13 мая 2016г.
Одной из самых успешных новелл УПК 2001 года является институт особого порядка судебного разбирательства. В тот момент он был задуман в единственной форме – особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением. Впоследствии их стало больше за счет дополнения УПК специальными видами указанного института – особым порядком принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и особым порядком судебного разбирательства, который имеет место при производстве дознания в сокращенной форме. Каждый из этих институтов имеет свои индивидуальные отличительные особенности. Однако в целом они представляют собой различные проявления упрощенного порядка судопроизводства, в основе которого лежит единое начало – признание лицом, подвергаемым уголовному преследованию, своей вины (или согласие с предъявленным обвинением), его волеизъявление на применение упрощенной судебной процедуры и в результате – проведение судебного заседания без судебного следствия и назначение «льготного» наказания. Такой обобщенный унифицированный особый порядок судопроизводства будет предметом настоящего исследования.
Несмотря на достаточное внимание в науке, уделенное рассматриваемому институту, вопросы о месте в нем квалификации преступлений и перспективах ее сохранения весьма мало изучены. В этой связи перед нами стоят множество неразрешенных на сегодняшний день теоретических и практических вопросов: обязательно ли сохранение квалификации преступления на протяжении всего предварительного расследования и судебного разбирательства; какова будет судьба уголовного дела в случае ее изменения: будет ли это основанием для возврата к общему порядку судопроизводства или нет, и в целом необходимо ли наступление этих или иных последствий в данной ситуации. В настоящей статье мы предпримем попытку разобраться в способах понимания и разрешения указанных проблем.
При инициировании применения особого порядка судебного разбирательства обвиняемый (подозреваемый) принимает на себя серьезные обязательства, связанные с отказом от презумпции невиновности и отчасти права на защиту, и вправе рассчитывать как минимум на определенное законом смягчение наказания, причём не абстрактного, а установленного конкретной статьей УК. Признавая вину, лицо заинтересовано, чтобы квалификация преступления была как можно более выгодна ему и в смысле будущего наказания, и еще по многим другим причинам, связанным с особой ролью квалификации преступлений в уголовном праве и процессе.
Проблемам квалификации преступления достаточно внимания уделено в уголовно-правовой науке, однако в уголовном процессе они незаслуженно забыты. Вместе с тем теоретические разработки квалификации преступлений имеют важнейшее прикладное значение, особенно в упрощенных процедурах. Тем большее значение приобретает квалификация преступления в рассматриваемом случае, поскольку главным условием применения особых порядков судебного разбирательства является признание лицом своей вины, неотъемлемой частью которого является и согласие с квалификацией. В этой связи прежде чем приступить к исследованию вопросов, связанных с квалификацией преступлений в особых порядках, полагаем необходимым подробнее исследовать указанную сущностную характеристику рассматриваемых институтов.
Дело в том, что отказ от необходимости исследования доказательств судом (который имеет место при рассмотрении дела в особом порядке) возможен при единственном условии – при отсутствии спора о вине, то есть при ее признании. Данная идея основана на общих началах состязательного процесса (присущих и уголовному процессу), согласно которым согласие сторон относительно предмета спора освобождает одну из них от необходимости доказывания своих требований [4, c. 80; 9]. Указанная закономерность характерна для различных видов судопроизводства: гражданского, арбитражного, административного – и проявляется в институте признания иска, последствием которого является решение об удовлетворении заявленных истцом требований без исследования доказательств (ст.ст. 39, 173, 198 ГПК, ст.ст. 49,170 АПК, а также ст.ст. 46, 157 недавно вступившего в силу Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации). Аналогичный механизм признания обвиняемым выдвинутого против него уголовного иска присущ особому порядку в уголовном процессе.
Кроме того, идея упрощения судопроизводства при отсутствии спора о вине знает пример в истории российского уголовного процесса: подобная зависимость признания вины и сокращения судебного следствия наблюдалась в УПК РСФСР 1960 года при регулировании порядка производства судебного разбирательства в суде присяжных. При признании подсудимым вины, неоспаривании его сторонами и отсутствии сомнений у судьи, при согласии всех участников процесса в силу ст. 446 УПК РСФСР 1960 года суд был вправе ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить судебное следствие оконченным и перейти к выслушиванию прений сторон.
Таким образом, и исторический опыт, и современные разноотраслевые проявления рассматриваемой компромиссной процедуры позволяют признать ее устоявшейся в российском процессуальном праве, адекватной правовым реалиям, допустимой и, как показывает широта ее распространения, необходимо сопутствующей любому виду судопроизводства, в том числе уголовному, в котором она поставлена в зависимость от признания вины.
