Новости
09.05.2023
с Днём Победы!
07.03.2023
Поздравляем с Международным женским днем!
23.02.2023
Поздравляем с Днем защитника Отечества!
Оплата онлайн
При оплате онлайн будет
удержана комиссия 3,5-5,5%








Способ оплаты:

С банковской карты (3,5%)
Сбербанк онлайн (3,5%)
Со счета в Яндекс.Деньгах (5,5%)
Наличными через терминал (3,5%)

КНЯЖЕСТВА СЕВЕРО - ВОСТОЧНОЙ РУСИ XIV-XV ВВ. И КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ ПАТРИАРХАТ: К ВОПРОСУ О РОЛИ «ВИЗАНТИЙСКОГО ФАКТОРА» В ПОЛИТИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ УДЕЛЬНОЙ РУСИ

Авторы:
Город:
Москва
ВУЗ:
Дата:
26 июня 2016г.

К вопросам, связанным с церковно-дипломатической историей средневековой Руси после исследований В.Т. Пашуто практически не обращались [22]. В последние годы тенденция изменилась и интерес к исследованию церковно-политических взаимоотношений Северо-Восточной Руси (Москвы, Твери, Рязани, Нижнего Новгорода) и Константинопольского патриархата заметно возрос. Поясним, что термин Северо-Восточная Русь принят в современной историографии для обозначения группы княжеств, расположенных в междуречье Волги и Оки, которые в IХ - XV вв. составили ядро российского государства [16]. Однако данная тема так и не стала предметом комплексного научного изучения. Между тем, изучение места и роли “византийского фактора” в политическом развитии удельной Руси и становлении российской государственности становится как никогда актуальным, что в полной мере относится к периоду XIV- XV вв. – времени правления великих князей Московских Василия I и Василия II. Настоящая статья не претендует на исчерпывающую полноту в освещении темы, но она ставит вопросы, расставляет акценты и приходит к заключениям, которые важны для понимания внешнеполитических и конфессиональных связей удельной Руси - малоисследованной и актуальной проблемы становления российской государственности, которая имеет не только узкое - авторское, но и широкое - академическое значение.

Для прояснения проблемы обратимся к истокам русской истории и её ключевому событию - принятию великим равноапостольным князем Владимиром в качестве общегосударственной религии христианства (Х в.). Смысл его – в осознании необратимой включенности судьбы русских земель в мировое историко-культурное целое: «Господи Боже, сотворивый небо и землю! Призри на новыа люди сия, и даждь имъ увѣдѣти тя, истиннаго Бога, якоже увѣдѣша страны христианскиа…» [20, с.58]. Крещение создало почву для расширения религиозных и культурных контактов, в ходе которых Русь активно усваивала передовую для того времени систему духовных ценностей средневекового Византийского мира. Благодаря усилиям церковников, которые пришли на Русь со святой горы Афон, из Царьграда, Синая, Иерусалима и были зачастую хорошо образованы, привозились памятники греческой  литературы,  научные трактаты, осуществлялся их  перевод с греческого на церковнославянский язык. При этом элементы византийской культуры, в т.ч. и традиции греческой иерархии, попадая на Русь, осмысливались как часть единой христианской духовной традиции. Поскольку христианство пришло на Русь из Византии последняя в сознании русских православных людей считалась высшим наставником и примером, тем более, что именно в Константинополе находилась резиденция Патриарха. Это обстоятельство расширило международные связи Северо-Восточной Руси XII - XV вв., способствуя увеличению количества путешествий людей в Константинополь и на христианский Восток, главным образом в Палестину и её религиозный центр – Иерусалим. Сначала - по Днепру через степи кочевников и днепровские пороги, далее по Черному морю в Византию, Иерусалим, на Афон, в Египет (Синай); позднее - по Волжскому торговому пути, по Западной Двине и Дону, по сухопутным дорогам из Среднего Поднепровья в Центральную Польшу и Чехию и из Среднего Поднепровья через воронежские леса в междуречье Волги и Оки, от устья Дуная и далее по реке вглубь Европы. Заинтересованность Руси в торговых связях по Волжскому, Донскому, Днепровскому, Днестровскому, Дунайскому и другим маршрутам усиливала её внешнеполитическую активность в прилежащих к ним странах. В этих регионах благодаря коммуникативной подвижности купцов, паломников, светских и церковных дипломатов постоянно завязывались узлы международных отношений (враждебных или дружеских), которые с течением времени сменялись новыми комбинациями геополитических интересов, не только рождая «друзей» и «врагов», но и расширяя сферы влияния Руси, укрепляя её международный авторитет.

