21 марта 2016г.
Иногда в политике, которая традиционно считается делом аморальным, встречаются личности, чуждые интриг, лукавства, беспринципности и стяжательства. Они отличаются от многих своих коллег по политическому цеху цельностью натуры (которую, впрочем, недоброжелатели могут назвать негибкостью и упрямством), незыблемостью убеждений, принимаемую за ортодоксальность, и высокими нравственными качествами, не поддающимися корректировке ни при каких изменениях общественно-политической конъюнктуры. Именно из таких редких и обаятельных исторических персонажей был Алексей Васильевич Пешехонов (1867-1933) – одна из ярчайших фигур российского «неонародничества».
Этот человек представлял собою истинно русский тип общественного деятеля. Плоть от плоти российской дореволюционной глубинки, выходец из многодетной семьи сельского священника Тверской губернии, он своим талантом, энергией, умом, работоспособностью, страстным желанием быть полезным стране и народу добился многого в жизни. Даже те, кто впоследствии стали его идейными оппонентами, признавали незаурядность его натуры, а главное – исключительные честность и порядочность.
С самых юных лет Алексей Васильевич вращался в гуще народной жизни и приобрел богатый опыт общения с крестьянством и другими представителями «трудового народа», ставшего впоследствии объектом его политического интереса. Отработав земским статистиком в разных губерниях, отслужив в армии, Пешехонов начал публицистическую деятельность, которая была непрерывной и плодотворной в течение всей его жизни и последовательно отражала актуальнейшие события страны в авторской оценке. По своим идейным воззрениям, сформировавшимся к 1890-м гг., Пешехонов был правым (легальным, либеральным) неонародником и к своим главным учителям причислял Н.К. Михайловского и В.Г. Короленко.
Принимая во внимание личностные качества, присущие Пешехонову, нетрудно догадаться, что своим убеждениям он ни разу не изменил. При его активнейшем участии в 1906 была создана Народно- социалистическая партия (в аббревиатуре – энесы), в программе которой отразились основные политические взгляды Пешехонова: эволюционный социализм, сильное государственное начало при суверенитете личности, национализация земли с ее распределением по «трудовой норме». В общественной борьбе Пешехонов как социалист признавал роль классовой борьбы, но не ставил ее во главу угла. Как политик Пешехонов, по оценкам современников, отличался толерантностью, моральным ригоризмом, здравым смыслом [10, c. 157]. С полным правом его социализм можно назвать демократическим. Позиция Пешехонова в годы первой русской революции отражала, на наш взгляд, сочетание либеральных и социалистических идей и предпочтений: приветствуя Манифест 17 октября 1905 г., он также высоко оценил и вооруженное восстание в Москве в декабре 1905 г.; отрицая тактику революционного террора, не осуждал, однако, действий боевиков-эсеров; одобрив бойкот I Государственной думы народными социалистами, активно помогал ее Трудовой группе, стал соавтором ее аграрного проекта [там же]. В дни Февральской революции, которую Пешехонов приветствовал, он был назначен комиссаром Петроградской стороны, избирался в Исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. В мае 1917 А.В. Пешехонов возглавил Министерство продовольствия Временного правительства, пробыв на этом посту три месяца. Позицию Пешехонова по отношению к Октябрьскому перевороту можно выразить кратко: «встретил враждебно».
Легальная деятельность Пешехонова при большевиках стала фактически невозможна. 22 августа 1918 г. был закрыт журнал «Русское богатство» – рупор неонароднических публицистов, в котором Пешехонов работал много лет. Летом же 1918 г. прекратили свою работу правонароднические центры. Были аннулированы все издания народных социалистов, свернута работа партийного центрального комитета. Народные социалисты стали, как и до Февральской революции, существовать в виде отдельных групп либо одиночек. Местные организации трудовиков и энесов довольно долго еще действовали на Украине, в Сибири и на Дальнем Востоке, но уже на свой страх и риск.
