ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕЛЕЙ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

В статье приведен логический анализ юридической формулировки целей уголовно-исполнительного законодательства РФ, а также сравнительно-правовой анализ данной цели с целями уголовного наказания.

Ключевые слова: цель, уголовное наказание, уголовное законодательство, уголовно-исполнительное законодательство, социальная справедливость, исправление осужденных, социальная реабилитация осужденных, предупреждение преступлений.

DEFINING THE PURPOSES OF THE RUSSIAN CRIMINAL-EXECUTIVE LEGISLATION

Sergey A. Vetoshkin, Doctor of Pedagogical Science, professor Department of Law, Faculty of Sociology and Law, Russian State Professional Pedagogical University

The article provides a logical analysis of the legal formulation of goals of the penal legislation of the Russian Federation, as well as comparative legal analysis of the data objectives of criminal punishment

Keywords: the purpose, the criminal legislation, criminal penalties, criminal law enforcement, social justice, correction of the convicted, the social rehabilitation of convicted persons, the prevention of crimes.

    Определенность цели, выражающаяся в еѐ полноте, реальности, разумности и однозначности понимания всеми исполнителями, перед которыми она ставится, обусловливает эффективность всей деятельности, направленной на достижение конечного (целевого) результата. Определенность сформулированной цели позволяет более четко определять и средства еѐ достижения, что в конечном итоге создает предпосылки для создания наиболее эффективного типа организации с определенной целью и определенными средствами достижения цели (по теории американского социолога Джеймса Томсона).

     Цели деятельности уголовно-исполнительной системы России определяются целями уголовно- исполнительного законодательства РФ, регулирующего общественные отношения в сфере исполнения уголовных наказаний. В соответствии с ч. 1 ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (УИК РФ), уголовно- исполнительное  законодательство  Российской Федерации имеет своими целями исправление  осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами [1].

   В юридическом определении цели российского уголовно-исполнительного законодательства отражается дуализм двух детерминированных целей: педагогической – исправление и криминологической – предупреждение совершения новых преступлений.

    Цель исправления осужденных взаимосвязана с целью предупреждения преступлений, так как предупреждение совершения осужденными новых преступлений зависит от степени их исправления, осуществляемого в пенитенциарных учреждениях. Если же уголовное наказание не связано с лишением свободы, то выбор иной меры наказания должен быть адекватным цели исправления и, соответственно, одновременно цели предупреждения рецидива.

   В юридической формулировке, определяющей цели уголовно-исполнительного законодательства, не делается различия, где предупреждается новое преступление – это может быть пенитенциарное учреждение, а могут быть и условия свободы, когда осужденный уже освободился из пенитенциарного учреждения или был подвергнут наказанию, не связанному с лишением свободы (арест, ограничение свободы и т.п.).

    В уголовно-исполнительном законодательстве также нет ясности, каким образом оценивать достижение цели исправления и предупреждения новых преступлений. Если новые преступления совершены ранее осужденным после погашения или снятия прежней судимости, когда лицо юридически признается несудимым, а данные преступления по закону не являются рецидивными, то можно ли таких лиц считать исправленными, а совершенные ими новые преступления – предупрежденными?

    При совершении  ранее судимым лицом новых преступлений, даже не признанных юридически рецидивными, с точки зрения здравого смысла и оценки достижения педагогической цели (исправления), вряд ли уместно считать данную цель достигнутой, также как и нельзя считать достигнутой криминологическую цель – предупреждение новых преступлений.

    Содержание формулировки цели в ч. 1 ст. 1 УИК РФ о предупреждении совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами противоречит логике, так как в цели предупреждения новых преступлений объединены две необъединяемые в данном контексте категории: 1) осужденные, то есть лица уже совершившие преступление; 2) иные лица, под которыми следует понимать тех, кто ранее не совершал преступлений, или, по крайней мере, не осуждался за совершение преступлений и юридически не может считаться преступником и осужденным, иными словами те, за кем не числится «старых преступлений». Тем не менее, эти две категории объединены понятием «новые преступления», что свидетельствует о неопределенности формулировки цели уголовно-исполнительного законодательства и еѐ алогичности.

