21 октября 2016г.
Судебной практикой предъявляются особые требования к заявлению о фальсификации, не выполнение которых влечет его отклонение судом без проведения проверки в предусмотренном законом порядке. Суды зачастую указывают, что к заявлению о фальсификации должны быть приложены доказательства, подтверждающие доводы заявителя о фальсификации. Однако действующие процессуальные законы не предъявляют к заявлению такого требования, поэтому отклонение заявления о фальсификации на этом основании является спорным.
Впервые в российском гражданском процессе требование доказанности заявления о подлоге было установлено в Уставе гражданского судопроизводства 1864 года (далее – Устав). Споры о подлинности доказательств, в виде заявления сомнения и спора о подлоге отличались друг от друга, в том числе различным распределением onus probandi (бремени доказывания) между сторонами в связи с введением нового принципа гражданского судопроизводства: состязательности. Заявление сомнения в подлинности акта не только ни к чему не обязывало тяжущегося, последний ничего не обязан был доказывать, ему достаточно просто заявить возражение против подлинности представленного против него акта, а затем, вся тяжесть доказывания подлинности акта возлагалась на сторону, которая представила акт. Следует отметить, что Устав не содержал указаний, на какую из спорящих сторон следовало возлагать обязанность представления доказательств при заявлении сомнения в подлинности акта. И.М. Тютрюмов в своей работе сделал вывод, что в таком случае вопрос о распределении доказательств для разрешения такого сомнения должен быть разрешен на основании общих правил о представлении доказательств тяжущимся, в силу которых каждая сторона должна представить доказательства в подтверждение тех фактов, существование которых она утверждает, в данном случае утверждающей стороной является та, которая представила акт [3]. Сторона, представившая оспариваемый акт, в случае заявления сомнения в подлинности, обязана указать способы исследования и представить необходимые для этого материалы и доказательства. Однако сторона, заявившая сомнение в подлинности, не лишалась права представить от себя доказательства для опровержения подлинности акта или представленных противной стороной доказательств. В случае заявления спора о подлоге, Устав содержал специальную норму, согласно которой обязанность доказывать подложность акта лежит на тяжущемся, предъявившем спор о подлоге (ст. 544). Следовательно, при заявлении сомнения обязанность доказать подлинность акта возлагалась на ту сторону, которая основывала на нем свои требования, а в споре о подлоге - обязанность доказать подложность акта лежала на тяжущемся, предъявившем такой спор. Такие последствия были предусмотрены в нескольких статьях Устава (ст. 544, 559, 560). При этом, как отмечал И.М. Тютрюмов, предъявитель спора о подлоге должен представить положительные доказательства подлога того самого документа, который им оспорен, то есть предварительно доказать суду его подложность. В свою очередь Г. Вербловский указывал, что для убеждения судьи в том, что в заявлении содержатся именно те признаки, подпадающие под понятие подлога и для решения вопроса о дальнейшем движении спора о подлоге, его предъявитель обязан определенно и подробно указать те факты или признаки, на которых спор основан, т.