К сожалению, уже в ХIII столетии эти позитивные процессы были осложнены нашествием Батыя. Общее ослабление Руси после нашествия привело не только к ухудшению международной обстановки, но и к активизации политических противников Руси на юго-западе и северо-западе: Польша, Литва, Венгрия, Швеция. В сложившихся условиях постоянных набегов Золотой Орды, опасности нападения со стороны Швеции, Ливонского ордена или Литвы великие князья московские (Иван Калита, Дмитрий Донской и их последователи – Василий I и Василий II) уже с 30-х гг. ХIV в. стали проводить политику, направленную на объединение русских земель. Борьба региональных князей за лидерство в вопросе объединения заняла целых два века и особенно активно велась между наиболее населенными и богатыми княжествами северо-восточной Руси - великими княжествами Московским и Тверским. Тверь при этом искала опору и помощь в Литовском государстве. К литовской же помощи прибегали в борьбе с московским влиянием не только северо-западные русские земли (Псков, Новгород, Смоленск), но и юго-восточная Рязань [25; 7, с.62-79]. В ходе этой борьбы представители Москвы, Твери, Рязани, Нижнего Новгорода и прочих удельных  княжеств активно использовали авторитет Патриарха Константинопольского. Константинопольский патриархат выступал важной политической силой, существенно влиявшей на различные аспекты жизни, как средневековой Руси, так и всей Восточной Европы, являясь основным проводником византийской политики за пределами Империи. Имперские власти стремились выделить приоритетный центр, опираясь на который можно было бы влиять на ситуацию в восточноевропейском регионе. С момента крещения Руси таким центром была кафедра митрополита Киевского и всея Руси, местопребыванием которого с 1325 г. стала Москва. Придерживаясь основной политической линии по сохранению единства церкви и централизации власти, Константинопольский патриархат чутко реагировал на все изменения политической и конфессиональной ситуации в подвластных ему регионах. Однако реализация этой политики проходила в сложнейших для Византии внешнеполитических и внутриполитических условиях: внутренние гражданские войны, нарастающие религиозные конфликты, а главное – усиление натиска со стороны турок – османов заметно ослабляли Империю, заставляя проводить политику лавирования и часто идти на компромиссы.

Церковь играла роль связующего звена между Византией, княжествами удельной Руси (Москва, Тверь, Рязань), Великим княжеством Литовским (ВКЛ), Золотой Ордой, поддерживая то одну, то другую «партию силы», а митрополия «Киевская и всея Руси» рассматривалась в Константинополе не только как сфера влияния Константинопольского Патриархата, но и как дополнительный источник ресурсов для слабеющей Византийской империи. Известный исследователь истории Византии, историк и богослов отец И. Мейендорф отмечал, что «…в XIV – XV веках за власть на Руси боролось несколько политических центров, и каждый стремился поставить своего кандидата митрополитом Киевским, или, со временем, - выделиться в особую митрополию. В течение указанного периода столкновение местных интересов с централизаторскими тенденциями Византии было основным содержанием исторического процесса в Восточной Европе. Смягчение церковной политики Византии по отношению к Руси не означало, что от принципа назначения греков на кафедру далекой, но важной митрополии совершенно отказались. Перечень митрополитов поражает этническим разнобоем: Алексий (русский, 1354-1378 гг.). Смута, последовавшая за смертью Алексия, привела к усилению византийского контроля при Киприане (из южных славян, 1389-1406 гг.), Фотии (грек, 1408-1431 гг.) и Исидоре (грек, 1436-1441 гг.)» [19].