При этом признание вины в различных видах особого порядка в уголовном процессе предусмотрено в разнообразных формах. В случае гл. 40 УПК это согласие с предъявленным обвинением (вопрос о его соотношении с признанием вины является дискуссионным и нуждается в самостоятельном анализе, однако в целях настоящего исследования будем использовать эти понятия в качестве условно равноценных), которое должно сопровождаться соответствующим ходатайством. В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве о признании вины в законе нет упоминания, однако отсылочная норма ст. 317.7 УПК и разъяснения п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» позволяют и в этом случае считать актуальными вышеупомянутые требования гл. 40. Немного иная ситуация имеет место при производстве дознания в сокращенной форме. Одним из условий возникновения права на такую процедуру является признание подозреваемым своей вины, а также неоспаривание правовой оценки деяния, приведенной в постановлении о возбуждении уголовного дела (ст. 226.1 УПК). До начала первого допроса дознаватель разъясняет подозреваемому право ходатайствовать о производстве дознания в сокращенной форме, которое действует лишь в течение 2 суток со дня соответствующего разъяснения.
Таким образом, признание вины, выраженное в определенной форме, является главным условием, позволяющим применить упрощенную форму судопроизводства, основанную на особом порядке судебного разбирательства, что абсолютно справедливо. Признание обвиняемым вины как проявление диспозитивности, свойственной состязательному уголовному процессу, означает отсутствие спора о виновности и, таким образом, по мнению многих исследователей, устраняет необходимость ее доказывания и влечет допустимость неисследования доказательств в рамках судебного разбирательства и презюмирование вины подсудимого [5, c. 9; 6, c. 100; 13, c. 5], поэтому в структуре такого судебного разбирательства нет судебного следствия.
Признавая вину и отказываясь от целого комплекса гарантированных подозреваемому (обвиняемому) прав в уголовном процессе, он соглашается с определенной квалификацией деяния, выраженной в том или ином процессуальном документе (постановлении о возбуждении уголовного дела, досудебном соглашении о сотрудничестве, постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого – в зависимости от избранного вида упрощенного производства). Значимость этого решения, безусловно, велика. В этой связи серьезные сомнения в обеспеченности прав и законных интересов лиц, признавших вину и пожелавших применить особый порядок судопроизводства, вызывает вопрос о рисках изменения квалификации преступления и последствиях такого изменения для подозреваемого (обвиняемого).
Актуальность данной проблемы заключена в хрупком непостоянстве квалификации преступления в ходе предварительного расследования, которая может быть изменена в худшую сторону после достижения между сторонами согласия о применении упрощенной процедуры в рамках определенной на тот момент квалификации деяния. И тогда совершенно неопределенными представляются правовые последствия этих процедур, возможность и допустимость их доведения до конца.
В рамках главы 40 УПК проблемы изменения квалификации преступления по сути не стоят. Это обусловлено тем, что соответствующее ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке в связи с согласием с предъявленным обвинением лицо может заявить лишь по окончании предварительного расследования – с момента ознакомления с материалами уголовного дела, когда обвинение окончательно сформулировано и имеет формальное выражение. В данном случае предварительное расследование проведено в полном объеме, без изъятий и сокращений, предполагается, что по делу собрано достаточное количество доказательств, подтверждающих, обвинение, и, изучив имеющиеся материалы, лицо имеет достаточно информации, чтобы осознанно принять решение о целесообразности инициирования упрощенной судебной процедуры.
Более сложным образом обстоит дело с производством дознания в сокращенной форме. При инициировании данной процедуры подозреваемый должен признать вину и не оспаривать правовую оценку деяния, приведенную в постановлении о возбуждении уголовного дела. При этом дознание впоследствии активно продолжается, производятся следственные действия с целью собирания доказательств, хотя и с определенными изъятиями (ст. 226.5 УПК). Правда, размер этих изъятий столь велик и мотивация органов дознания на детальное выяснение обстоятельств дела столь низка (как и установленные законом сроки), что квалификация преступления, имевшая место в постановлении о возбуждении уголовного дела, вряд ли будет подвергнута изменениям. По сути, законодатель идет здесь на частичный отказ от необходимости доказывания, при условии, что подозреваемый против этого не возражает. В этой связи представляется весьма обоснованным опасение ряда авторов, что признание вины в таком сокращенном производстве, в самом деле, становится «царицей доказательств» [6, c. 144].
Если обвиняемый будет не согласен с такой квалификацией, УПК предлагает ему немного вариантов поведения. Так, при ознакомлении с обвинительным постановлением и материалами уголовного дела лицу предоставлена возможность ходатайствовать о производстве дополнительных следственных и иных процессуальных действиях в ряде случаев (в том числе, представляется, и если обвинение будет, по мнению обвиняемого, не обоснованно (ч. 6 ст. 227.7 УПК), а также возражения могут быть высказаны в судебном заседании (ч. 4 ст. 226.9 УПК). Но в последнем случае упрощенный порядок будет однозначно прекращен и дело будет расследоваться и разрешаться в суде по общим правилам УПК, что означает утрату для лица всех преимуществ проведения дознания в сокращенной форме. Таким образом, при изменении квалификации преступления в сторону ухудшения и несогласии с ней подозреваемого (обвиняемого) дознание в сокращенной форме производиться не может, предварительное расследование должно быть произведено повторно без изъятий, предусмотренных в рамках гл. 32.1 УПК.
