18 марта 2016г.
«Странничество» стало своего рода символом всего развития России. Оно сделалось необходимой принадлежностью социальной, культурной жизни русского общества, во многом определило смысл и стиль этой жизни, легло в основу художественного образа ХIХ века. Для русской почвенной культуры характерно ощущение безграничного пространства. Русские странники скитаются отнюдь не от скуки или ради того, чтобы повидать диковинные места, дорога для них – это поиск истины, сути, поиск смысла жизни. Для них вся жизнь становится паломничеством, посещением святынь, поисками в пространстве Бога. Интересно, что странник не обретает Бога, а постоянно ищет его. В этом духовном развитии, думается, и состоит высокая религия. Посредством «странничества» разрешается конфликт между законами жизни и свободолюбивой душой человека, ибо вера – свобода, духовность свободы. А «свобода и «странник» - понятия неразделимые. Вечное «странничество», как утверждает С.Л. Франк, - «единственное человеческое дело…», которое «…только в том и состоит, чтобы вне всяких частных, земных дел искать и найти смысл жизни» [7, с.14].
Н.А.Бердяев считал «странничество» важным элементом русского мировоззрения, самосознания: «Россия – страна безграничной свободы духа, страна странничества и исканий Божьей правды... Русский человек с большой легкостью духа уходит от всякой нормированной жизни. Тип странника характерен для России и так прекрасен. Странник – самый свободный человек на земле. Он ходит по земле, но стихия его воздушная, он не врос в землю, в нем нет приземистости. Странник свободен от «мира» и вся тяжесть земли и земной жизни свелась для него к небольшой котомке на плечах. Величие русского народа и призванность его к высшей жизни сосредоточены в типе странника. Русский тип странника нашел в себе выражение не только в народной жизни, но и жизни культурной, в жизни лучшей части интеллигенции. И здесь мы знаем странников, свободных духом, ни к чему не прикрепленных, вечных путников, ищущих невидимого града…
Русской душе не сидится на месте, это не местная душа. В России, в душе народа есть какое-то бесконечное искание, искание незримого дома. Перед русской душой открываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами» [1, с. 17-18]. В этой цитате указаны истоки «странничества», которые нужно искать в особенностях русского мировоззрения, самосознания, в ней содержится намек на устоявшийся мотив «странничества» в русской литературе, ставший традицией…которая особенно активно проявилась в ХIХ веке. Прямо с «корабля на бал» попадает в фамусовский дом герой Грибоедова Александр Андреевич Чацкий, в странствия отправляется герой Пушкина Евгений Онегин, не слезает с коня лермонтовский Печорин, колесит по российским просторам неутомимый Павел Иванович Чичиков Гоголя, неустанен в своих исканиях «очарованный странник» Лескова Иван Северьяныч Флягин, по дороге в поисках «счастливого» бредут и некрасовские странники.
В те годы, когда Н.А. Некрасов писал самое главное свое произведение, поэму «Кому на Руси жить хорошо», появилась новая, демократическая интеллигенция, внимательно изучавшая крестьянскую жизнь. Они странствовали по деревням, собирали народные песни, сказки, пословицы, поговорки (Е.В.Барсов, С.В.Максимов, П.Н.Рыбников П.В.Шеин, П.И.Якушкин, и другие). Само слово «странники», как и само явление, вызывало интерес современников Некрасова, имело различные толкования. В.И.Даль усматривал несколько значений слово «странник», и в их числе:
1) «путник, путешественник»;
2) «обрекшийся на тунеядное странничество под предлогом богомолья; скиталец, бездомный проходимец» [2, с. 335-336].
Розанова Л.А. приводит документальные факты из статьи Л. Трефолева «Странники» о странничестве на Руси в некрасовский период: «Странниками», или «бегунами», называлась активно действовавшая в 50-х годах, особенно на территории Ярославской и частично Костромской и Владимирской губерний, раскольничья секта. При общей расплывчатости, неясности религиозной и общественной программы члены секты стояли на том, что «надо бегать, душеньку спасать» [6, с. 253]. Вполне вероятно, что Н.А. Некрасов знал о деятельности «бегунов», когда изучал материал, работая над поэмой «Кому на Руси жить хорошо».