В начале XIV в. экономическое превосходство Твери перед Москвой дало ей временное преимущество во внешней политике и торговле. Со второй половины XIV века, т.е. уже со времени княжения великого князя Михаила Александровича и до  падения княжества,  Тверь опиралась на близкую  к ней и географически, и династически Литву, поддерживая с ней активные внешнеполитические и торговые связи. Направляла она послов и в Константинополь, что в полной мере в своих интересах использовали и тверские князья, и патриархи. Союза с Литвой придерживался также рязанский князь Олег Иванович, а в первой половине XV в. эту же политику продолжил его сын Федор Олегович, вокруг которого группировалась часть южнорусских княжеств. Известный историк XIХ в. Д.И.Иловайский писал: «История Рязани в XIV- XV вв. представляет аналогию с историей Твери. Здесь вторую половину XIV в. наполняет видная личность Михаила Александровича, выступающая с такими же стремлениями, как и Олег Рязанский; после его смерти видим те же усобицы между Тверью и Кашином, как между Рязанью и Пронском, тоже колебание между Москвой и Литвой» [11]. Нижегородско-Суздальское княжество, наоборот, с последней четверти XIV в. и, вплоть до присоединения к Москве (1392), а также во время борьбы суздальско-нижегородских князей против Василия I, ориентировалось на Золотую Орду. Таким образом, проордынская политика Москвы в первой половине XIV в. находит подражание в пролитовских симпатиях Твери и части Верховских княжеств, в ордынской ориентации Нижнего Новгорода и в дружественном нейтралитете (как к Литве, так и к Орде) — Рязани.

Наибольшее значение для связей Северо-Восточной Руси с Византией в XIV- XV столетии имели: 1) Прибалтийский торговый путь; 2) путь на Юг по Дону, выводивший к Черному морю, а оттуда в Константинополь. Поскольку первый маршрут в разное время блокировали усилившаяся Литва, Польша, Ливонский орден, Швеция, первостепенное значение для экономического и политического развития северо- восточной Руси приобрели связи с Причерноморьем и Византией по Дону к Тане (Азову) и далее к Константинополю. Путь на Юг по Дону и торговля с Судаком, Кафой и Константинополем уже в XIV веке стали своего рода "окном в Европу", непосредственной связью русских земель с Крымом, Малой Азией, Византией, а через проливы и с богатым Средиземноморьем. Преимущество здесь, конечно, в силу географического положения имела Рязань, но имевшимися возможностями рязанские князья так и не смогли воспользоваться. Золотая Орда, осознавая свои материальные выгоды, вынуждена была войти в круг тех экономических и политических отношений, которые здесь издавна существовали: используя своё доминирующее положение, она установила контроль над международными торговыми путями, в т.ч. над русско-византийскими связями. Благодаря политике веротерпимости и лояльности к Церкви (ярлыки, выдаваемые ханами русским митрополитам, давали льготы и преимущества, освобождали от податей, создавали условия для сохранения имущества Церкви, судебной власти в делах церковных и возрождения государственности) Орда невольно возвысила Москву и власть митрополитов, одновременно ослабив влияние патриарха Константинопольского на русскую иерархию. Таким образом, Орда сыграла двоякую - не только отрицательную, но и положительную роль в системе международных отношений средневековья [9].

