19 июня 2016г.
Как известно, к субъективным признакам состава преступления относятся субъект и субъективная сторона. Под субъектом преступления в науке уголовного права понимается лицо, совершившее противоправное, общественно опасное деяние, способное нести за него уголовную ответственность [8, c. 110]. Согласно ст. 19 УК РФ данное лицо должно быть физическим, достичь возраста уголовной ответственности и быть вменяемым. Именно эти признаки образуют правовую конструкцию субъекта преступления.
Согласно общему правилу, субъектом уголовной ответственности является лицо, достигшее 16-летнего возраста, однако законодатель в ч. 2 ст. 20 УК РФ признает убийство таким деянием, способность осознавать социальное значение которого презюмируется с более раннего возраста. Это означает, что ответственность как за простое убийство, так и за его квалифицированный вид (убийство лица, заведомо для виновного находившегося в беспомощном состоянии) наступает с 14 лет.
А.А. Топорков применительно к убийству выделяет два типа преступников: а) лица, которые совершили т.н. «бытовые» убийства в результате семейного, служебного либо житейского конфликтов; б) лица, представляющие большую общественную опасность, т.к. они совершают убийство с заранее обдуманным умыслом по скрупулезно разработанному плану, имея в виду корыстные либо другие низменные цели. Среди них можно встретить рецидивистов, сделавших убийства своей профессией [7, c. 345].
Практически по всем делам об убийствах требует специального, в том числе экспертного, исследования и оценки психическое состояние обвиняемого при совершении преступления с позиции вменяемости либо невменяемости (ст. 21 УК РФ), а также по поводу возможного психического расстройства, которое не исключает вменяемости (ст. 22 УК РФ).
Субъективная сторона преступления в теории уголовного права представляет собой психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления, и является внутренней сущностью любого преступления [9, c. 309]. Данный термин в уголовном законодательстве не употребляется, однако законодатель раскрывает его, используя такие понятия, как «вина», «мотив», «цель», характеризующие психическую сущность поведения субъекта с разных сторон.
С субъективной стороны любое убийство предполагает наличие прямого или косвенного умысла на причинение смерти. А.А. Гукасян справедливо пишет о том, что любое убийство может совершаться с любым видом умысла. При прямом умысле виновный полностью и сознает характер и степень общественной опасности своих действий по лишению жизни другого человека в связи с совершением похищения, предвидит возможность либо неизбежность наступления общественно опасных последствий в форме смерти человека и желает их наступления. При косвенном умысле виновный сознает характер и степень общественной опасности своих действий по лишению жизни другого человека в связи с совершением похищения, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий в форме смерти человека, не желает, однако сознательно допускает их наступление или же относится к ним безразлично [1, c. 14]. Вместе с тем, данная категория убийств по большей части характеризуется прямым умыслом, при реализации которого преступник хочет лишить жизни конкретное лицо, о беспомощном состоянии которого котором ему заранее известно.
Термин «мотив» происходит от латинского слова motum («двигатель»), т.е. то, что движет людьми в их деятельности. Под мотивом убийства следует понимать осознанное побуждение человека к совершению убийства, источник его действий, сформировавшийся в зависимости от конкретных обстоятельств, подлежащих установлению в процессе производства предварительного расследования. Мотив как более или менее отчетливое побуждение к конкретному действию порождают различные внутренние и внешние факторы. Их можно назвать мотивообразующими. В число этих факторов входят потребности, интересы, ценностные ориентиры субъекта, конфликтные ситуации и прочие объективные и субъективные обстоятельства.
Пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» перечисляет следующие возможные мотивы его совершения: месть, зависть, неприязнь, ненависть, на почве личных отношений, в ссоре или драке. Есть, разумеется, и иные мотивы, например, ревность, устранение помехи, корысть и т.д.
