25 марта 2016г.
Современная культура во многих своих аспектах может быть названа визуальной. Монитор компьютера, экран телевизора, наличие визуальной рекламы на улицах – все это подтверждение нашей подвластности образу. Само мышление находит в нем прибежище и пользуется «визуальными штампами». Может ли значить такой радикальный поворот к медиарельности, визуальному, упрощением? Скорее нет. Западноевропейская культура, дискурсивно-логическая и вербальная, по преимуществу, с середины XX века публично заявившая о «пикторальном» («визуальном») повороте, находится в процессе перевода лексемы, как абстрактной единицы языка, в более конкретный, но все же не теряющий шаткости из-за сохранения своей двоичной цифровой структуры, образ. Здесь мы имеем некий процесс фундирования «локации web», пространства медиа, не теряющий связи с его предельной эстетизацией. И как ни странно, современные процессы, происходящие в западной культуре, находят отголоски, параллели в русской культуре и конкретнее, религиозном искусстве.
1 Хабермас, Ю. Демократия, разум, нравственность. - М., 2008 – С. 437.
Если мы обратимся к истории, то обнаружим, что западная и русская культура разошлись в своих векторах развития, первая, сделав ставку на слово («verbum») и пойдя по пути схоластики, вторая же – на образ, изображение («εικόνα»), характеризуя мир через религиозное и художественно-эстетическое восприятие. Русская культура, по преимуществу, явила себя визуальной. Ее история раскрывается перед изучающим как ряд вех, визуальных образов, отражающих чаяния и поиски эпох. Икона Владимирской Богородицы, Троица Андрея Рублева, иконы Симона Ушакова, полотна художников-передвижников, авангардное видение мира художниками начала XX века, современные художественные течения – ими, как смысловыми концептами и философемами, русская культура выражает свои внутренние, глубинные процессы развития, осмысления мира. Русская культура и ментальность самого народа, иными словами, имеет в своей основе глубокие корни эстетического мировосприятия. Попытаемся проследить их на самых ранних этапах его зарождения – в момент «вторжения» в поле русской (на тот момент восточнославянской) культуры христианства и ее «визуального агента» - иконы.
Как известно, христианство на Русь стало проникать задолго до 988 г. Киевские князья Аскольд и Дир, княгиня Ольга были христианами и первые иконы проникают в русскую культурную среду вместе с ними. Следующей вехой «вторжения» стало непосредственно официальное принятие Православия князем Владимиром, который после своего крещения в Корсуни привез в Киев иконы, книги и церковную утварь. Привезенные им иконы исследователи называют «корсунскими» и ни одно из них не сохранилась до наших дней. Об иконописи той эпохи можно судить по сохранившимся остаткам фресок Софийского собора в Киеве, Успенского собора Киево-Печерского монастыря и др. Кроме того, для нужд строящихся храмов и монастырей, наравне с византийскими иконописцами, начинают трудиться и русские. В Киеве появляется самобытная иконописная школа, основание которой связывается с именем митрополита Иллариона, автора известного «Слова о законе и благодати». Такое обращение к эстетике через икону «новокрещенной» Руси не случайно, т.к. славянскому менталитету было присуще эстетическое мироощущение еще до принятия христианства.
Формирование у славян чувства прекрасного основывалось на их сложных взаимоотношениях с природой. При этом нужно учитывать, что бессознательный уровень культуры, связанный с ритуальным действом, у славян играл роль существеннее, чем рациональный, что нашло выражение в особой чувствительной окрашенности мифа и ритуала, в ней исток особого эстетизма. Сам момент взаимоотношения с языческим мифо-божественным миром имел ярко окрашенную эмоциональную окраску. С принятием христианства связь «человек-природа» в понимании эстетики сохраняется с привнесением новых смыслов, исходящих от более традиционного для византийского Православия отношения «человек-Бог». Дихотомия «человек-природа» рождает комплекс положительных эмоций от ощущения человеком своей близости к природе как источнику жизни. Все календарные праздничные обряды славян пронизаны оптимизмом, наполнены светом и радостью. Окружающий мир открыт для взаимодействия, диалога. Здесь отразилось столкновение человека с неизведанной, но, в то же время, влекущей стихией, могучей, одновременно, разрушительной и созидающей силой. Все это сохраняется и после принятия христианства. Материальная культура и наработки искусства дохристианского времени переосмысляются, получают новую, более глубокую смысловую нагруженность.