Между тем, волнения в Империи, начавшиеся в константинопольской церкви со времени воцарения Палеологов в Константинополе, во многом содействовали ослаблению авторитета патриарха и на Руси. Стремясь сохранить свое влияние и  проводя политику  «разделяй и  властвуй» Патриархи стали  назначать в Русскую церковь по два митрополита, нарушая тем самым правила соборов, по которым только один митрополит должен быть главой в каждой епархии. Первый раз – после смерти Феогноста русский клир и великий князь избрали митрополитом Алексея. Патриарх утвердил его, но в тоже время прислал на Русь грека Романа, назначив его митрополитом Волынским. При Дмитрии Донском еще при жизни митрополита Алексея, но после смерти Романа патриарх прислал сначала Германа, затем Киприана. Пимену противопоставлен был Суздальский архиепископ Дионисий, грек. Когда же на Русь был прислан очередной грек - митрополит Фотий (1408-1431), с приходом которого должно было восстановиться в русских землях пошатнувшееся влияние Константинополя, Патриарх отказал Витовту – великому князю Литовскому в поставлении отдельного митрополита для Западной Руси. Наконец, после смерти Фотия (1461), вопреки желанию и просьбам Великого князя Василия Васильевича за епископа Иону Рязанского, избранного русским клиром, патриарх прислал на Русь грека Исидора. Из приведенных примеров видно, что патриархи всячески противодействовали стремлению Русской церкви к независимости и присылали на Русь другого кандидата в митрополиты только тогда, когда митрополитом был не грек, а ставленник русских князей. Стихийной формой протеста против влияния греков и власти константинопольской иерархии стала ересь стригольников. Патриарх Нил, осознавая опасность ереси, поручил Суздальскому епископу Дионисию повлиять на еретиков [1, с.5-7]. Позднее патриарх Антоний (возведен на престол в 1389 г.) написал к стригольникам особое послание, в котором обличал их ересь. Из него видно, что стригольники восстали против существующей иерархии. «Рцете еретицы, писал Антоний, гдъ хощете попа взятии собъ? Аще глаголете: не достоинъ есть Патриархъ и недостойни суть Митрополити, то по вашему, нынъ слову ни единаго нъсть попа на земли. Аще бо, которой нищеты деля позна себе, безъ даровъ церковныхъ поставленъ есть. Но мыслию и върою исповъдаемся и вси причащаемся къ Соборней и Апостольстъй Церкви: а его же Митрополита освятить намъ Патриархъ, того вси чтемъ, яко Христова намъстника, также и епископъ въ коемъждо градъ и области пресвитеры яко Апостолы Христовы. Вамъ же гдъ есть поставити попа по своей окааной въръ? Не придебо Христосъ второе въплотитися на землю ни снидетъ Ангелъ освятити вамъ попа» [2, с.9-16]. Со второй половины XIV в. главенствующее положение в экономических и церковно-политических отношениях Руси с Византией и Северным Причерноморьем перешло к Москве. Отношения Северо-Восточной Руси с Византией не ограничивались торговыми операциями, в них принимали  участие не только крупное московское купечество, но и великокняжеская власть, а также духовные лица. Особое значение приобрели церковные связи. Однако русско-византийские отношения XIV - XV вв. складывались уже в совершенно иной геополитической обстановке, когда Византийская империя практически перестала быть самостоятельной политической силой. В первой половине XIV и до середины XV в. русские митрополиты и многие архиереи посещали Константинополь по служебным делам и с целью поклонения цареградским святыням. Под 1398 г. летописи сообщают о русском посольстве в Константинополь с целью оказания материальной помощи Византийскому императору Мануилу II Палеологу. Во главе посольства  стоял монах Симонова монастыря преподобный Андрей (Родион) Ослябя, облеченный  доверием Московского великого князя Василия I Дмитриевича и святителя Киприана Московского. Угасающей Византийской империи и Константинопольскому Патриархату далекая Московская Русь впервые стала посылать «милостыню» - добровольную денежную помощь, с которой связано немало русских паломнических путешествий и более позднего времени. Послал к Патриарху своего доверенного человека - протопопа Даниила с «милостыней» и великий князь Михаил Александрович Тверской. «В лѣто 6906 злочестивыи царь Турьскыи сынѣ Амуратовѣ, брат Чалибѣевѣ, именемѣ Баазытѣ,събравъ воя многы и пришед оступи Царьгород съ всѣ стороны и пути переня по морю и по суху и стоя под градом 7 лѣтъ, надѣяся взятии его, а прочия окрестъныя многы грады и страны Гречьскыя взяша и поплениша, - сообщает летописец. Тогда же сущии вѣ Царѣградѣ царь и патриархъ и прочии людие бяху в печали велице и во истомѣ и въ оскудѣнии. Слышав же то князь великыи Василеи Дмитреевичь и съжалися зѣло и объмысливъ съ отцем своимъ митрополитомъ Киприяномъ и съ своею братьею и с прочими князьми Русскыми и послаша въ Царьгород много серебра в милостыню с черньцомъ Родионом Ослебятемъ, иже