15 октября 2016г.
В современном мире слово миф порой воспринимается как история, происшедшая в глубокой древности. Однако мифы окружают нас и по сей день, мифологизация, бесспорно, является признаком всех социумов. Мифы могут рассматриваться как составляющие конструкты всех культурных и социо-политических феноменов. Что такое миф в наше время? Конечно, − это не любое высказывание, только при определенных условиях речевое произведение может стать мифом. Миф − это коммуникативная система, сообщение, следовательно, он не может быть вещью или идеей, он представляет собой один из способов означивания.
Для определения мифа важен не сам предмет сообщения, а то, как о нем сообщается. Р.Барт, французский философ, структуралист говорил о том, что любую вещь можно вывести из ее замкнутого, безгласного существования и превратить в слово, готовое для восприятия обществом, потому что нет такого закона, естественного или иного, который запрещал бы говорить о тех или иных вещах6. Объектом мифического слова, по Барту, могут становиться различные вещи, но вечных мифов не бывает: они то исчезают, то заменяются другими.
Мифическое слово есть сообщение. В настоящее время оно не обязательно должно быть устным: это может быть письмо или изображение, или письменная речь, а также фотография, кинематограф, репортаж. Это подтверждается примером: стрела, которую приносят в знак вызова, тоже есть сообщение.
Миф может восприниматься тремя различными способами:
1) означающее рассматривается как нечто пустое. Барт называет это восприятием «простой» системы или «нулевой степенью». Функционирование мифа как знака Барт иллюстрирует следующей схемой: при превращении смысла в форму из него удаляется все случайное; он опустошается, обедняется, из него испаряется всякая история, остается лишь буквальный смысл;
2) как обман, где форма влияет на смысл. Читательское внимание парадоксально переключается, смысл низводится до состояния формы, языковой знак − до функции означающего в мифе. Но самое главное здесь то, что форма не уничтожает смысл, а лишь обедняет, дистанцирует, держит в своей власти. Для формы смысл – это как бы подручный запас истории, его можно то приближать, то удалять. Такая непрестанная игра в прятки между смыслом и формой является определяющей для мифа;
3) как имеющее двойственное значение, при единстве формы и смысла: «Два первых типа восприятия статичны и аналитичны; они разрушают миф, выставляя напоказ его интенцию или разоблачая ее, первый подход циничен, второй служит целям демистификации. Третий тип восприятия динамичен, он представляет собой потребление мифа в соответствии с теми целями, ради которых он был создан; читатель переживает миф как историю одновременно правдивую и ирреальную»7.
Необходимо отметить, что в мифе первые два элемента предстают нам как вполне явные, однако миф ничего не скрывает, как это не парадоксально: его функция − не скрадывать, а деформировать. Отношение понятия к смыслу − это главным образом отношение деформации (или отстранения). Это возможно лишь в силу того, что форма мифа уже сама по себе образуется некоторым языковым смыслом. В простой системе, такой как язык, означаемое не может ничего деформировать потому, что пустое и произвольное означающее не нуждается в этом.
6 «Разумеется, дерево есть дерево. Однако у Мину Друэ дерево является уже не совсем деревом, оно приукрашено, приспособлено для определенного вида потребления, может вызывать литературные симпатии и антипатии, какие-то образы, одним словом, оно наделено социальным УЗУСОМ, который накладывается на чистую материю». (Барт Р. Избранные работы. С. 72.)
7 Там же. С. 82.
Очень важную роль в данной системе играет потребитель, ведь именно он воспринимает семиологию мифа в качестве фактической. В мифическом понятии заключается лишь смутное знание, образуемое из неопределенно-рыхлых ассоциаций. Мифические понятия не обладают никакой устойчивостью: они могут создаваться, искажаться, распадаться, полностью исчезать. Именно потому, что они историчны, история может очень легко их и уничтожить. Барт рассматривает схему функционирования мифа как семиотическую структуру утверждения и внушения, деформирующую смысл. Мифология обязательно появляется на историческом основании потому, что миф есть слово, избранное историей, и он не может возникнуть из «природы» вещей, однако смысл мифа как раз и состоит в том, чтобы превращать продукты культуры в природные объекты. В статье «Мифология сегодня»8 (1971) Барт заявляет, что «наука о чтении, под взором которой миф, словно животное, долго наблюдаемое в неволе, становится уже иным объектом»9. То есть, семиология, изучающая миф, сама стала частью мифа10: «ныне любой студент умеет разоблачить буржуазность или мелкобуржуазность той или иной формы…»11.
Итак, миф – система двойная; он как бы вездесущ – где кончается смысл, там сразу же начинается миф. Барт выделяет понятия денотации и коннотации как первичный и вторичный порядок означивания. По Барту, чисто денотативное или «буквальное» сообщение (фраза, текст) – это сообщение, сведенное к своим сугубо предметным значениям, очищенным от любых коннотативных смыслов и тем самым чреватым любыми возможными смыслами.12 Что же касается коннотативных, или, по Барту, «символических» смыслов, то они могут иметь ассоциативную форму.
Барт выделяет следующие основные особенности, характерные для мифологии современности: 1) «прививка» − открытая демонстрация недостатка; (в настоящее время это часто можно увидеть практически во всех видахискусства) 2) «лишение истории» − история отходит на второй план, например, изменение взглядов на исторические события, вплоть до противоположных; 3) «отождествление» − все другое, объявляется тем же самым; 4) «тавтология» − отказ от рационального объяснения; 5) «цинизм»; 6) «квантификация качества» − сведение качества к количеству («количественное равенство между ценой билета и рыданиями актера или роскошью декораций»);
8 Barthes R. La mythologie aujourd’hui // Esprit, avril 1971.
9 Барт Р. Мифология сегодня // Система Моды. С. 475.
10 С.Н. Зенкин считает, что уже во время написания «Мифологий» «семиологический проект» Барта подвергся мифологизированию: «Критикуя моральную недобросовестность эйфорических систем, эта семиология сама от них зависима…» (Зенкин С.И. Ролан Барт и семиологический проект. С. 8.)
11 Там же. С. 11.
12 «…Если вообразить себе некое утопическое изображение, полностью лишенное коннотации, то это и будет сугубо объективное – иными словами, непорочное значение». (Барт Р. Избранные работы. С. 369.)
Таким образом, современные «мифы», можно рассматривать как совокупность коннотативных означаемых, образующих латентный идеологический уровень дискурса. В функциональном отношении назначение мифа оказывается двояким: с одной стороны, он направлен на деформацию реальности, имеет целью создать такой образ действительности, который совпадал бы с ценностными ожиданиями носителей мифологического сознания; с другой − миф чрезвычайно озабочен сокрытием собственной идеологичности, поскольку всякая идеология хочет, чтобы ее воспринимали не как одну из возможных точек зрения на мир, а как единственно допустимое; миф стремится выглядеть не «продуктом культуры», а «явлением природы»; он не скрывает свои коннотативные значения, он их «натурализует» и потому вовсе не случайно паразитирует на идеологически нейтральных знаках естественного языка: вместе с наживкой, которой служат эти знаки, он заставляет потребителя проглатывать и крючок идеологических смыслов.
