Новости
09.05.2023
с Днём Победы!
07.03.2023
Поздравляем с Международным женским днем!
23.02.2023
Поздравляем с Днем защитника Отечества!
Оплата онлайн
При оплате онлайн будет
удержана комиссия 3,5-5,5%








Способ оплаты:

С банковской карты (3,5%)
Сбербанк онлайн (3,5%)
Со счета в Яндекс.Деньгах (5,5%)
Наличными через терминал (3,5%)

ОСОБЕННОСТИ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ И ЛИЧНОСТНОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ СВОБОДЫ В УЧЕНИИ ЭРИХА ФРОММА

Авторы:
Город:
Новочеркасск
ВУЗ:
Дата:
10 октября 2015г.

В условиях современного российского и западноевропейского общества не теряют своей актуальности идеи выдающегося немецко-американского философа Эриха Фромма (1900 – 1980), впервые сформулированные им в работе «Бегство от свободы» уже более полувека назад. Однако данные идеи в свете современных социокультурных реалий являются не только актуальными, но и приобретают новую остроту и значимость в решении важных общественных проблем современности.

Не секрет, что человек, в отличие от животного, имеет не только биологическую природу, но и социокультурную сущность. Как верно отмечает Э. Фромм, «человеческая природа, ее страсти и тревоги – все это продукт культурного развития общества…» [2, С. 27]. Человек становится человеком благодаря усвоению социокультурного опыта как системы внегенетической передачи информации. При этом «…индивидуум может быть на сто процентов убежден в спонтанности своих мыслительных операций, в то время, как они возникают под воздействием другого физического лица, при определѐнных условиях» [2, С. 237]. Процесс формирования личности культурой осуществляется также за счет того, что сознание человека впитывает нормативные и ценностно-смысловые коды культуры. Она формирует убеждения, идеалы, ценности и верования. Она устанавливает, что есть норма, а что – отклонение от нее, что есть здоровье, а что – болезнь, что добро, а что – зло. При этом стоит отметить, что «каждая из усвоенных культур не только наделяет человека… жизненной компетентностью, но и определяет личность…» [1, С. 20]. Но если человеческая личность всецело есть результат социокультурного влияния, то вряд ли можно считать ее свободной. Она постоянно вынуждена реализовывать программы, инстралированные образованием (обучением и воспитанием) как важнейшим ретранслятором культуры. В качестве примера можно привести феномен совести, которая «заставляет человека действовать в соответствии с желаниями и целями, которые он сам считает своими, в то время как на самом деле они являются интериоризацией внешних социальных требований» [2, С. 121]. В этом и состоит социокультурный и правовой парадокс: человека называют свободным в условиях, постоянно сковывающих его свободу, но в то же время неизменно вменяя ответственность за его поведение. Разрешить его возможно за счет осознания идеи свободы, которое становится возможным при достижении определенного уровня личностного развития. Он в свою очередь достижим только при создании соответствующих социокультурных условий. Понимаемая в таком контексте личностная свобода является ничем иным, как эпифеноменом социокультурного пространства.

Последнее в свою очередь дает основание утверждать, что качественный характер проявления свободы личности определяется спецификой формирующего его общества и особенно тем, насколько оно способствует или, наоборот, сдерживает развитие индивидуально-личностного начала. «Разные общества, – подчеркивает Э. Фромм, – отличаются разной степенью, до которой они способствуют развитию индивидуума, но в каждом их них существует разрыв между задачами нормальной жизнедеятельности общества и полного развития каждой личности» [2, С. 172]. Таким образом, в условиях авторитарного общества человек, поступающий свободно, будет восприниматься как невротик или девиантная личность, в то время как хорошо адаптирующийся к особенностям такого общества человек, утративший свободу, будет считаться полноценным. Не случайно существует поддержанная данными аргументами позиция, согласно которой «в основе любого невроза, как впрочем и нормального развития,  лежит в первую очередь борьба  индивидуума за свою свободу и независимость» [2, С. 223]. Понимаемый в таком ключе невроз есть неудачная попытка разрешения противоречия между стремлением к свободе и наличием непреодолимой внутренней зависимости от чего-то, что все-таки одерживает верх в данной борьбе, приводя к личностной деструкции. Но причины неудачи в этой борьбе имеют всѐ же не только внутриличностные, но и социокультурные детерминанты.