преже былъ бояринъ Любутьскы. А князь Михаило Тферьскы тако ж послал протопопа своего Данила с милостынею. Донесшемъ же имъ сию милостыню въ Царьгород, и царь и патриархъ и вси людие велико благодарение въздаша богу и много хваление и благословение всылаху Руси, и прислаша поминокъ к великому князю на благословение икону чюдну, на неи же бѣ написанъ Спасъ в бѣлоризцех. Стоитъ же икона та въ церкве его въ Благовѣщении на его дворѣ и до сего дне на лѣвои странѣ на поклонѣ» [18, с.228]. Посылка "многого имения" или "милостыни" из Москвы и Твери оказала поддержку Византии перед лицом надвигающейся опасности со стороны турок-османов. Такую финансовую поддержку русские князья оказывали многим Православным Патриархатам Востока, монастырям Афона и Синая, а позже Сербии и Болгарии.  В благодарность Тверскому великому князю, Московским государям и Предстоятелям Русской Церкви с Православного Востока присылали чудотворные иконы, святые мощи божьих угодников, почитаемые кресты и древние богослужебные книги. В этот период усилился приток на Русь всевозможной церковной утвари. Сотрудничество русских, византийских и южнославянских и афонских монастырей способствовало взаимному обмену не только материальными и культурными ценностями, но также богословскими идеями [24, с.117-141]. О небывалом авторитете Афона красноречиво свидетельствует то обстоятельство, что с середины XIV в. святогорские монахи возглавляли Вселенскую патриархию на протяжении практически целого столетия (патриарх-святогорец Афанасий I и другие). В это время исихазм стал центральным фактором не только церковной, но и светской истории Византии. Сохранившиеся документы показывают, что в переписке с Византийским императором и Патриархом состоял не только великий князь Московский, но и великий князь Тверской, «проводивший политику тверского регионализма» [13]. Так, «Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче», автор которого тверской поп Фома (Матвеевич) - доверенное лицо, посол великого князя Тверского Бориса Александровича и непосредственный участник Ферраро-Флорентийского собора 1438-1439 гг., созванного в связи с растущей турецкой агрессией и посвященного вопросам объединения католической и православной церквей, сообщает, что отправке тверского посольства на Собор предшествовала интенсивная переписка между византийским императором Иоанном VIII Палеологом и Борисом Тверским. Участие Твери во Флорентийском соборе историки оценивают как «весьма активное», а отношение к унии «принципиальное и последовательное, что, по мнению Я.С.Лурье, подтверждает стремление Твери к национально-русскому объединению» [12, №168; 17, с.91-92]. Сохранился и текст охранной грамоты папы Римского Евгения IV послу русскому Фоме на право беспошлинного проезда и провоза по всем территориям, подвластным римской курии от февраля 1439 г. для возвращения на Русь, косвенно подтверждающий внешнеполитическую активность великого княжества Тверского[21;23]. Скорее всего, подобная переписка была и у Рязанских великих князей, но Рязанская земля – многострадальное пограничье между Русью и Диким полем – не смогла сохранить летописи и иные документы по истории края, что предопределило многочисленные споры в историографии по вопросу их существования в целом. Однако специалистам известны местные рязанские записи, попавшие в общерусские своды и, как считают исследователи, заимствованные из утраченных рязанских летописей[15]. Таковыми, например, являются сведения по истории Рязанского княжества, содержащиеся в некоторых владимирских летописях, элементы рязанского летописания включены также в Никоновскую и Воскресенскую летописи. Факты из политической истории княжества, как правило, военно-оборонительного характера, можно обнаружить в областных ростовских, суздальских и других летописях. Сведения из других сфер, включая церковно-религиозную историю крайне редки, хотя и позволяют проследить некоторые важные события: последовательность пребывания на епископской кафедре рязанских владык, их основные дела, взаимоотношения с митрополитами и проч. [8, с.39-41]. Однако системный анализ и того, что сохранилось (например, жалованные грамоты рязанским монастырям – Солотчинскому на р. Оке и другим; известия о материальных пожертвованиях частных лиц монастырям и проч.) позволяет предположить, что рязанское духовенство было наделено большими властными полномочиями и в меньшей степени подчинено княжеской власти, нежели в других русских княжествах. С течением времени великие князья московские сделали все возможное, чтобы убрать соперников в лице Твери, Рязани, Нижнего Новгорода и установить свой контроль над избранием митрополитов[14]. Одновременно велась целенаправленная политика, связанная с ограничением церкви в правах на землю, на сокращение налоговых льгот и т.