29 октября 2017г.
Правовая система Исламской Республики Иран (далее – ИРИ) имеет ряд специфических черт, которые в современном мире не встречаются ни в одном государстве. Эти черты обусловлены тем, что государственное устройство ИРИ – это система гражданских и религиозных органов власти с ведущей ролью последних. В рамках данной статьи предлагается подробней остановиться на некоторых элементах системы источников права Ирана.
Так, представляет существенный интерес значение и положение решений Высшего совета культурной революции в правовой системе ИРИ. Этот орган был создан по указу имама Хомейни в 1979 г. и назывался «Штаб культурной революции». Первый Верховный лидер провозглашал: «Давно имеется потребность в свершении культурной революции. Это является богоугодным исламским делом и желанием всей нации. До сих пор не предприняты необходимые шаги, а нация, и в особенности студенты, ждут их…». Позднее, в 1984 г., рахбар по предложению Президента Ирана реорганизовал данный орган, назвав его «Высшим советом культурной революции» (далее – Совет).
Положение Совета в правовой системе ИРИ до сих пор вызывает споры среди иранских законодателей и экспертов. Эти разногласия связаны с тем, что, во-первых, создание и функционирование рассматриваемого органа не предусмотрено Конституцией, а во-вторых, с тем, что он был создан на основе указа Верховного лидера. Дело в том, что согласно основному закону Ирана рахбар имеет строго очерченную совокупность полномочий, прописанную в статье 110. Самостоятельное создание им каких-либо органов не предусмотрено. Однако, Высший совет культурной революции, Корпус стражей Исламской революции и некоторые другие образования являются примером обратного. Более того, Совет по охране Конституции – орган, являющийся официальным толкователем основного закона Ирана, при разъяснении положений статьи 110 указал, что «Верховный руководитель не может исполнять полномочия, не предусмотренные настоящей статьей»[4]. Несмотря на все изложенное, Духовный лидер ИРИ имеет право на законной основе создавать новые органы, хотя это и не прописано в его полномочиях. Данная ситуация основывается на том, что пункт 8 статьи 110 Конституции закрепляет среди полномочий высшего должностного лица Ирана преодолевать проблемы государства, которые не могут быть решены обычным путем, с помощью Ассамблеи по определению государственной целесообразности. В данном случае выражение «обычным путем» означает «посредством действий органов государственной власти». Другими словами, если складывается такая ситуация, что нижестоящие официальные должностные лица не могут, по мнению Верховного руководителя, устранить какую-либо проблемную ситуацию, то он имеет право прибегнуть к экстраординарным средствам. В свою очередь, данные средства могут выходить за рамки официальных полномочий. Таким образом, создание Высшего совета культурной революции было реализацией «экстраординарных мер». По мнению Хомейни, иным способом справиться с насажденным в Иране западным образом жизни, было справиться невозможно.
Согласно Постановлению самого Совета «О статусе, целях и задачах Высшего совета культурной революции»[5] данный орган является высокопоставленной инстанцией, осуществляющей в рамках «Стратегии общей политики» разработку политической линии, принятие решений, осуществление взаимодействие и руководства в области культуры, образования исследовательской деятельности. Подчеркивается, что постановления Совета имеют силу закона. В этом нормативном правовом акте указано, что главной целью рассматриваемого органа является исправление и возвышение культуры в целом и организаций, связанных с нею, для обеспечения независимости государства, усиления набожности и исламской культуры на пути создания новой мусульманской цивилизации.
Вопрос положения постановлений Совета в иерархии источников права Ирана представляет отдельную значимость. С одной стороны, выше было изложено, что «постановления Совета имеют силу закона». В Конституции ИРИ указано, что законодательную власть представляет только Меджлис исламского совета. Из этих положений вытекает ряд вопросов: может ли постановление Совета отменить закон Меджлиса? Есть ли необходимость принимать закон, если уже имеется постановление Высшего совета, регулирующее необходимые общественные отношения? Иранскими правоведами данная ситуация объясняется следующим образом: указано, что постановления Совета имеют «силу закона». Это не значит, что они но «являются законом» с юридической точки зрения. Значит, в иерархии нормативных правовых актов стоят ниже, чем законы, принимаемые Меджлисом со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями[7]. Такое объяснение представляется оправданным по нескольким причинам. Во-первых, парламент Ирана состоит из лиц, выбираемых населением, т.е. именно народ дает право на законодательную деятельность. Члены Высшего совета же назначаются Верховным руководителем, т.е. он делегирует им право на составление обязательных для исполнения актов. Но несмотря на свое положение, рахбар не может быть более значим, чем весь иранский народ в совокупности. Во-вторых, законы Меджлиса проходят несколько ступеней при принятии: сначала обсуждение в самом парламенте, затем двойное одобрение Совета по охране Конституции, а в случае необходимости решение о вступление закона в силу принимает Ассамблея по определению государственной целесообразности. Постановления Высшего совета культурной революции принимаются большинством присутствующих на заседании данного органа, причем положительных голосов не может быть меньше 12[6]. Исходя из этого, можно утверждать, что решения Меджлиса подвергаются гораздо более скрупулезной проверке, соответственно, имеют большую значимость. И в-третьих, Совет принимает решения лишь в строго очерченных рамках, касающихся сферы культуры, а Меджлис полномочен рассматривать любой вопрос.