е. в чем именно заключается подложность документа или некоторых его частей»[2]. В дореволюционном процессуальном праве был установлен максимальный срок представления доказательств подлога. В соответствии со ст. 559 Устава тяжущийся, заявивший спор о подлоге, обязан представить такие доказательства в семидневный срок со дня его объявления либо лично присутствующему тяжущемуся, либо послать по месту его жительства и там вручить с соблюдением правил о вручении всех процессуальных бумаг. Доказательства подлога могли быть представлены стороной одновременно с заявлением спора о подлоге или представлены после заседания, в котором объявлен спор о подлоге, или сторона могла лишь указать, сделать ссылку на опровергающие подлинность доказательства, которые у нее отсутствуют, заявив о необходимости их истребования. Доказательства подлога предоставлялись тяжущемуся, сославшемуся на документ, для ознакомления и представления возражений в течение недели, которые рассматривались вместе с объяснением стороны, заявившей подлог и представившей доказательства такового (ст. 560 Устава). Ввиду короткого срока представления доказательств, К.Анненков полагал, что обязанность по представлению доказательств считается выполненной путем указания на те доказательства, которыми тяжущийся имеет ввиду подтвердить свой спор (свидетели, которым известны обстоятельства составления акта; бумаги, которыми может быть опровергнута подлинность оспариваемого акта, но которые отсутствуют у тяжущегося в наличии и должны быть истребованы от третьих лиц)[1]. «Суд обязан проверить представленные сторонами доказательства, но не может указывать тяжущемуся те средства, которыми он должен доказать свой навет»[3]. Непредставление доказательств в установленный законом срок не только давало суду и стороне, представившей заподозренный акт, основание к выводу, что спор заявлен неосновательно и документ является подлинным, о чем выносилось отдельное определение об устранении заявленного спора и продолжении производства по делу, но и влекло ответственность в виде штрафа от 10 до 300 руб. (ст. ст. 559, 562 Устава). Повторное заявление такого спора не допускалось. Исходя из анализа норм закона, Г.Л. Вербловский сделал вывод, что непредставление доказательств равно недоказанности подлога, иное привело к тому, что производство о подлоге длилось бы неопределенное время[2]. В подтверждение того и другого спора допускалось представлять любые доказательства: показания свидетелей, сравнение содержания заподозренного акта с другими, сличение почерков с несомненными документами, отзывы должностных лиц. Таким образом, законодатель в ряде норм предусматривал требование предварительной доказанности заявления спора о подлоге.
ГПК РСФСР 1923 г. в ст. 149 указал, что сторона, заявившая о подложности документа, обязана в установленный судом срок представить доказательства подложности документа. При этом доказательства подлога должны быть представлены суду только в случае, если по требованию стороны, представившей заподозренный документ, таковой оставляется в деле в качестве доказательства. В момент заявления спора о подлоге закон не обязывал сторону доказывать свое заявление. Закон не содержал указаний, какие именно должны быть представлены доказательства в подтверждение заявления о подлоге. Поскольку закон не устанавливал конкретный срок представления доказательств подлога, полагаем, что представление таких доказательств должно было осуществляться в разумный срок, обусловленный временем, объективно необходимым для представления доказательств подлога. Следует отметить, что ни в Уставе, ни в ГПК РСФСР 1923 г. не освещался вопрос о возможности восстановления пропущенного срока для представления доказательств подлога, а также с какого момента заявитель должен исчислять срок для представления доказательств подлога суду, в ГПК РСФСР 1923 г. не был решен вопрос и о последствиях пропуска данного срока. Согласно ГПК РСФСР 1923 г. активность и инициативность суда являлась высокой (ст. 5 ГПК 1923 г.). При недостаточности доказательств в подтверждение подлога, суд мог сам по собственной инициативе запрашивать любые, устраивающие именно суд, доказательства, не обременяя стороны необходимостью поиска доказательств подлога. ГПК РСФСР 1964 г., а также последующие процессуальные кодексы не восприняли разработки составителей Устава и ГПК РФСФР 1923 г. в отношении прямого указания стороне, заявляющей о подлоге доказывать свое заявление.