Интересно узнать, кого сам автор называет странниками и богомольцами? Бездомного, безродного
Немало попадается Народу на Руси,
Не жнут, не сеют - кормятся Из той же общей житницы, Что кормит мышку малую
И воинство несметное: Оседлого крестьянина Горбом ее зовут [5, с. 208].
К странникам и богомольцам автор относит и тех попрошаек, нищих, которые кормятся трудом народа. Это подкрепляется конкретными примерами. Странницы-воровки, выманивающий пряжу паломник, становящиеся ключниками и домоправителями «мастера великие подлаживаться к барыням» [5, с. 209], - все они представляли одну категорию типов «бродячей Руси».
Странниками становились и оседлые крестьяне, их поднимал с места голод. В своих очерках С.В. Максимов указывал, например, что в Пензенской губернии целые селения и деревни уходили на «нищебродный промысел» [4, с. 43]. По его наблюдению, всю Русь «вдоль и поперек бороздит «бесчисленное и несоследимое сонмище» [4, с. 68] неимущих лиц:
Пускай народу ведомо, Что целые селения
На попрошайство осенью, Как на доходный промысел Идут: в народной совести Уставилось решение,
Что больше тут злочастия, Чем лжи…[5, с. 208].
Н.А. Некрасов обращается к странникам с призывом, выраженным в категоричной форме: Стучись же, гость неведомый!
Кто б ни был ты, уверенно В калитку деревенскую Стучись! [5, с. 211].
И сразу мы узнаем о душевных качествах коренного крестьянина: он не подозрителен. Интересна картина взаимоотношения странника и крестьянской семьи. Нужно заметить, что основу ее составляет нечто иное, нежели в исследованиях этнографов. В книге С.В.Максимова описан, например, «ритуал» встречи странника в крестьянской семье. Почти на две страницы развернуто описание того, как накрывают на стол, как хозяйка приглашает к столу и так далее. У Н.А. Некрасова это сжато буквально до нескольких строк. Но то, что для С.В. Максимова существовало как деталь: «Вот, батюшка-странничек, покушай горяченького, да сказывай, что видел, что слышал. Больно мы странных захожих людей любим: живем в лесу, молимся пню» [4, с. 36], для автора поэмы оказалось самым важным – это-то и составило основу картины взаимоотношений странника и крестьянской семьи. Цель «странничества», по Некрасову, - в просвещении народа. Искренняя заинтересованность, любопытство, волнение, с которым и стар и млад слушают рассказы, дают основания для весьма важного обобщения:
…..ни работою,
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого, Ни кабаком самим
Еще народу русскому Пределы не поставлены:
Пред ним широкий путь [5, с. 213].
Странники оказываются, по Н.А. Некрасову, для оседлых крестьян источником сведений о мире. Своими рассказами они касаются самых сокровенных струн русской души. Они привносят в крестьянское сознание то возбуждение, которое приоткрывает скрытые в народе силы. В отношении к услышанному раскрываются самые существенные черты «души народа русского»:
Услышишь шепот ужаса, Увидишь ряд испуганных, Слезами полных глаз!
Пришла минута страшная – И у самой хозяюшки Веретено пузатое
Скатилося с колен…[5, с. 212].
Поэт показывает Русь, охваченную движением духовного порядка. Н.С. Лесков сделал такое наблюдение:
«Как долго у русского человека подготовляется … процесс потери терпения и зато как неотразимо его развитие после расчина» [3, с. 413]. В некрасовских «странниках и богомольцах» отражена та стадия народной жизни, когда «расчин» уже произошел, пример чему - история старообрядца Крапивникова и легенда «О двух великих грешниках»:
Чуден ему и памятен Старообряд Кропильников, Старик, вся жизнь которого То воля, то острог.
Пришел в село Усолово: Корит мирян безбожием, Зовет в леса дремучие Спасаться [5, с. 210].