С учетом сложившейся обстановки правые народники хотели создать такую организацию, члены которой не связывали бы себя официальной партийной принадлежностью, но в то же время осведомляли ЦК о положении дел. Была выдвинута инициатива создания «внепартийной организации, в которую могли бы входить люди разных партий, объединенные общностью взглядов на основную задачу данного момента и признающие необходимость совместной работы для разрешения этой задачи» [3, c.180]. В апреле 1918 г. был создан Союз Возрождения России. Эта организация, которую возглавил В.А. Мякотин и в которую входили эсеры, энесы, кадеты, ставила своей задачей воссоздание русской государственности, воссоединение с Россией насильственно отторгнутых от нее областей и защиту от внешних врагов. Действовать предполагалось в тесном согласии с союзниками России, путем объединения «государственно мыслящих и демократически настроенных элементов русского общества», в перспективе видя складывание широкого народного движения. Однако судить о степени участия в этой организации А.В. Пешехонова по имеющимся данным не представляется возможным.
Постоянное нервное напряжение, материальные лишения, работа «на износ» под перманентной угрозой ареста не могли не сказаться на здоровье Алексея Васильевича. По совету друзей он уехал на юг, а вернуться в Москву уже не смог по причине расстройства транспорта. Центры политической активности противников большевизма перемещались в то время из столиц на периферию. Пешехонов обосновался на юге.
В годы Гражданской войны А.В. Пешехонову пришлось немало скитаться. Лучше всего об его одиссее рассказывает письмо к А.Г. Горнфельду, датированное 3(16) мая 1920 года: «…Я сейчас – в Харькове; около двух недель, как приехали сюда с Ант. Фед. (Антонина Федоровна – жена А.В. Пешехонова – О.П.)… Прошлое лето, как Вы знаете, я жил в Одессе… Там же жил и Борис (сын Пешехонова – О.П.). Оба мы служили в кооперативах: я – инструктором в Центросоюзе, Борис – в сельскосоюзе. В Одессе мы оставались до конца сентября, когда одесскими кооператорами я был делегирован в Ростов… Ввиду эвакуации Ростова кооперативный комитет, в который я был делегирован, закрылся, газета прекратила свое существование, и мы решили возвратиться в Одессу. Выехали из Ростова с одним из последних поездов; попали в волну беженцев и застряли в Новороссийске. Пробраться в Одессу не успели. Месяца два перебивались в Новороссийске, а затем вернулись в Екатеринодар, где я получил работу в Центросоюзе. Пробыли там немного больше месяца и затем воспользовались первым подходящим случаем, чтобы выбраться оттуда. Добрались таким образом до Харькова и здесь пока остановились… За время скитаний нам немало пришлось претерпеть. Особенно пришлось помучиться с пристанищем в Ростове и Новороссийске. Приходилось обитать в конторах на столах, в общежитиях, жить в углах и т.д. Продукты невероятно здесь дороги… ставки низкие… пайков никаких не выдают…»[5, л.3].
Живя на юге, Пешехонов сотрудничал в открывшихся на свободной от большевиков территории периодических изданиях Союза Возрождения – «Грядущем дне», вместе с И.И. Бунаковым-Фундаминским, М.В. Вишняком, А.Н. Потресовым, В.А. Мякотиным, и «Объединении», вместе с Мякотиным, Балабановым, Ст. Ивановичем и др.
Находясь на территории, подвластной А.И. Деникину, Пешехонов был представителем Союза Возрождения в деникинской армии [8, c.250]. Хотя А.Ф. Пешехонова в своих воспоминаниях утверждает, что «А.В. несколько раз категорически отказывался от настойчивых предложений работать с лидерами белого движения»[6, л.9], позволим себе опровергнуть это свидетельство. Конечно, он сотрудничал с местными властями, вероятно, не так активно, как прежде с законной властью между Февралем и Октябрем, но и в стороне не оставался. Ему была чужда идеология местных лидеров, она казалась ему, демократическому социалисту- народнику, слишком жесткой и жестокой, но своим участием в политической жизни Пешехонов надеялся смягчить, демократизировать их режимы.