В настоящее время изучение судебной практики в судах различных регионов Российской Федерации о порядке разрешения заявлений о фальсификации показало, что прежде чем приступить к процедуре проверки судебные органы требуют предварительно доказать поступившее в суд заявление, отсутствие чего влечет его отклонение. В связи с этим возникает вопрос: какая из сторон должна нести бремя представления доказательств, необходимых для разрешения заявления о фальсификации. Следует ли возлагать это бремя только на сторону, которая заподозрила доказательство в подлинности и заявляет о фальсификации или на ту сторону, которая представила данное доказательство. Распределение обязанностей по доказыванию, несмотря на отсутствие прямого указания в процессуальном законе, осуществляется, согласно материалам судебной практики, аналогично действующим ранее процессуальным кодексам, в том числе Устава. Судебная практика складывается таким образом, что суд требует от стороны, заявившей о фальсификации представить подтверждающие доказательства. Бремя доказывания подложности документа лежит на стороне, его оспаривающей[4]. Сторона, представившая заподозренное доказательство, вправе доказать его подлинность. Однако анализ судебной практики показал, что суд не только не обязывает, но и не предлагает стороне, представившей оспариваемое доказательство доказывать его подлинность. Бремя доказывания заявления о фальсификации подразумевает необходимость документального подтверждения утверждения и аргументирования стороной наличия конкретного спорного момента (факта фальсификации), на котором основываются заявленные возражения или требования. В данном случае, следует говорить о необходимости доказывания своей процессуальной позиции. Неспособность доказать заявление о фальсификации приводит к его отклонению и отказу в его проверке. В результате, деятельность суда при подаче заявления о фальсификации направлена на исследование вопроса предварительной доказанности заявления, а не проверку. По мнению правоприменителя сторона, оспаривающая доказательство, должна предварительно доказать свое заявления о фальсификации. В то время как Устав допускал тяжущемуся представить любые доказательства подлога, современная судебная практика предъявляет определенные критерии к таким доказательствам. Суды указывают, что доказательства, подтверждающие заявление о фальсификации, должны быть бесспорными, достоверными, надлежащими, однозначными, весомыми, достаточными, а также положительно опровергать оспариваемое доказательство, безусловно свидетельствовать о фальсификации, т.е. касаться именно фактов фальсификации. Исходя из данных критериев следует вывод о том, что раз к заявлению не приложено бесспорных доказательств в его подтверждение, то сам факт фальсификации доподлинно не установлен и проверять такое заявление нет необходимости. Таким образом, представляемые доказательства, чтобы быть принятыми судом, уже должны отвечать указанным критериям в момент заявления о фальсификации. При этом нельзя заранее предугадать, как суд оценит те или иные доказательства. Суд устанавливает факты на тех доказательствах, которые он признал достоверными на основе свободной оценки доказательств. Тем самым оценивая в первую очередь доказательства с точки зрения их весомости, бесспорности, однозначности, суд фактически признает наличие большей доказательственной силы того или иного доказательства по отношению к оспариваемому доказательству, которое еще не исследовано и не оценено на достоверность. Если доказательства безусловно подтверждают факт фальсификации, то предусмотренные в процессуальном законе меры для последующей проверки заявления о фальсификации представляются излишними, т.к. уже на момент принятия заявления о фальсификации, последняя подтверждена весомыми и бесспорными доказательствами признанными по усмотрению судьи. Следовательно, знание суда об искомом обстоятельстве, при установлении факта на основе иных доказательств, может быть сформировано без использования оспоренного по основанию подлога доказательства, тогда и проверка заявления о фальсификации не является необходимой. Однако предъявлять дополнительные критерии к доказательствам, достоверность которых не является очевидной, является чрезмерным. Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (ч. 1 ст. 65 АПК РФ). Суд не может указывать стороне, какие доказательства тот должен представить в подтверждение заявления о фальсификации, а должен ограничиться разрешением вопроса – достаточно ли представленных доказательств. Заявление о фальсификации полагаем возможным расценить как возражение стороны против доказательств, представленных противной стороной в подтверждение своих заявленных доводов. В этой связи, по смыслу закона, лицо, заявляющее о фальсификации, должно доказать обстоятельства, в силу которых подано соответствующее заявление. Следовательно, сторона, заявляющая о фальсификации, вправе представить суду любые доказательства, свидетельствующее, по его мнению, о фальсификации. В качестве таковых суду представляют проведенные вне рамок рассматриваемого судебного дела заключения специалистов и экспертов, протоколы допроса, пояснения свидетелей, различные документы, т.е. в подтверждение заявления о фальсификации могут быть представлены всякие доказательства.