Старообряд, старообрядец – человек, придерживающийся старой веры. Странник призывает русский народ к нравственному очищению через веру, через путь к Богу, через преодоление безбожия. Ведь русский человек по сути своей - православный человек, религиозный. Религия рождается как ориентация в жизни, как желание жить лучше. Без религии, без веры русский человек живет в душевном разброде, несчастливо. Для некрасовского героя вера в Бога - духовная опора во враждебном мире, это святость, это терпение, это милосердие.
В изображении «бродячей Руси» Некрасов стремился к полноте и многогранности воспроизведения явления, к определению его места во всем ходе жизни. Нельзя согласиться с мнением И. Шаморикова, что в поэме «Кому на Руси жить хорошо» «выведена целая сатирическая галерея … «божьих» людей», что «в одном ряду с юродивыми идут у Некрасова «странники и богомольцы» [8, с. 128].
Господу богу помолимся, Древнюю быль возвестим, Мне в Соловках ее сказывал
Инок, отец Питирим [5, с. 214].
Так начинается завершающая главу легенда «О двух великих грешниках», напоминающая по своей общей форме духовный стих, то есть нравоучительное фольклорное произведение религиозного содержания. Чаще всего в духовных стихах сообщалось о прегрешениях и раскаянии, о благочестивой жизни, страшном суде и так далее. Легенда рассказывается странником Ионой Ляпушкиным, вследствие этого в речи рассказчика много таких словосочетаний, как «господь бог», «честные христиане», «прегрешения отмаливать», «божий промысел» и так далее.
Ни в одном фольклорном источнике, где упоминалась эта легенда, не показывались переживания Кудеяра и его отшельническая жизнь. Некрасовский же Кудеяр, изменив образ жизни, делает все, что, согласно христианскому учению, считалось самым верным и даже единственным путем спасения грешника – и молитвы, и покаяние, и странствия, и даже путешествия к гробу господню.
«Странничество» героев поэмы помогло осуществить Н.А. Некрасову смотр русской жизни, основных ее процессов и типов. Герои-странники оказываются для крестьян источником сведений о мире. Сила народа русского в неистребимом стремлении к правде. Интересно отметить, что хождение странников по русской земле у Н.А. Некрасова совсем не сводится к упованиям на победу правды, как это было в народных сказках. Писателю гораздо важнее сам взбудораженный народ, его думы, его вопрос о том, где счастье. Он приходит к выводу, что народный идеал счастья предполагает человеколюбие, сострадание, братство, добро, честь, правду и свободу. Странники призывают народ к нравственному очищению через веру, через путь к Богу, через преодоление безбожия. Для некрасовского героя вера в Бога – духовная опора во враждебном мире, это святость, это терпение, это милосердие.
Таким образом, «странничество» – особый тип мироповедения, обусловленный мировоззрением русского человека, которому не сидится на месте, в душе которого есть какое-то бесконечное искание. И как выражение этого русского сознания выступает в художественной литературе странник, в котором присутствует мечта, искра Божия. «Русская душа, - писал Н.А.Бердяев, - сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды и спасения для всего мира и всеобщего воскресения к новой жизни. Она вечно печалуется о горе и страдании для всего мира, и мука ее не знает утоления. Душа эта поглощена решением конечных, проклятых вопросов о смысле жизни. Есть мятежность, непокорность в русской душе, неутомимость и неудовлетворимость ничем временным, относительным и условным…
Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей…» [1, с. 19].
Именно поэтому к образу скитальца обращались, обращаются сейчас и будут обращаться русские писатели и поэты, ибо странник – фигура, которой можно передоверить часть своих мечтаний, сделать выразителем заповедных дум и чаяний всего народа.
Список литературы
1. Бердяев Н. Судьба России. – М.: Издательство МГУ, 1990. – 240 с.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. – М.: Русский язык,1989.
3. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12-ти томах. Т. 2. – М.: Правда,1989. – 416 с.
4. Максимов С.В. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т. 5. – М.: Советская Россия, 1981. – 560 с.
5. Некрасов Н.А. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. 3. – М.: Правда, 1979. – 415 с.
6. Розанова Л.А. Поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1970. – 319 с.
7. Франк С.Л. Смысл жизни. – М.: Правда, 1990. – С. 607.
8. Шамориков И. Антирелигиозные мотивы в лирике Некрасова. – М.: Просвещение, 1963. – 354 с.