    Если по отношению к осужденным вести речь о предупреждении совершения новых преступлений юридически обосновано, так как их виновность в совершении преступления установлена вступившим в законную силу приговором суда, то по отношению к «иным лицам» говорить о предупреждении совершения новых преступлений, как минимум, некорректно. Юридического факта совершения преступления «иными лицами» не установлено в законном порядке, и, соответственно, «иных лиц» при формулировке цели предупреждения новых преступлений нельзя рассматривать совместно с осужденными, которые ранее совершили преступления.

     В этой связи более логичным в ч. 1 ст. 1 УИК РФ после слов «исправление осужденных и…» употребить словосочетание «предупреждение преступлений», а не «предупреждение новых преступлений». В данном случае в понятии «предупреждение преступлений» будут логично объединены не только осужденные, ранее совершившие преступление, но и категории иных лиц, а ч. 1 ст. 1 УИК РФ будет выглядеть следующим образом: «Уголовно-исполнительное  законодательство  Российской  Федерации  имеет  своими  целями  исправление осужденных и предупреждение преступлений».

     Подобная формулировка охватывает и специальное предупреждение преступности, касающееся осужденных, и общее предупреждение преступности, распространяющееся на иных лиц, ранее не судимых, а также полностью соответствует одной из задач УК РФ (ч. 1 ст. 2), в которой не делается различия между данными категориями, и употребляется понятие «предупреждение преступлений».

     Следует также отметить, что на предупреждение преступности среди осужденных влияет не только их исправление, но и социальная реабилитация, осуществляемая посредством оказания социальной помощи осужденным, освобождаемым от отбывания наказания, что предусмотрено статьями 180, 181, 182 главы 22 УИК РФ.

   Такая помощь включает в себя содействие в трудовом и бытовом устройстве освобождаемым осужденным, обеспечение их бесплатным проездом к месту жительства, продуктами питания или деньгами, одеждой, единовременным денежным пособием и другие виды социальной помощи в соответствии с законодательством Российской Федерации.

    Включение в формулировку цели уголовно-исполнительного законодательства позиции о социальной реабилитации осужденных придало бы данной цели социальную направленность и гуманность, учитывая, что в самом уголовно-исполнительном законодательстве такая  деятельность  предусмотрена, а принцип гуманизма содержится в перечне принципов уголовно-исполнительного законодательства в ст. 8 УИК РФ.

   В этом случае ч. 1 ст. 1 УИК РФ могла бы выглядеть следующим образом: «Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации имеет своими целями исправление осужденных, их социальную реабилитацию и предупреждение преступлений».

   При этом нужно учитывать, что цель социальной реабилитации не является универсальной для всех видов наказаний, а характерна только для уголовных наказаний, связанных с лишением свободы, а также арестом и ограничением свободы.

   Цели уголовного законодательства неразрывно связаны с целями уголовно-исполнительного законодательства, что обусловлено необходимостью обеспечения последовательности государственной уголовно- правовой политики Российской Федерации. Исполнение уголовного наказания не может быть отделено от целей уголовного законодательства и его неотъемлемого атрибута – уголовного наказания или мер уголовно-правового характера. Объединение целей уголовного наказания и целей уголовно-исполнительного законодательства на этой основе вполне закономерно и обосновано.

   В качестве исторического примера такого объединения следует привести формулировки целей Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. (УК РСФСР), действовавшего до 1 января 1997 г. и Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г. (ИТК РСФСР), действовавшего до 1 июля 1997г.

   В ст. 20 УК РСФСР «Цели наказания» было определено: «Наказание не только является карой за совершенное преступление, но  и имеет целью исправление и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» [2].