Однако следует признать, что для суда, представленные доказательств, подтверждающие, по мнению заявителя, фальсификацию, не всегда являются достаточным основанием для осуществления процедуры проверки его заявления. Например, апелляционный суд, проанализировав представленное ответчиком заключение специалиста, пришел к выводу о том, что оно не подтверждает факт подписания договора поставки не директором общества в связи с отсутствием условий отбора экспериментальных и анализа свободных образцов подписи, в связи с чем не принял заключение специалиста в качестве доказательства, подтверждающего фальсификацию договора, и отклонил заявление о фальсификации доказательства без истребования дополнительных доказательств и проведения судебной экспертизы[5]. Каких-либо иных мер для проверки доводов ответчика судом предпринято не было. Этот пример показывает, что результаты несудебной экспертизы, в ходе исследования и оценки судом зачастую не принимаются во внимание из-за недостоверности, необоснованности выводов или внутренних противоречий содержания. По мнению суда, представленный акт независимой экспертизы не обладает доказательственной силой. Однако говорить о бесполезности несудебной экспертизы некорректно: ее проведение эффективно как «предварительное» доказательство обоснованности заявления о фальсификации.
В качестве доказательств факта фальсификации стороны вправе заявить ходатайство о вызове и допросе свидетеля. Так, по делу просили вызвать свидетеля Басюк А.В., т.к. документы ею не подписывались. Заявление о фальсификации судом отклонено на основании выписки из ЕГРЮЛ в отношении ответчика, из которой усматривалось, что в спорный период генеральным директором ответчика являлась Басюк А.В.[6]. С такой точкой зрения суда нельзя согласиться т.к. выписка из ЕГРЮЛ не может ни подтвердить, ни опровергнуть факт подписания документов конкретным лицом, поскольку содержит только общие сведения о юридическом лице, образцов подписи в ней не имеется. Мотивы отклонения заявления о фальсификации являются неправомерными, а судебные акты приняты с нарушением норм процессуального права.
Приведенные примеры показывают, что суд, фактически, требует обеспечить представленное заявление о фальсификации такими доказательствами, наличие которых должно вызвать сомнение у суда в подлинности доказательства, причем они должны быть надлежащего качества и в достаточном количестве, свидетельствующие, минуя проверку заявления, о недостоверности представленного в материалы дела материального носителя, либо опровергающие (ставящие под сомнение) содержащуюся в нем информацию. Сторона, оспаривающая подлинность представленного в материалы дела доказательства, должна постараться, чтобы вызвать у суда сомнение в подлинности. Последствием такой ситуации является вынесение судебного акта, которое не будет законным и обоснованным в отношении стороны, не представившей доказательства в подтверждение своего заявления о фальсификации (подложности), в связи с тем, что у нее нет таких доказательств. Ввиду отсутствия доказательств законом предусмотрено право обратиться в суд с ходатайством об истребовании данного доказательства (часть 4 статьи 66 АПК РФ). Однако заявление подобного ходатайства также еще не свидетельствует о его обязательном удовлетворении судом и содействии в получении доказательств для подтверждения заявления о фальсификации. Мотивы отклонения подобных ходатайств могут быть различны: от бесперспективности истребования каких-либо документов до объективной невозможности получить искомую информацию. Представляется, что единственно неоспоримым доказательством заявления о фальсификации для суда будет являться вступивший в законную силу приговор суда, установивший фальсификацию доказательств. Поскольку даже приложенное заявление о возбуждении уголовного дела доводы стороны о фальсификации не подтверждает, т.к. факт совершения истцом мошеннических действий, выразившихся в фальсификации документов, может считаться доказанным исключительно по результатам рассмотрения уголовного дела и вынесения приговора[7]. Любые из предложенных стороной доказательств могут быть расценены судом как неспособные установить фальсификацию, направленную на затягивание судебного процесса, злоупотребление процессуальными правами. Суд ограничивается констатацией того, что стороной не доказаны факты, составляющие основание предъявленного заявления о фальсификации, без установления обстоятельств, на которые сторона и ссылалась. Если при рассмотрении заявления о фальсификации заявителю не удалось убедить суд в существовании фактов фальсификации, суд может лишь ограничиться указанием на то, что это обстоятельство не доказано. Таким образом, никакие доказательства в той или иной степени не будут достаточным аргументом для суда, подтверждающим заявление о фальсификации. Такая практика нарушает права лиц, участвующих в деле при заявлении о фальсификации и влечет неполную информированность суда об обстоятельствах дела. Суд выносит решение без проведения проверки заявления о фальсификации, а в стадии кассационного пересмотра решение отменятся с направлением дела на новое рассмотрение для проведения такой проверки. В связи с чем требование суда предварительно доказать заявление соответствующими, устраивающими именно суд доказательствами, представляется чрезмерным.