п. Таким образом, по мере укрепления княжеской власти церковь становилась слабее. После падения Константинополя и превращения церкви в автокефальную, т.е. самостоятельную организацию, независимую от константинопольского патриархата позиции светской княжеской власти, напротив, укрепились. Полная зависимость русской церкви от Константинопольского патриарха прекратилась лишь при великом князе Василии Васильевиче II (Темном), а de jure продолжалась до самого учреждения на Руси Патриаршества. С этого времени русские в церковной иерархии начинают приобретать перевес, а в сам процесс избрания митрополита активно включается русский клир под решительным влиянием князя московского. В Актах Археографической комиссии опубликовано послание Великого князя Василия Васильевича II к Константинопольскому патриарху Митрофану, в котором князь писал об отступлении от Православия митрополита Исидора на Ферраро-Флорентийском соборе 1438-1439 гг. и требовал согласия Патриарха на избрание и рукоположение русского митрополита Ионы. «И просимъ Святейшее ти владычьство, писал князь, да съ святымъ Царемъ и совсемъ Божественнымъ освященнымъ Собором възръвше въ свята ваша и божественна правила Гречьскаа и во оно папино послание, и разсудите и занужу далечнаго и непроходнаго путюшествия, и за нахожение на наше Христианство безбожныхъ Агарянъ, и за неустроение и мятежи еже въ окрестныхъ насъ странахъ, и господарей умножениа, свободно намъ сътворите въ нашей земли поставление митрополита, еще же и засию нужу, яко и духовная дъла вся каждому православному Христианину, и наша скровеннаа, а Господьскаа потребна словеса и дъла нужно намъ дълати съ митрополитомъ, толковано младыми человъками, отъ нихъ же лъто есть что таити и тии преже инъхъ увъдаютъ. И того ради просимъ, Святое ти Владычество, послъте къ намъ честнъйшее Ваше писание, яко да помощию Божиею и Благодатию Святаго Духа, и споспъшениемъ Святаго Царя и съ благословениемъ Святаго ми Владычъства и божественнаго и Священнаго Сбора, по Святымъ правиломъ, собравшее въ отечьствии нашемъ въ рустъй земли, боголюбивые Епископы отества нашего, и поблагодати Святаго Духа избравшее кого человъка добра, мужа духовна върою православна, да посвятятъ намъ Митрополита на Русь понеже и преже сего за нужу, поставление въ Руси митрополита бывало»[3, с.71-75]. Ответил ли Патриарх великому князю Василию на это послание не известно. Но из другого документа, адресованного великим князем Василием Васильевичем II (Темным) уже на имя императора Константина Палеолога, видно, что Патриарх не хотел предоставить Русской Церкви права свободного избрания митрополита, так что великий князь вынужден был без согласия Патриарха, собрав собор русских епископов, поставить митрополитом епископа рязанского Иону (1448-1461) [4, с.83-85]. Интересно подчеркнуть, что при назначении на должность русские митрополиты зачастую платили патриарху каноник («поминки»). Существовали документы, на которых Патриархи основывали свои требования, например, материалы Халкидонского собора, деяние VI; 123 новелла императора Юстиниана и другие, но многие не сохранились из-за многочисленных пожаров, разорений Константинополя во время крестовых походов и войн. По крайней мере, митрополит Иона в посланиях к патриарху Геннадию упоминает о такой традиции. «…Благословение, писал Иона, - отъ твоея великыя Святыни требовати хощемъ; также отъ всъхъ, ктоли ни будетъ Патриархъ на Патриаршествъ, соблюдая Церковь Христову и держа истинное великое православие, и что коли у насъ найдется, и за Христову любовь посылати хощемъ. Нынъ, господине, сынъ мой Князь Великий послалъ къ твоей Великой Святыни своего посла человъка честна, ближняго и приступнаго своего, на имя Ивана Володимировича, по твоему къ намъ приказу и писанию; и что, господине, у насъ нашлось, то есьмы отъ въры, за духовную великую любовь, съ тымъ же великаго Князя посломъ къ тебъ послали и твоя великая Святыня за тыя наши малыя поминкы на нась не помолви, за неже, господине, по гръхомъ, и наша земля отъ поганьства и междо-собныхъ браней въсьма истощала и потомилась. Да пожалуй, Господине, еще покажи къ намъ совершенную свою духовную любовь: обошли сына моего великаго Князя посломъ честнымъ твоимъ писаниемъ о всемъ и укреплении и въ душевную ползу великому нашему Православию, и за Божью Церковь, и за святительскую намъ честь; занеже, господине, колькое у насъ было прежнихъ святыхъ Патриархъ честныхъ грамотъ держали есмы за земьскую честь, къ своей душевнъй ползъ, поминая тыхъ святыхъ Патриарховъ, да тыя всъ грамоты, по гръхом за наша земьская неустроения въ пожары истерялися. Да что, господине, твоей Великой Святыни тотъ великаго Князя посолъ и отъ насъ иметъ говорити, тому бы твоя великая Святыня, всему върилъ: иже бо то суть наша слова, послана съ нимъ. А Вседержитель Господь Богъ да сподобитъ насъ Святыхъ твоихъ молитвъ въ безконечные въки» [5, с.495-496; 10, с. 12, 57-63].