    В то же время в ст. 1 ИТК РСФСР «Задачи Исправительно-трудового кодекса РСФСР» (понятие «цель» в ИТК РСФСР не использовалось) было сказано: «Исправительно-трудовой кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики имеет своей задачей обеспечение исполнения уголовного наказания с тем, чтобы оно не только являлось карой за совершенное преступление, но исправляло и перевоспитывало осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов и уважения к правилам социалистического общежития, предупреждало совершение новых преступлений как осужденными, так и иными лицами, а также способствовало искоренению преступности. Исполнение наказания не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» [3].

    Обе формулировки целей уголовного и уголовно-исполнительного законодательства полностью дублируют друг друга, что определяет взаимосвязь и логическую последовательность между стадиями определения судом уголовного наказания и его исполнением уголовно-исполнительной системой. Было бы весьма странным, если бы данные стадии не были звеньями одной цепи, а их цели не совпадали, учитывая, что исполнение наказания  является  завершающей фазой всего уголовного правосудия,  без которого оно теряет смысл. Весьма абсурдной представляется ситуация, в которой перед уголовным наказанием ставится цель, не соответствующая цели исполнения этого наказания.

   Расхождения в формулировках цели уголовного наказания и цели уголовно-исполнительного законодательства возникли с принятием действующих УК РФ и УИК РФ. Согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ «Понятие и цели наказания»: «Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений» [4].

   Как видно из приведенной выше статьи УК РФ, цель предупреждения совершения новых преступлений ставится только в отношении осужденных, так как понятие «иные лица» в ч. 2 статьи 43 УК РФ не используется, что вносит определенную коллизию в соотношение целей уголовного наказания и целей уголовно- исполнительного законодательства.

   Прямого указания в статье на предупреждение совершения новых преступлений именно осужденными не содержится, так как после слова «предупреждения» не использовано слово «ими». Однако употребление словосочетания «новых преступлений» позволяет вполне определенно предполагать, что в ч. 2 ст. 43 речь идет о предупреждении совершения новых преступлений именно осужденными, а не какими-либо иными категориями, в отношении которых, как было сказано выше, понятие «новые преступления» не применимо.

   В данном случае цели уголовно-исполнительного законодательства, относящиеся к предупреждению совершения преступлений, оказались шире, чем цели уголовного наказания, что нарушает логику соотношения целей уголовного наказания и его исполнения. При исполнении уголовного наказания границы его целей по предупреждению преступлений расширились по сравнению с целями уголовного наказания и кроме осужденных распространились на иных лиц, несмотря на то, что перед уголовным наказанием такой цели законом не ставится, что видно из законодательной формулировки.

    Подобное расширение целей уголовно-исполнительного законодательства может быть оправданно в отношении осуществления в местах лишения свободы социальной реабилитации или социальной адаптации осужденных, которые естественным образом сопутствуют исправлению. В отношении же расширения объекта предупреждения преступлений с осужденных (ч. 2 ст. 43 УК РФ) до осужденных и иных лиц (ч. 1 ст. 1 УИК РФ), подобное несоответствие в формулировках недопустимо.

   В данном случае речь идет, конечно же, о нелогичных и не соответствующих друг другу формулировках, применяемых в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве. Трудно и бессмысленно отрицать, что эффективное применение уголовного и уголовно-исполнительного законодательства положительно влияет на предупреждение преступлений, совершаемых не только осужденными, но и иными лицами, которые ранее не совершали преступлений. Проблема заключается в определенности сформулированных целей как уголовного наказания, так и уголовно-исполнительного законодательства. В связи с этим в формулировке целей уголовного наказания будет более логичным применять понятие «предупреждение совершения преступлений», а не примененное понятие «предупреждение совершения новых преступлений».

    Что касается употребления в ч. 2 ст. 43 УК РФ при формулировке целей уголовного наказания понятия «восстановление социальной справедливости», то оно оказалось исключенным из целей уголовно- исполнительного наказания.

   Цель восстановления социальной справедливости вообще не упоминается в формулировке цели уголовно- исполнительного законодательства, в которой содержатся только две позиции  – исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами (ч. 1. ст. 1 УИК РФ).

