27 апреля 2018г.
Современное гражданское законодательство находится в состоянии динамичного изменения. Появление новых институциональных феноменов, таких как компенсация ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления (ст. 16.1 Гражданского кодекса РФ, далее по тексту – ст.16.1 ГК РФ) [2], вызвано целым рядом социальных процессов, произошедших в России за последние тридцать лет и требующих адекватного ответа не только в сфере гражданского законодательства, но и цивилистической доктрины. В частности, внедрение в правовую парадигму России указанного механизма компенсации обеспечивает повышенный уровень защиты прав граждан, однако его место в структуре обязательственных правоотношений до сих пор точно не идентифицировано. Одним из ключевых аспектов указанной проблематики остается вопрос о моменте возникновения права на такую компенсацию.
Его актуальность для правоприменительной практики и гражданско-правовой теории обусловлена рядом факторов. Во-первых, реализация собственного права субъектом гражданских правоотношений возможна, по общему правилу, с момента возникновения такого права, отечественной цивилистике относительно чужда юридическая конструкция проспективной реализации субъективных гражданских прав. Во-вторых, сама природа рассматриваемых правоотношений обладает неоднородной структурой и связана с совокупностью юридических фактов, образующих сложный юридический состав, достаточность которого для реализации указанного механизма компенсации в конкретной ситуации правомерного умаления субъективного гражданского права неочевидна в сравнении со смежными институтами. В-третьих, легальное закрепление данных правоотношений не затронуло темпоральных аспектов, норма гражданского законодательства, устанавливающая соответствующее правило, не содержит указаний на момент возникновения права на подобную компенсацию, что неминуемо влечет разнородность правоприменительной практики.
Следует отметить, что вопрос о том, когда возникает право на применение восстановительных процедур при умалении субъективного гражданского права лица методологически может быть решен двумя способами. Так как любое причинение имущественных потерь в наиболее общем контексте является процессом, возможно установление смысловой связи между возникновением такого права с моментом начала течения процесса умаления, либо его окончанием. Каждая из методик обладает рядом преимуществ и недостатков. Первый из указанных вариантов позволяет усилить общий уровень защищенности субъективного гражданского права лица, тогда как второй позволяет точнее определить размер причиненных потерь. Из этого можно сделать вывод, что первая модель по своей юридической природе ближе к мерам защиты, тогда как вторая – мерам ответственности.
Представляется заслуживающим внимания тот факт, что разделение по моменту возникновения соответствующего права является одним из основополагающих элементов дифференциации компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления с наиболее близкородственными правоотношениями, а именно возмещением вреда. Из довольно обширного перечня специальных составов деликтных правоотношений ближе всех по смысловой нагрузке следует признать институт ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов публичной власти. Появление в отечественном законодательстве возможности привлечения к такой ответственности в свое время рассматривалось как революционное и идущее в общем контексте демократизации законодательного дискурса. В то же время, наибольший интерес для целей данного исследования представляет временная специфика посягательства в юридическом составе, влекущем применение указанного механизма возмещения. Так, у А.А. Пантелеевой находим: «Поскольку деликт носит здесь длящийся характер, он определяется периодом времени от незаконного привлечения к уголовной ответственности и других действий, указанных в п.1 ст. 1070 ГК РФ, и до вынесения реабилитирующего документа правоприменительного органа» [3]. Изначальное назначение института гражданско-правовой ответственности состоит в скорейшей реабилитации имущественной сферы субъектов гражданского оборота после умаления субъективного гражданского права одного из них. В подобном ключе базовыми для гражданско-правовой ответственности исторически являются краткосрочные ситуации причинения вреда [1]. Введение нормы ст.1064 ГК РФ стало первой попыткой нормативного упорядочивания неклассических с точки зрения цивилистической доктрины ситуаций умаления субъективных гражданских прав. Однако причинение вреда неправомерной деятельностью любого субъекта гражданского оборота обладает ключевой характеристикой: априорно предполагается его пресечение, ввиду противоречия сложившейся системе социальных связей между субъектами гражданского оборота, нашедшей свое закрепление в установленных нормативно положениях законодательства. Такая формула позволяет точно определить момент окончания умаления субъективного гражданского права. В частности, вступление в силу реабилитирующего документа правоприменительного органа. В случае же с причинением ущерба правомерной деятельностью, не возникает ни обязанности прервать умаляющее чужое субъективное гражданское право действие, ни гарантий того, что такое умаление будет пресечено. Следовательно, реализуемая в рамках гражданско-правовой ответственности методологическая модель определения момента возникновения права на возмещение вреда не может быть применена по аналогии к компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления. Из этого можно сделать вывод, что в рамках последнего институционального феномена следует рассматривать в качестве приемлемого алгоритма определения момента появления у субъекта права на компенсацию ущерба именно теоретическую схему, связанную с началом процесса умаления.
Такой подход создает уникальный для отечественной цивилистики теоретический прецедент. Юридическая природа указанной компенсации предполагает применение концепции «социальной жертвы», в виде права, с посягательством на которое субъект вынужден согласиться ради реализации публичного интереса с последующим восполнением ему понесенных потерь. По своему смыслу данная юридическая конструкция является восстановительной. Однако наиболее приемлемыми элементами построения ее механизма реализации частично являются методологические модели, характерные для мер защиты.
Такую компиляцию, в то же время, следует признать обоснованной. В отличии от гражданско- правовой ответственности, компенсация ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления является институциональным феноменом частного права с высокой степенью социальной нагрузки. Осложненность публичным элементом и базовый характер объектов данных правоотношений существенно повышают аксиологические характеристики указанной разновидности компенсации для общества. В подобном контексте к правовому средству поддержания социального баланса предъявляются повышенные требования, соответствие которым делает необходимым подчас формирование комплексного методологического аппарата, способного отвечать актуальным запросам времени. Более того, в цивилистической науке не единожды звучали сомнения в целесообразности и самой возможности строгого разделения мер защиты и мер восстановления нарушенных прав, поскольку их назначение представляет собой единую цепочку реставрационного процесса в отношении существовавшего до умаления субъективного гражданского права лица варианта распределения социальных благ среди субъектов гражданского оборота.
Таким образом, необходимо признать, что наиболее целесообразным для компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления является определение момента возникновения права на такую компенсацию с начала умаления субъективного гражданского права лица, такой подход методологически позволяет дифференцировать данный институциональный феномен от гражданско-правовой ответственности и отражает его комплексную природу.
Список литературы
1. Бочаров А.Н. Проблема кризиса взаимоотношений государства и личности через призму статьи 16.1 Гражданского кодекса РФ. Вестник юридического факультета Южного Федерального Университета. №3(5). Р-н-Д. 2015. С.78-81
2. Гражданский кодекс Российской Федерации от 26.01.1996 N 14-ФЗ // СПС КонсультантПлюс
3. Пантелеева А.А. Ответственность за вред, причиненный незаконными действиями подразделений дознания и предварительного следствия (на примере деятельности горрайорганов внутренних дел). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М.. Изд. МСХА. 2008 г.. С.17