Сам момент «выбора веры» в пользу Православия, как известно, связан с высокой эстетической чувствительностью славян. «Повесть временных лет» так описывает этот момент: «И приидохом же въ Греки и ведоша ны, иеже служать Богу своему, и не свемы, на небе ли есмы были, ли на земле; несть бо на земли такого вида ли красоты такая, и недоумеем бо сказати; токмо то вемы, яко онъ де Бог с человеки пребываетъ, и есть служба их паче всех стран. Мы убо не можем забыти красоты тоя, всяк бо человек, аще вкуситъ сладка, последи горести не приимаетъ». Одну из главных ролей, наряду с политическими и экономическими причинами, сыграла высокая художественная культура Византии. Красота византийского богослужения оставила сильный эстетический эффект у посланников князя Владимира. Этот факт указывает на тот высокий уровень развития эстетического чутья славян, что позволил сделать выбор. Такой интерес к «красоте церковной» и определил дальнейшее развитие духовной культуры Руси, а также здесь исток внимания к иконе.
В целом, для русской ментальности византийские богословские антиномии не оказались чем-то неприемлемым. Они были созвучны мифологическому сознанию славян, привыкшему к сакральным образам и архетипам. Вообще, для Руси характернее богословствовать и философствовать в образной, художественной форме, обращаясь в первую очередь к чувству, сердцу человека, а не к разуму. Эту функцию как раз и выполняет икона. Ее обобщенно можно охарактеризовать триединством «святость-софийность-духовность».
1 .Святость – это некое лицо древнерусской культуры, не случайно именно в то время появляется духовно- мистический концепт «Святая Русь». Применительно к иконе понятие святости будет касаться одного из ключевых ее аспектов – диалектики Первообраза и образа. Святость, поклонение икона получает не на уровне художественных средств, но как свидетельство о Боге и прославляется бытие божественное на ней изображенное.
2 .Софийность иконы выражается в сплетении в единое целое книжной мудрости и художественного произведения, красоты линии и глубины цвета. Иными словами, икона художественными средствами транслирует духовные, интеллектуальные искания целых эпох, их ценности, взгляд-встречу-осознание мира. Софийность иконы отражает одну из ключевых идей русской культуры о единстве мудрости и красоты, которая утверждает, что истина для полного ее раскрытия должна эстетически трактоваться. В этом контексте уместны слова Ф.М. Достоевского о том, что «красота спасет мир». В них сокрыта архетипическая установка русской ментальности.
3 .Духовность иконы имеет отсыл к феномену встречи двух взглядов, как говорит французский феноменолог Ж.-Л. Марьон «перекрестья невидимого и видимого» - духовного взгляда созерцающего икону, ищущего общения с Богом, человека и взгляда сходящего с иконной плоскости, «взгляда Бога», рождающего благоговение и почитание. Не случайны слова признания многих людей о том, что не они смотрели на икону, но она сама проникала в их душу, сподвигала к внутренней, духовной работе, к изменению-раскрытию себя. Это состояние можно охарактеризовать словосочетанием «экстаз безмолвия», онемение уст словесных и мысленных человека перед лицом непостижимости Бога, апофатически приоткрывающего завесу тайн своего бытия. Икона, в этом случае, свидетельство о Боге, «тропинка» человека к Нему; образ, уводящий к факту наличия Первообраза.
Итак, русская культура своей открытостью по отношению к феномену визуального оказывается вписанной в общее течение мировой культуры. Визуальность эта раскрывается через особое, эстетическое мировосприятие. И что важно, такая эстетическая мировоззренческая установка глубинно присуща русскому менталитету, что можно проследить и в культуре до принятия христианства и после. Особый эстетизм русской мысли находит непосредственное выражение в иконе как нестандартном способе богословствования, выражения мысли. Икона здесь – это одновременно и свидетельство о факте воплощения Бога в мир, Его со-присутствия, со-бытия с человеком и специфический феномен культуры.
Список литературы
1. Бычков, В.В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII века [Текст]/ В.В. Бычков. – М.: Мысль, 1995. – 637 с.
2. Громов, М.Н. Идейные течения древнерусской мысли [Текст]/ М.Н. Громов, В.В. Мильков. – СПБ.: РХГИ, 2001. – 960 с.
3. Громов, М.Н. Русская философская мысль X-XVII веков: Учеб. пособие [Текст]/ М.Н. Громов, Н.С. Козлов. – М.: Изд-во МГУ, 1990. – 288 с.
4. Замалеев, А.Ф. Курс истории русской философии. Учебник для гуманитарных вузов [Текст]/ А.Ф.Замалеев. – М.: Издательство Магистр, 1996. – 352 с.