Так, 20 января 1919 г. на совещании четырех организаций по вопросу об организации власти Пешехонов заявил, что не столь актуально заниматься вопросом о местной власти, сколь важно обсудить, как объединить Дон, Кубань, Крым и Юго-Запад России. Межпартийные разногласия, которыми были заняты принадлежавшие к разным организациям и течениям представленные в местных управленческих структурах социалисты и несоциалисты, Пешехонова тоже не занимали. «Я в отчаянии, – писал об этом совещании в своих воспоминаниях М.С. Маргулиес. – Да ведь пока вы будете объединять Дон с Кубанью да Крым с Кавказом, нас съедят большевики»[2, c. 168].
В то время Пешехонов, еще твердый противник большевизма, отнюдь не приветствовал практику «белого террора» (об этом он впоследствии писал в эмиграции), и 3 марта 1919 г. на заседании, устроенном Национальным центром, он заявил: «Власть Добрармии здесь нам навязана, принесена на острии штыков, без нее обойдемся, пусть она занимается своим военным делом» [2, с. 289].
Резкой критике в печати Пешехонов подверг разработанный в недрах правительства при А.И. Деникине проект земельной реформы (известный как проект В.Н. Челищева – Д.А. Билимовича). Согласно проекту, аграрная реформа намечалась по окончании войны и растягивалась на ряд лет. По подсчетам Пешехонова, в руках прежних землевладельцев в Европейской России оставалось 58 млн десятин из 82,5 млн. Учитывая, что реформа должна была занять около семи лет, ежегодно к крестьянам переходило лишь около 2% помещичьей земли, что соответствовало перераспределению этой земли в предвоенные годы в рамках обычных торговых сделок [11, c. 48].
За время пребывания в Ростове, Новороссийске и Екатеринодаре Пешехонов, по его собственным словам, имел возможность хорошо присмотреться к добровольческому режиму. Пешехонов отмечал «почти полное отсутствие энергии и творчества, разгильдяйство, хищения и т.д.». Главной причиной властной немощи на юге России он называл крайнюю пестроту антибольшевистских сил, взаимное недоверие и непонимание, «совершенную невозможность спаять что-либо из этой разнокалиберщины» [7, л. 3].
Семье Пешехоновых пришлось пережить в это смутное время и личные трагедии. Их сын Борис был мобилизован на Украине белыми, служил адъютантом у генерала А.Н. Гришина-Алмазова и погиб во время Гражданской войны в возрасте 21 года (семья долго о его гибели не знала). Об этом можно судить по переписке Пешехонова с Н.А. Рубакиным [5, л.2] и воспоминаниям Д.А. Лутохина. Брат Алексея Васильевича Константин Васильевич, священник в Тверской губернии, был убит на глазах семьи по нелепому и необоснованному обвинению в сотрудничестве с бандитами. У большинства людей такие страшные удары судьбы неизбежно вызывают разочарование в революции, злобу, но Пешехонов выдержал все и остался социалистом. «Почему вы так гневаетесь на большевиков, – спрашивал он на большом частном собрании эсеров, – ведь они осуществляют то, о чем вы мечтали. Их неудачи – не их, а ваши неудачи. Диктатура пролетариата, которая вас так раздражает, – пункт социалистической программы, который вы успели забыть»[1, c. 82].
В конце 1919 г., когда войска распадающейся деникинской армии терпели сплошные поражения, Пешехонов находился в Ростове и выехал оттуда лишь в ночь на 9 января 1920 г., когда «красные» уже входили в город. Не желая встречаться с большевиками в казацких областях, Пешехоновы решили перебраться через Новороссийск в Одессу. Но пока они доехали до Новороссийска, получали там пропуска и добывали места на пароходе, Одесса была взята «красными». «Для нас, – вспоминал Пешехонов, – как и для всей массы прижатых к югу беженцев, не оставалось как будто иного пути, как за границу. Но мы нашли себе дорогу: не колеблясь, мы повернули обратно и отправились навстречу красным»[8, л. 9]. Пешехонов твердо решил остаться на родине, невзирая на все грозящие опасности, так как перспектива стать эмигрантом была для него неприемлема.