Совершенно иная, более проблемная ситуация имеет место в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве. Согласно п. 61 ст. 5 УПК оно может быть заключено с момента возбуждения уголовного дела. Нет сомнений, что в дальнейшем обвинение, указанное в соглашении, может претерпевать существенные изменения как относительно обстоятельств, входящих в предмет доказывания, так и уголовно-правовой квалификации, в том числе далеко не соответствующей ожиданиям лица в момент заявления им ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Между тем, если впоследствии его деяние будет переквалифицировано на более тяжкое или расширен объем обвинения за счет вменения дополнительных эпизодов преступной деятельности, то возможность назначения итогового большего наказания (даже с учетом заявленного смягчения) может не устраивать лицо и, зная это, при прочих равных обстоятельствах оно бы изначально отказалось идти на сотрудничество. Таким образом, это соглашение явно не будет отвечать интересам обвиняемого (подозреваемого), учитывая серьезность принимаемых им на себя обязательств и возможность их исполнения на момент нежелательного изменения квалификации преступления.
С указанным выводом непосредственно связан другой вопрос, связанный с возможностью изменения предмета соглашения в части квалификации преступления после его заключения. Следует отметить, что в науке соответствующий вопрос о судьбе соглашения после изменения квалификации, особенно относительно «утяжеления» обвинения, не подвергался детальному анализу.
Отдельными авторами была высказана мысль об отсутствии влияния изменения объема и характера обвинения на дальнейшую реализацию соглашения о сотрудничестве [3, c. 78-79; 2, c. 16-18]. Как правило, в обоснование своей позиции они поясняют, что установление подобных обстоятельств и, как следствие, изменение обвинения в сторону, менее благоприятную для обвиняемого, не должно влечь необходимость заключения нового соглашения и признания ничтожным предыдущего (или внесения соответствующих изменений в досудебное соглашение), поскольку квалификация содеянного подозреваемым, обвиняемым не является предметом соглашения. Однако, несмотря на позицию, некоторыми из ее сторонников высказано замечание, что дабы исключить допущение стороной обвинения нарушений условий досудебного соглашения в части изменения квалификации действий обвиняемого в предъявленном в будущем обвинении, представляется верным указывать в тексте досудебного соглашения, что обвиняемый обязуется не возражать против обвинения, которое будет предъявлено ему в последующем, если оно будет основано на совокупности собранных по делу доказательств [12, c. 9-12]. Это предложение, как представляется, несет в себе еще больший вред, чем его отсутствие, поскольку предполагает игнорирование законных интересов лица, подвергаемого уголовному преследованию, тем самым бесконечно расширяя свободу усмотрения властных органов при определении объема обвинения, игнорируя идеи о необходимости его обоснованности.
По данному вопросу имеется и другая позиция. Ее приверженцы предлагают несколько вариантов дальнейших действий.
Первая группа авторов полагает, что в данном случае необходимо внести соответствующие изменения в уже заключенное соглашение. Например, если на предварительном расследовании возникнет объективная необходимость изменить обвинение в сторону менее благоприятную для обвиняемого, следователь и прокурор должны предложить ему внести соответствующие изменения в ранее заключенное соглашение о сотрудничестве. А в случае отказа обвиняемого (подозреваемого) от пересмотра соглашения активное содействие с его стороны должно учитываться как смягчающее обстоятельство [9, c. 7-8; 8, c. 334]. Другие полагают необходимым прекратить заключенное соглашение о сотрудничестве и заключить новое [11, c. 109-112]. В частности, в отношении возможности изменения квалификации и ее влияния на реализацию заключенного соглашения предлагается воспользоваться общими положениями частного права в отношении прекращения обязательств. В данном случае наиболее близкой категорией можно считать новацию, под которой понимается соглашение сторон о замене первоначального обязательства другим. Соответственно изменение обвинения влечет необходимость заключения нового соглашения и признание юридически ничтожным предыдущего [1, с. 11-12]. В целом эта позиция представляется более обоснованной, тем не менее, остается неясным, как возможно «обновить» соглашение при отсутствии согласия обвиняемого или если он уже выполнил принятые на себя обязательства. Заставлять его перезаключать соглашение принудительно, например, при отсутствии для него выгоды противоречит самой идее сотрудничества.