После падения Константинополя (1453 г.) Византийская империя прекратила свое существование, геополитическая ситуация в мире изменилась, но контакты Руси с Северным Причерноморьем и Константинополем не прерывались и продолжали поддерживаться вплоть до начала ХVI века. Мехмед II в политических и конфессиональных интересах турок-осман объявил веротерпимость по отношению к христианам и не препятствовал избранию нового Патриарха, которым стал Геннадий Схоларий (ок. 1440-1472). На имя Патриарха султан издал особый фирман (высочайшую грамоту) и берат (указ), которые определили положение Православной церкви в Османской империи. На основании этих документов Патриарх, епископы и священники получили своего рода статус дипломатической неприкосновенности: христианские храмы нельзя было превращать в мечети, запрещено насильственно обращать христиан в мусульманство и др. Константинополь, превратившись в Стамбул, утратил статус мирового центра православия, авторитет патриарха упал, значение Черного и Средиземного моря пошло на убыль, а в торгово-экономическом и  международном плане роль Центральной, Восточной и даже Северной Европы возросла. Но это отнюдь не умалило общего значения Черноморского бассейна для Руси: между Москвой и Константинополем при посредничестве купцов, которые имели обширные деловые контакты в Византии и других важных центрах средневекового мира, осуществлялся активный товарообмен, отправлялись туда и посольства по великокняжеским и церковным делам. Правда, связи русской церкви с Константинопольским патриархатом носили уже скорее эпизодический характер. Русь бережно относилась к своим отношениям с Византией и последней из славянских стран порвала свою церковную зависимость от неё. Ионе же было суждено стать последним митрополитом «всея Руси», доказывая легитимность собственного избрания на протяжении всего пребывания на митрополичьей кафедре. Ему отказали в признании литовский великий князь Казимир и западнорусские иерархи. В 1458 г. в Риме патриарх-униат Григорий Мамма посвятил в митрополиты русские Григория (Болгарина), ученика Исидора. Притязания Григория распространялись на Юго-Западную Русь, с чем не могли согласиться ни великий князь московский, ни митрополит [6, с.108-110,112-114]. Противостояние Константинопольской патриархии и обмен взаимными посланиями окончились тем, что в Москве вынуждены были констатировать разделение единой некогда митрополии на Киевскую и Московскую. В 1460 г.  Григорий прислал в Москву посольство и потребовал смещения митрополита Ионы. Последовавший отказ, выраженный в самой категоричной форме, подтвердил разделение митрополии на Киевскую и Московскую: в Московском княжестве находился митрополит всея Руси Иона, а в Литве – назначенный Константинопольским патриархом митрополит Киевский и всея Руси Григорий (булла папы Каллиста III). Как было показано, политику «собирания русских земель» в указанные столетия с разной эффективностью пытались проводить княжества северо-восточной Руси (и Тверь, и Рязань, и Москва), а русская церковь и Константинопольский патриархат были одними из активных участников в развернувшейся на этом фоне церковно-политической борьбе. Каждый из «игроков» преследовал свои интересы, поэтому противоречия между церковной и светской (княжеской) властью, роль “византийского фактора” в политическом развитии русских земель представляют для специалистов большой интерес.