Несмотря на весь драматизм происходящего, Пешехонов старался объективно оценивать события, явления и процессы. Он не мог не признать решимости, с которой действуют большевики, восстанавливая государственность, но отчетливо видел, что «правительство Ленина – все, что угодно, но только не «рабоче- крестьянское правительство». Он был убежден, что это правительство держится не только на штыках, но и на усталости народных масс, их темноте и неумении разобраться в общих вопросах, наивной вере, что «стоит только разбить Колчака и Деникина, и у нас будет хлеб, уголь и нефть, и вся хозяйственная жизнь восстановится» [4].
Между тем круг соратников и друзей А.В. Пешехонова сужался. В августе 1920 г. по делу «Тактического центра», вобравшего в себя ряд антибольшевистских организаций, в том числе Союз Возрождения России, были осуждены С.П. Мельгунов и В.А. Мякотин. Известие об аресте В.А. Мякотина Пешехонов воспринял как личную трагедию. В обвинительном акте, кстати, фигурировал и сам Пешехонов, но затем каким-то образом исчез из процесса. Алексей Васильевич чувствовал в этом подвох: «Что это значит – никак усвоить не могу. Меня подмывает отправиться в Москву и заявиться… Больше всего меня смущает, что в настроениях моем и В.А. давно уже ощущалась некоторая разница, сказавшаяся довольно определенно перед моим отъездом из Екатеринодара. Хотелось бы быть рядом с ним и в то же время боязно, как бы разница не разделила нас» [7, л.3]. Речь идет о постепенном «потеплении» отношения Пешехонова к большевикам, о начале метаморфозы его взглядов, завершившейся через несколько лет принятием советской власти. Пешехонов, вскользь отмечая единичные успехи большевиков, возможно, и не обращал на это внимание, но Мякотин ненавидел новую власть с каждым часом все сильнее, и отчуждение между бывшими единомышленниками и старыми преданными друзьями становилось все очевиднее. В 1921 г. Мельгунов и Мякотин были амнистированы, а в 1922 г. высланы за границу. Та же участь – высылка – ожидала вскоре и А.В. Пешехонова.
Период Гражданской войны был, несомненно, самой трагической полосой в его жизни. Для него мучительно было зрелище братоубийственной войны, краха государственности, деградации крестьянства. Нельзя сказать, что он занял позицию невмешательства: слишком велико в нем было идейное и нравственное возмущение грубым насилием большевиков. Однако он не примкнул по-настоящему и к противоположному лагерю, критикуя идеи, а, главное, недемократические средства и методы белогвардейцев.
Можно представить глубину душевного кризиса, пережитого Пешехоновым в эти годы, хотя и трудно определить, насколько он осознал утопизм и иллюзорность некоторых своих надежд. Сдвиги в его сознании происходили в виде невольного признания некоторых удач большевиков, их рвения в укреплении основ новой, советской государственности, их решительности и силы – того, чего так не хватало демократическому Временному правительству. Возможно, это в какой-то степени примирило его с действительностью и удержало в России, в то время как большинство его старых друзей и соратников покинули страну, предпочтя эмиграцию «большевистскому раю».
Сокращения:
НИОР РГБ – Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки. ОР РНБ – Отдел рукописей Российской национальной библиотеки.
Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект 15-01- 00157а.
Список литературы
1. Лутохин Д.А. Зарубежные пастыри // Минувшее. Т.22. М., 1997.
2. Маргулиес М.С. Год интервенции. Летопись революции. 1923, №11. Кн. 1.
3. Мякотин В.А. Из недалекого прошлого // На чужой стороне. – Берлин, 1923. №2. С. 176 -188.
4. Народное слово, 1919, 25 августа.
5. НИОР РГБ. Ф.358. К.181. Д.38. Л.2.
6. НИОР РГБ. Ф. 225. К.3. Д. 49. Л.9.
7. ОР РНБ. Ф.211. Оп.1. Д.862. Л.3.
8. Пешехонов А.В. Почему я не эмигрировал? – Берлин, 1923.
9. Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. – М.,1993.
10. Протасова О.Л. А.В. Пешехонов – народник «последнего призыва» // История и историография правого народничества: сборник статей. – Воронеж, 2014. С.251-268.
11. Федюк В.П. Деникинская диктатура и ее крах. – Ярославль, 1990.