Указанное предложение относительно необходимости заключения нового соглашения, как правило, обосновывается тезисом недопустимости изменения обвинение в худшую сторону по сравнению с тем, которое зафиксировано в соглашении [1, c. 11-12]. Порой этот вывод принимает более радикальный характер и влечет принципиальную недопустимость соответствующих изменений даже в форме нового соглашения. При этом, как отмечается в литературе, стороны окажутся в равном положении: прокурор не сможет изменить обвинение в сторону ухудшения, а обвиняемый, в свою очередь, будет защищен от произвола со стороны должностных лиц и сможет выполнять условия в рамках заключенного соглашения уже по предъявленному обвинению [7, c. 64-65; 1, c. 11-12].
Учитывая изложенные предложения, обобщим их и отметим следующее. При заключении соглашения обвиняемый (подозреваемый) принимает на себя серьезные обязательства и вправе рассчитывать как минимум на определенное ч. 2 или 4 ст. 62 УК РФ смягчение наказания, причём не абстрактного, а установленного конкретной статьей УК РФ. Нет сомнений, что в дальнейшем обвинение может претерпевать существенные изменения относительно уголовно-правовой квалификации. Между тем, если впоследствии его деяние будет переквалифицировано на более тяжкое или расширен объем обвинения, то возможность назначения итогового большего наказания даже с учетом заявленного смягчения может не устраивать лицо и, зная это, при прочих равных обстоятельствах оно бы отказалось идти на сотрудничество со следствием. Таким образом, такое соглашение не будет отвечать интересам обвиняемого (подозреваемого), ввиду чего эта проблема нуждается в разрешении. В этой связи можно предложить следующее решение заявленной проблемы. Например, посредством обязательного распространения действия статьи 64 УК РФ. Категорию «исключительных обстоятельств, связанных с поведением виновного после совершения преступления» можно истолковать широко и включить в нее сотрудничество с государством при изменении обвинения в худшую сторону. Чтобы не ставить данное толкование в зависимость от усмотрения суда, эту норму следует дополнить указанным уточнением. Это решение послужит некой защитой прав обвиняемого при одностороннем изменении соглашения стороной обвинения.
Список литературы
1. Абшилава Г.В. Согласительные процедуры в уголовном судопроизводстве Российской Федерации.Автореф.дис. ... д.ю.н. Москва, 2012. 55 с.
2. Вдовцев П.В., Каркошко Ю.С. К вопросу о предмете досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский следователь. 2015. № 11. С. 16 - 18.
3. Гранкин К.Б., Мильтова Е.В. Проблемы применения норм УПК РФ, регулирующих досудебное соглашение о сотрудничестве // Уголовное право. 2010. № 3. С. 76-79.
4. Касаткина С.А. Признание обвиняемого : монография / А. С. Касаткина.- М.: Проспект, 2010. — 224 с.
5. Кирьянов А.Ю. Проблемы реализации презумпции невиновности в современном уголовном процессе России. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Кирьянов А.Ю. - Самара, 2012. 20 с.
6. Перекрестов В.Н., Соловьева Н.А. Уголовно-процессуальное значение признания вины в России:монография / Перекрестов В.Н., Соловьева Н.А. - М.: Юрлитинформ, 2014. 184 с.
7. Погодин С.Б. Некоторые актуальные проблемы применения особого порядка судебного разбирательства в состязательном уголовном процессе // Российская юстиция. 2009. № 9. С. 61-64.
8. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: актуальные вопросы судебной практики, рекомендации судей Верховного Суда РФ по применению уголовно-процессуального законодательства на основе новейшей судебной практики / В. А. Давыдов, В. В. Дорошков, Н. А. Колоколов и др. ; под ред. В. М. Лебедева ; Верховный Суд РФ. -6-е изд., перераб. и доп., практ. -М. : Юрайт, 2013. 824 с.
9. Смирнов А.В. Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовный процесс. 2009. № 10. С. 5-14.
10. Смолин А.Г. Особый порядок судебного разбирательства, предусмотренный главой 40 УПК РФ: проблемы нормативного регулирования и дальнейшего развития: автореф. дис.. канд. юрид. наук : 12.00.09 / А.Г. Смолин. -Н.Новгород. 2005. 28 с.
11. Тисен О. Заключение нового досудебного соглашения о сотрудничестве при изменении обвинения на более тяжкое // Уголовное право. 2015. № 4.С.109-112.
12. Федосеева Е.Л. К вопросу о необходимости заключения с обвиняемым нового (дополнительного) досудебного соглашения о сотрудничестве адвокат, 2013, № 10. C. 9-12.
13. Шмарев А.И., Шмарева Т.А. Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением: монография / А. И. Шмарев, Т. А. Шмарева. - Москва: Юрлитинформ, 2013. – 144 с.