Вместе с тем, согласно статье 9 Постановления «О статусе, целях и задачах Высшего совета культурной революции» решения данного органа проходят одобрение со стороны Верховного лидера. Если оно получено, документально оформленное решение отправляется главам ветвей власти и в компетентные инстанции для реализации. Правоведами этот процесс толкуется следующим образом: если решение государственного органа одобрено рахбаром Ирана, значит, оно имеет силу его указа. В свою очередь, указы Верховного руководителя стоят в иерархии источников права выше парламентских законов. Исходя из этого, постановления Высшего совета культурной революции имеют большую юридическую силу, чем законы Меджлиса.
По поводу нормативных правовых актов Духовного лидера Исламской Республики Иран необходимо отметить ряд особых моментов. Как следует из содержания статьи 109 Конституции ИРИ, одним из требований, предъявляемых к рахбару, является наличие научной компетенции для вынесения фетв по различным вопросам мусульманского права. Фетва – это мнение авторитетного религиозного лица, имеющего право трактовать мусульманское право. Чем выше в духовной иерархии будет находится данное лицо, тем авторитетней будет его мнение для мусульман. Верховный руководитель Ирана занимает высшее положение в указанной иерархии (его называют «образец для подражания»), поэтому его мнение является определяющим для большого числа мусульман (преимущественно для граждан Ирана). Чаще всего фетвы выносятся во время устных проповедей или выступлений, но могут быть также в письменной или электронной форме, распространяемые посредством компьютерных сетей. Необходимо различать фетвы и указы Верховного лидера. Фетвы носят религиозный характер, необходимость их выполнения обусловлена тем, что рахбар исходя из своего положения и опыта наиболее точным образом может интерпретировать постулаты, имеющие божественную природу. Фетвы выносятся на основе понимания религиозных норм и с опорой на них. Указы имеют светский характер, их издают на основе наличия прав, обязанностей и компетенции, закрепленной в нормативных правовых актах. Можно утверждать, что вынося фетвы, рахбар действует с позиции духовного, религиозного лидера, а при издании указов – светского.
Конституционно рахбар наделен высшим статусом в государственном механизме Ирана. Этот вывод можно сделать, исходя из содержания статей 5: «…управление делами правоверных и имамат в исламской умме возлагается на справедливого и набожного, обладающего широким кругозором, смелого и имеющего организаторские способности факиха» и 57: «…управление Исламской Республики Иран осуществляется законодательной, исполнительной и судебной властями, которые функционируют под контролем абсолютного правления имама». Необходимо отметить примечательный факт, что в предыдущей редакции Конституции данного государства, в статье 57 не имелось слова «абсолютный».
Для примера можно привести знаменитую фетву аятоллы Хомейни в отношении автора «Сатанинских стихов» – поданного Великобритании индийского происхождения Салмана Рушди: «Довожу до сведения всех мусульман мира, что автор книги «Сатанинские стихи», которая направлена против ислама, Пророка и Корана, а также издатели, знавшие ее содержание, приговариваются к смерти. Хочу, чтобы любой мусульманин, обнаруживший этих людей, незамедлительно убил бы их, чтобы никто больше не отважился осквернить то, что свято для мусульман. Те, кто погибнут на этом пути, будут шахидами. Если кому-то станет известно местонахождение указанных лиц, но он не сможет собственными силами убить их, ему нужно прибегнуть к помощи других правоверных, чтобы свершить необходимое»[8]. Данная фетва носит уголовный и уголовно- исполнительный характер. Аятолла Хомейни, первый Верховный руководитель Ирана, исходя из своего субъективного понимания того, какие действия являются оскорбительными в отношении ислама, решил, что творчество писателя Салмана Рушди неприемлемо и вынес решение о необходимости его физического устранения. В данном случае Хомейни действовал как авторитетный мусульманин, знаток исламского права. Согласно законодательству Ирана, рахбар не имеет права выносить приговор кому бы то ни было. Но действуя как высокопоставленное духовное лицо, он мог принимать подобные решения. На основании изложенного можно сделать вывод, что указы и фетвы Верховного руководителя Ирана занимают высшее положение в иерархии источников права этого государства.