Мотив является моральной категорией, он всегда позиционируется в области этико-нравственных отношений, и данную его особенность нельзя не учитывать. Принимая во внимание социально-психологическое содержание и нравственно-этическую оценку, В.П. Кашепов предлагает выделять нижеследующие группы мотивов: 1) мотивы с идейно-политической окраской; 2) низменные мотивы, выступающие формами эгоизма; 3) мотивы, которые лишены низменного содержания [3, c. 118].
При этом мотивы преступления (собственно, равно как и его цели) не учитываются при квалификации содеянного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, однако могут иметь значения для дополнительной квалификации действий преступника по той статье (части статьи) УК РФ, важным составным элементом которой они является. В п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийствах» по этому поводу, в частности, указано, что по каждому случаю совершения убийства подлежат тщательному выяснению все обстоятельства, в том числе мотивы, цель и способ убийства, поскольку они имеют важнейшее значение для правильной квалификации содеянного виновным, а также назначения ему справедливого наказания.
В беспомощном состоянии потерпевшие не способны в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление убийце, избежать расправы, что осознается виновным. В итоге совершение преступления облегчается, возможность причинения вреда возрастает; коль скоро речь идет о лицах, нуждающихся в особой защите, внимательности, заботе, в преступлении отражаются такие стороны личности виновного, как исключительная его аморальность и бессердечие [6, c. 201].
Квалифицируя содеянное как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, следует иметь в виду, что необходимо не только объективное наличие беспомощности, но и осознание этого факта преступником [2, c. 30]. Это значит, что виновный заранее осознает беспомощность состояния потерпевшего. Данное обстоятельство необходимо трактовать таким образом, что беспомощное состояние потерпевшего возникает до убийства, вне зависимости от воли виновного, который его использует для лишения жизни. Т.о., признак заведомости для преступника по отношению к объективно существующей беспомощности потерпевшего выступает основным признаком субъективной стороны исследуемого состава преступления.
Ю.Е. Пудовочкин обоснованно указывает, что если субъект преступления полностью уверен в беспомощном состоянии жертвы, которая на самом деле не находилась в таком состоянии, содеянное подлежит квалификации в качестве покушения на такое убийство (в данном случае имеет место юридическая фикция - оконченное преступление квалифицируется как неоконченное). Если же преступник был уверен, что объективно жертва не является беспомощной, то содеянное следует квалифицировать как простое убийство (разумеется, если отсутствуют другие квалифицирующие признаки) [5, c. 384].
В.М. Лебедев совершенно справедливо указывает на тот факт, что исследуемое преступление более опасно с субъективной стороны, поскольку знание о том, что жертва в момент посягательства находится в беспомощном состоянии, облегчает формирование преступного намерения и даже может играть провоцирующую роль. Преступнику легче решиться на совершение убийства, когда он уверен, что жертва не в состоянии дать ему отпор [4, c. 283].
Список литературы
1. Гукасян А.А. Некоторые вопросы уголовной ответственности за квалифицированные виды убийств, связанных с совершением других преступлений, предусмотренных в качестве квалифицирующих признаков ч. 2 ст. 105 УК РФ в свете постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Российский следователь. 2012. № 13. С. 12-15.
2. Иванов А.Л. Квалификация убийства малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в б еспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // Российский следователь. 2014. № 14. С. 29-31.
3. Кашепов В.П. О значении мотива преступления при его квалификации // Комментарий судебной практики/ под ред. К.Б. Ярошенко. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2013. Вып. 18. С. 111-128.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. В.М. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. 1069 с.
5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Э.Н. Жевлаков и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015. Т. 1. 792 с.
6. Оценочные признаки в Уголовном кодексе Российской Федерации: научное и судебное толкование: научно-практическое пособие / под ред. А.В. Галаховой. М.: Норма, 2014. 736 с.
7. Топорков А.А. Криминалистика: учебник. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2012. 464 с.
8. Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части: учебник / под ред. А.И. Чучаева. М.: ИНФРА-М, 2013. 704 с.
9. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов / под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М.: Статут, 2012. 879 с.