Как верно отмечает Э. Фромм, В условиях современных капиталистических отношений человек служит внешним по отношению к себе целям, являясь лишь звеном большой цепи, т.е. не ради собственного блага, а ради внеличностных целей, что усилило в нем ощущение беспомощности. Ценности же данного общества стали определять господствующие в нем группы, получившие под контроль все социальные институты, в том числе воспитание, школу, церковь, средства массовой коммуникации. С другой стороны, обладая авторитетом в глазах низших классов, она стали объектом подражания для них. Поэтому когда и в условиях современности человек считает, что поступает в соответствии с собственными интересами и ценностями, то это в большинстве случаев далеко не так: «Именно абстрактное социальное «я» является той самой «личностью», в интересах которой действует современный человек…» [2, С. 146]. Целостность современной личности в современных условиях подорвана, она стала орудием, которое служит выполнению целей машины, сотворенной самым же человеком.

Нивелирование личности в условиях  общества потребления хорошо иллюстрируется изменением отношения к потребителю в условиях новых реалий: если с покупателем в небольших торговых пунктах считаются, уговаривают, изучают его вкусы, то в гигантских супермаркетах внутренний мир покупателя, изначально чувствующего себя менее значимым уже в силу размеров самого здания, никому не интересен, что усиливает ощущение его незначительности. Технологии современной рекламы направлены не столько на рациональные, сколько на эмоциональные стороны сознания человека; применяются методы, притупляющие критические способности потребителя и не имеющие ничего общего с качеством самого товара. В этом отношении нельзя не согласиться с Э. Фроммом в том, что подобные методы «…представляют гораздо большую опасность для нашей демократии, нежели прямые выпады в ее сторону…» [2, С. 161]. Что же касается самой демократии, то в условиях мощного влияния политической пропаганды с помощью средств массовой коммуникации также вряд ли можно говорить о какой бы то ни было свободе выбора. Причем такая ситуация наблюдается практически во всех странах, декларирующихся себя в качестве демократических.

Социокультурная детерминация обретения свободы тесно связан с личностной. Для того чтобы быть носителем свободы, человек должен стать личностью. Но в то же время личностью человек может стать только в атмосфере свободы. Не случайно Э. Фромм пишет о том, что «…когда человек найдет пути реализации собственной личности, только тогда человек станет по-настоящему свободным» [2, С. 232]. Осознание данной несколько парадоксальной ситуации приводит к мысли о том, что проблема свободы имеет реальное содержательное наполнение не для человека массы, для которого свобода лишь иллюзорна, а для человека элиты. Причем элитарность в данном случае не изменяется статусными, социально-политическими или экономическими критериями. Она синонимична яркости, полноте и уникальности сугубо личностного измерения человека, проявленного в его самостоятельности, оригинальности, творческой продуктивности, непосредственности, независимости и автономности. С этой позиции, как верно отмечает Э. Фромм, «из общей массы  можно выделить несколько подлинных личностей, но в основе своей человек – безликое существо, и… вера в неповторимость каждого – всего лишь пустая иллюзия, и причем иллюзия опасная, так как она мешает устранить те причины, которые и привели к подобному убеждению» [2, С. 232]. Не трудно заметить, что Э. Фромм, говоря о бегстве человека о свободы, прежде всего, и описывает того самого массового человека, который испытывает перед ней страх. Массы всегда внутренне предпочитают диктатора и «…внутренне их гораздо больше удовлетворяет доктрина, не допускающая никакого соперника, чем благодеяния либеральной свободы…» [2, С. 274]. И действительно, любая идея, в том числе и идея свободы, может стать реальной силой лишь тогда, когда отвечает личным потребностям представителей конкретного социального характера. Но тогда возникает вопрос: если свобода не нужна массовому человеку как носителю не собственных, а навязанных мыслей, идей, чувств и убеждений, то, возможно, то, что сдерживает его свободу и есть непоколебимое условие его жизнестойкости, что обеспечивается из века в век государственными и социальными институтами? Иными словами, стоит ли распространять ценности, присущие человеку элиты, на человека массы? Ответ неоднозначен: одни считают, что это не имеет никакого смысла, другие выступает за то, что всякий человек должен обладать равными возможностями. Поэтому если не отказываться от свободы как общественного блага, то тогда требуется создание таких условий, которые бы приводили к формированию личностной элитарности в условиях массовости, что в принципе, на первый взгляд, представляется довольно утопическим намерением. Речь в данном случае и идет о личностных детерминантах человека как носителя свободы. Каковы они? Э. Фромм называл в качестве основного условия позитивной свободы личности спонтанную активность, проявляемую в творческом труде и во взаимной любви. В качестве дополнения к данному условию он прямо или косвенно относит: критичность и независимость мышления, его оригинальность и креативность, а также относительную автономность чувств и желаний личности.



Список литературы

1.     Тульчинский Г.Л. О природе свободы // Вопросы философии. – 2006. – № 4. – С. 17 – 31.

2.     Фромм Э. Бегство от свободы // Бегство от свободы; Человек для себя / Пер. с англ. Д.Н. Дудинского; Худ.Обл. М.В. Драко. – Мн.: ООО «Попурри», 2000. – С. 3 – 366.