В такой ситуации надлежит выяснить, какие доказательства может представлять сторона, представившая в суд заявление о фальсификации. Процессуальное законодательство не содержит такого указания. В связи с этим полагаем, что право стороны, заявившей о фальсификации, в выборе доказательств фальсификации не может быть ограничено. Изменилась концепция правоотношений от «всё запрещено, что не разрешено» к «всё разрешено, что не запрещено». Этот факт определил и существенным образом влияет на право стороны доказать свою правовую позицию по делу. Соответственно для доказывания факта фальсификации доказательств в законе нет предустановленных доказательств, поэтому стороны могут представлять суду разнообразные доказательства, допускаемые законом в качестве таковых (ч. 2 ст. 64 АПК РФ). Выбор соответствующих доказательств фальсификации принадлежит исключительно стороне, заявившей о фальсификации. Доказательства фальсификации могут быть представлены одновременно с заявлением о фальсификации, что поспособствует ускорению процедуры его проверки. Кроме того, в кодексах не говорится о том, что сторона, заявившая о фальсификации обязана представить абсолютно все доказательства фальсификации, а также отсутствует запрет на представление новых доказательств фальсификации в дополнение к ранее уже представленным. Лицо, заявившее о фальсификации, не может быть лишено права и в дальнейшем представлять новые доказательства фальсификации, в особенности в тогда, когда их представление вызвано объективной необходимостью для опровержения доказательств, представленных противной стороной.
Список литературы
1. Анненков К. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства. Том II. О доказательствах. Изд. второе, исправленное и дополненное. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1887. С.446.
2. Вербловский Г. Судопроизводство гражданское и уголовное в судебно- административных учреждениях. Изд. Второе пересмотренное и дополненное. С.- Петербург.: издание Юридич. Книжн. Магазина Н.К. Мартынова. 1898. С. 60, 65.
3. Тютрюмов. И.М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями правительствующего сената и комментариями русских юристов // С.- Петербург.: издание юридического книжного магазина И.И.Зубкова. 1912. С.844,845, 855.
Судебная практика
4. Постановление ФАС Уральского округа от 24.05.2011 № Ф09-2841/11-С4 по делу № А07-12935/2010 // СПС «КонсультантПлюс»
5. Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 02.07.2014 по делу № А51-1577/2014, Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.11.2014 по делу №А51-1577/2014 // СПС «Консультант Плюс».
6. Решение Арбитражного суда Иркутской области от 12.05.2014 по делу №А19- 16577/2013; постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 12.08.2014 по делу №А19-16577/2013 // СПС «Консультант плюс». (указанные судебные акты отменены с передачей дела на новое рассмотрение постановлением Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 23.01.2015 по делу №А19-16577/2013 ввиду не обоснованного отклонения заявления о фальсификации).
7. Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 14.04.2015 N 05АП- 361/2015 по делу N А51-25024/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
