро информация о событии или об обстоятельствах преступления отходит на второй план, то возникает еще один резонный вопрос, что принципиально важного для уголовного дела могут дать такие сведения? Полагаем, если говорить о сведениях об оперативном сотруднике, то, скорее всего они могут касаться его должности, соответствующих полномочий и разрешения на осуществление оперативно-розыскной деятельности в предусмотренных законом случаях. Если же сведения об иных лицах, то возможно они должны отражать анкетные данные тех лиц, которые предоставили оперативную информацию, их физические или моральные качества и т.п. Между тем, в последнем случае не исключена очевидная ситуация, когда информация о преступлении будет получена от лица, оказывающего, к примеру, содействие оперативным подразделениям на конфиденциальной основе и сведения о них – государственная тайна. В таких ситуациях сведения могут быть представлены отнюдь не всегда, а лишь тогда когда источник сам изъявит желание себя изобличить.
По нашему мнению, в рассматриваемом вопросе, все же уместнее рассуждать с точки зрения реального познавательного процесса, в котором собственно происходит формирование результатов ОРД как конченого информационного продукта данной деятельности. В этой связи, появление «источника» будет завершением, но никак не началом познавательного процесса, так как «источник» - это не что иное, как сформированный в познавательном процессе результат ОРД, облеченный в оперативно-розыскную форму, которая играет немаловажную роль в оценке допустимости полученных сведений. Такая форма может иметь абсолютно различные виды: оперативные документы (протокол опроса лица, объяснение, акт, рапорт, справка о результатах, полученных в ходе проведенного ОРМ); любой физический носитель на котором запечатлены ход проведенного ОРМ, преступные действия лиц заподозренных в совершении преступления; предметы (наркотические средства, технические средства фиксации, смывы, срезы, различные упаковки со следами наркотиков, денежные купюры с сопроводительными документами и пр.)
Таким образом, исходя из изложенного, представляется, что первостепенное значение все же будет иметь информация подтверждающая факт преступления и указывающая на лиц их совершивших, лишь, после чего приобретает значение информация о том, откуда, от кого и при каких обстоятельствах она была получена. В этой связи, наиболее логичнее говорить о результатах ОРД, как об источниках, содержащих в себе сведения о фактах, где источник будет служить критерием, определяющим оперативно-розыскную форму (вид результатов ОРД), а сведения о фактах – содержанием оперативно-розыскной информации.
Детальный анализ нормативного определения результатов ОРД также позволил выделить допущенную законодателем неточность в его предикативной части. А именно, в той, где перечислены возможные противоправные действия субъекта, которые могут быть обнаружены в результате ОРД: «…о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда» (п. 36¹ ч. 1 ст. 5 УПК РФ).
Из приведенной части определения видно, что, по своей синтаксической конструкции законодатель совершенно напрасно использует союз «и», которым обособил обстоятельство, связанное с указанием на то, что лицо непременно должно скрыться от органов дознания, следствия и суда, прежде чем о нем станут известны какие-либо сведения. Нельзя не согласиться, что грань между этими обстоятельствами тонка и не всегда обращает на себя внимание. Вместе с тем, касаясь смыслового значения рассматриваемого определения, формируется убеждение о том, что законом ограничена возможность получения оперативных сведений в отношении круга лиц только теми, кто изначально скрылся от органов дознания, следствия или суда. В то время как оперативная информация может быть получена также о лицах, не имеющих цели скрыться и о которых известно местонахождение.
Для устранения обозначенной неточности из содержания рассматриваемого определения представляется возможным исключить союз «и», заменив его на синтаксическую конструкцию, включающую оборот со словами «в том числе».
Интегрируя полученные представления о рассматриваемом понятии, и основываясь на логическом подходе к пониманию результатов ОРД, путем выделения его основных признаков, нами выработано и предложено следующее научное определение результатов ОРД: «это источники содержащие сведения о фактах, полученные в соответствии с федеральным законом об оперативно-розыскной деятельности, о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление, в том числе скрывшихся от органов дознания, следствия или суда».
Полагаем, что предложенная нами редакция определения результатов ОРД, не только способствует разрешению принципиального вопроса об их разграничении с процессуальными доказательствами, а также определяет правовую природу оперативных данных и допустимую возможность их использования в уголовно- процессуальной деятельности.
Список литературы
1. Белкин, Р. С. Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р. С. Белкин, А. И. Винберг, В. Я. Дорохов и др.; отв. ред. Н. В. Жогин, Г. М. Миньковский, А. Р. Ратинов и др. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Юрид. лит., 1973. – 736 c.
2. Бозров В. Результатам оперативно-розыскной деятельности – статус доказательств в уголовном процессе // Российская юстиция. 2004. № 4. С. 46-48.
3. Воробьева Ю.Ю Современные проблемы процесса доказывания в российском уголовном судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Оренбург, 2006. - С. 22.
4. Доля, Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности / Е. А. Доля. – М. : Спарк, 1996. – 111 с.
5. Доля, Е. А. Результатам оперативно-розыскной деятельности нельзя придавать статус доказательств в уголовном процессе / Е. А. Доля // Российская юстиция. – 2007. – №6. – С. 38–42.
6. Доля, Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности / Е.А. Доля. – М. : Проспект, 2015. – 376 с.
7. Зажицкий, В. И. Трудности представления прокурору и органам расследования результатов оперативно- розыскной деятельности / В. И. Зажицкий // Российская юстиция. – 2001. – №1. – С. 37-43.
8. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов ; под ред. Н. Ю. Шведовой ; Акад. наук СССР, Ин-т рус. яз. – 22-е изд., стер. – М. : Рус. яз., 1990. – 921 с.
9. Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. Научно-практическое пособие /Ю.К Орлов. - М.: Проспект, 2001. – 144 с.
10. О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд : приказ ФСНП России, ФСБ России, МВД России, ФСО России, ФПС России, ГТК России, СВР России № 175/226/336/201/286/410/56 от 13 мая 1998 г. // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 1998. – № 23.
11. Об утверждении Инструкции о порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд : приказ МВД России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, Минобороны России № 368/185/164/481/32/184/97/147 от 17.04.2007 // Российская газета. 2007. 16 мая. № 101; Об утверждении Инструкции о порядке предоставление результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд : приказ МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27.09.2013 // Российская газета. 2013. 13 дек. № 282.
12. По жалобе граждан М.Б. Никольской и М.И. Сапронова на нарушение их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» : определение Конституционного Суда РФ от 4.02.1999 г. № 18-О // Вестник Конституционного Суда РФ. – 1999. – № 3.
13. Соловьев, А. Б. Доказывание по Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (досудебные стадии) : научно-практическое пособие / А. Б. Соловьев. – М. : Юрлитинформ, 2003. – 264 c.
14. Тихомиров, Ю. А. Коллизионное право : учебное и научно-практическое пособие / Ю. А. Тихомиров. – М., 2000. – 394 c.
15. Ушаков, Д.Н. Толковый словарь русского языка : в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1995. – 844 с.
16. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. / С.А. Шейфер. – М.: Норма, 2008. – 240 с.