    Включение в цели уголовного наказания восстановления социальной справедливости представляется вполне обоснованным и необходимым, так как синонимом понятия «правосудие», в результате которого выносится наказание, является понятие «юстиция», что в переводе с латинского (justicia) означает законность, справедливость [5].

   Отсутствие в ч. 1 ст. 1 УИК РФ цели восстановления социальной справедливости можно объяснить тем, что, по мнению законодателя, цель восстановления справедливости достигается уже при назначении уголовного наказания и не зависит от его исполнения.

   Подобная позиция представляется крайне ошибочной, так как основана на формальном признаке восстановления социальной справедливости, чем является стадия вынесения уголовного  наказания. Материальным признаком восстановления социальной справедливости является стадия реального исполнения уголовного наказания. Пока уголовное наказание не исполнено, нельзя утверждать, что социальная справедливость восстановлена – это противоречит здравому смыслу.

   Если человек, совершивший преступление, действительно заслуживает наказания, адекватного цели его исправления и предупреждения преступлений, то восстановление справедливости может наступать только при условии достижения исправления и предупреждения преступлений. Иначе говоря, восстановление справедливости связано и зависит от исправления осужденных и предупреждения преступлений. Лишение или ограничение прав и свобод осужденного, в чем заключается сущность уголовного наказания (ч. 1 ст. 43 УК РФ), имеют смысл только тогда, когда осуществляются для достижения восстановления социальной справедливости, исправления и предупреждения преступлений. В ином случае лишение или ограничение прав и свобод осужденных, применяемые при наказании, превращаются из средств достижения цели в саму цель и утрачивают смысл.

   Не случайно уголовным и уголовно-исполнительным законодательством РФ предусмотрено, что осужденный по критериям исправления может освобождаться от наказания или оно заменяется более мягким.

    Цель восстановления социальной справедливости должна быть включена в цели уголовно- исполнительного законодательства – это будет соответствовать и целям уголовного наказания, и отражать полноту, реальность и разумность законодательной формулировки цели уголовно-исполнительного законодательства РФ.

    По поводу достижения цели восстановления социальной справедливости  при исполнении уголовного законодательства следует учитывать, что в Российской Федерации существует серьезная проблема с выполнением ст. 52 Конституции РФ, в которой гарантируется, что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, и государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию  причиненного  ущерба.  Подавляющее  число  преступлений  корыстного  характера,  как  и преступлений против жизни и здоровья, остаются или нераскрытыми, или без возмещения ущерба виновными лицами.

   Вряд ли можно вести речь о восстановлении социальной справедливости, если потерпевшим от преступлений не компенсируется ущерб.

    Следовательно, восстановление социальной справедливости при исполнении уголовного наказания зависит не только от исправления, социальной реабилитации осужденных и предупреждения преступлений, но и от компенсации причиненного потерпевшим ущерба, что является важнейшей задачей не только уголовно- исполнительной системы, но и государства в целом, так как согласно Конституции РФ, именно государство обеспечивает потерпевшим компенсацию ущерба, причиненного преступлениями.

    Возвращаясь к юридическому определению целей уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации предлагается следующая формулировка ч. 1 ст. 1 УИК РФ: «Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации имеет своими целями восстановление социальной справедливости, исправление осужденных, их социальную реабилитацию и предупреждение преступлений».

Список литературы

1.     Уголовно-исполнительный кодекс РФ от 8 января 1997 г. № 1-ФЗ (ред. от 8.03.2015). «Собрание законодательства РФ», 13.01.1997, № 2, ст. 198.

2.     Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996). «Ведомости ВС РСФСР», 1960, № 40, ст. 591.

3.     Исправительно-трудовой кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 12.10.1970) (ред. от 21.12.1996). «Ведомости ВС РСФСР», 1970, № 51, ст. 1220.

4.     Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 8.03.2015), «Собрание законодательства РФ», 17.06.1996, № 25, ст. 2954.

5.     Васюкова И.А. Словарь иностранных слов. – М.: АСТ-ПРЕСС, 1999. – 640 с.