 

Список литературы

1.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею1334-1598. Т. I. СПб., 1841, грамота № 4, (1382 г.) - «Послание Константинопольского Патриарха Нила Псковичамъ о стригольниках».

2.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею… Т. I., грамота № 6. (1388-1395 гг.) – «Послание Константинопольского Патриарха Антония Псковичамъ о обличении стригольниковъ .

3.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею… Т. I., грамота № 39 (1441 г.) –

«Послание Великаго князя Василия Васильевича Константинопольскому патриарху Митрофану объ отступлении отъ православия митрополита Исидора, съ требованиемъ согласия поставитъ на место его другаго, по избранию и рукоположению Русскихъ Епископовъ».

4.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею… Т. I., грамота № 41 - « Послание Великаго князя Василия Васильевича Греческому Царю Константину Палеологу о поставлении Рязанского епископа Ионы въ санъ митрополита, на мъсто Исидора».

5.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею… Т. I., грамота № 263 (1452 или 1453 гг.) – «Послание митрополита Ионы Константинопольскому патриарху Геннадию съ просьбою принять дары, отправленные къ нему с великокняжескимъ посломъ».

6.     Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссиею… Т. I., грамота № 61 (1458 г.). – «Соборная грамота русскихъ Епископовъ, о подсудимости ихъ митрополиту Ионъ и преемникамъ его въ делахъ духовныхъ, и необщении съ лжемитрополитомъ Киевскимъ Григориемъ»; грамота № 63 (1458 г.) - «Окружное послание митрополита Ионы Литовскимъ Епископамъ, о соблюдении православной веры и непризнании митрополита Киевского Григория».

7.     Андреев С.И. Юго-восточная граница Рязанского княжества в XII-XIV вв. //Куликово поле и Юго- Восточная Русь в XII-XIV веках. Тула, 2005.

8.     Головина Н.В. Исторические источники по истории Рязанской епархии XIV-XVII вв. особенности изучения //Омский научный вестник. № 3(78), 2009.

9.     Григорьев А.П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. СПб., 2004.

10. Зернин А.П. Об отношении Константинопольского патриарха   к русской иерархии. Рассуждение, представленное для получения степени магистра русской истории. СПб., 1846.

11. Цит. по: Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, репринт - Рязань. 1990.

12. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе       Борисе Александровиче» //Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1908. № 168.

13. Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485) .Тверь., 1994.

14. Кричевский Б.В. Митрополичья власть в средневековой Руси (XIV в.). СПб., 2003.

15. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI в. М., 1965.

16. Кучкин В.А. Формирование территории Северо-Восточной Руси в Х – XIV вв. М., 1984.

17. Лурье Я.С. Роль Твери в создании Русского национального государства // Ученые записки ЛГУ, 1936. № 36. Серия исторических наук. Вып.3.

18. Московский летописный свод конца ХV века //ПСРЛ. Т.ХХV. М., 2004.

19. Цит. по: Мейендорф И. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. Paris,1990.

20. иконовская летопись //Полное собрание русских летописей. Т.IХ. М., 2000.

21. Охранная грамота папы Евгения IV послу русскому Фоме (О тверском посольстве на Ферраро - Флорентийский собор) //Российское государство в XIV - XVII вв. СПб.,2002.

22. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1969.

23. Попов А. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян (ХI – ХV вв.) М., 1875.

24. Сапожникова О.С. Богословие Иоанна Дамаскина в составе сборников ХV века и Флорентийская уния //Византийский временник. Т.67(92).М., 2008.

25. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. СПб., 1889. Т.1; 1891. Т.2.