Следующим источником права в ИРИ после вышеизложенных, являются решения Общей коллегии Верховного суда. Данный вывод можно сделать на основе положений статьи 270 Закона «О судопроизводстве в общих и революционных судах»[3]. В случае, если в комиссии Верховного суда или иных нижестоящих судах выносится на основе их понимания закона разное решение в отношении сходных дел, которые ранее уже рассматривались, глава Верховного суда или генеральный прокурор при получении сведений об этом обязаны потребовать пересмотра взглядов для создания единства мнений в Общей коллегии Верховного суда. Общая коллегия состоит из главы Верховного суда или его заместителя, при присутствии генерального прокурора или его представителя, а также по меньше мере трех четвертей от общего количества глав и советников коллегий Верховного суда. Она рассматривает и принимает решение по вопросам, являющимися спорными. Решение, принимаемое большинством на основе религиозных норм, подлежит исполнению. Однако, оно не действует в отношении окончательных решений нижестоящих судов, но в последующем при рассмотрения сходных дел обязательно для коллегий Верховного суда и иных судов.
Примечательно, что решения общей коллегии Верховного суда признаются недействительными только на основании закона. Любой судья коллегий Верховного суда или иные нижестоящие суды могут, объяснив причины, при помощи главы Верховного суда или генерального прокурора получить мнение Общей коллегии Верховного суда по рассматриваемому ими вопросу.
Обычай также считается источником права в Иране. Его можно назвать таковым в рамках того, что он дополняет положения шариата. Роль обычая значима в области гражданского права, а конкретно в области частного и договорного права. В уголовном не используется вообще. Обычай является источником права, когда его использование подразумевается законодателями или когда есть прямая ссылка на него. Первое означает, что в тексте закона имеются понятия и выражения, для уяснения смысла которых необходимо обратиться к обычаю (например, «справедливая цена»), хотя в самом законе нет рекомендации обращаться к обычаю. Второе означает, что в самом тексте закона имеется ссылка на обычай. В качестве примера можно привести положения статьи 54 ГК ИРИ[1]: «Иные обстоятельства, позволяющие использовать имущество, не принадлежащее субъекту, определяются собственником или на основании обычая».
Также необходимо указать на тот факт, что согласно статье 13 Конституции ИРИ, зороастрийцы, иудеи и христиане, проживающие на территории данного государства, признаются единственными религиозными меньшинства, и они вправе в рамках осуществления религиозного воспитания и решения дел гражданского судопроизводства поступать согласно постулатам своей веры. Из этого следует, что на территории Ирана не только нормы ислама джафарийского толка – официальной религии данной страны – являются источником права, но и постулаты других религий в некоторых случаях для определенной группы лиц могут быть использованы для регулирования общественных отношений.
Необходимо обратиться к содержанию статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Ирана[2] для освещения вопроса, связанного с деятельность судей Исламской Республики с точки зрения использования различных нормативных правовых актов: «Судьи должны на основании закона разрешать споры, выносить постановления и решать конфликты. В случае если закон в полной мере не регулирует необходимые общественные отношения или является противоречивым, или отсутствует закон, регулирующий рассматриваемые общественные отношения, судебное решение выносится со ссылкой на надежные исламские источники (имеется в виду Коран, Сунна Пророка) или подлинные фетвы, или же на принципы права, которые не противоречат нормам шариата. Судьям запрещено по причине молчания, дефекта, неполноты или противоречивости закона отказываться от вынесения решения, в противном случае, судья, отказывающийся подтверждать признанное право, будет подвергнут наказанию».
Из данной статьи ГПК ИРИ следует, что, во-первых, в иерархии источников права в Иране наряду с фетвами фигурируют и принципы права, не противоречащие нормам шариата; во-вторых, что законодатели «сбросили» на судей бремя выхода из ситуации, когда, с одной стороны, закон не регулирует в должной степени рассматриваемые в суде общественные отношения, а с другой, необходимо вынести конечный вердикт по существу дела. Такая деятельность судей является механизмом приспособления несовершенного законодательства, включающего в себя элементы кодифицированного и религиозного права, к реалиям современных общественных отношений. Кроме того, необходимо отметить, что в законодательном поле Ирана встречается ситуация, когда отдельный нормативный правовой акт, специализированный под регулирование конкретного вида общественных отношений, может содержать правила, применяемые ко всем нормативным правовым актам. Рассмотренная статья ГПК ИРИ является примером такой ситуации.
Исходя из изложенных положений, можно сделать ряд выводов. Правовая система Ирана представляет собой систему взаимосвязанных норм права, часть из которых базируется на положениях, проистекающих из постулатов шиитского ислама джаафарийского толка, а другая часть создана привычными для современных государств с республиканской формой правления органами – выборным парламентом, министрами и президентом. При этом, нормы, основанные на религии, являются доминирующими, так как они занимают верхние позиции в иерархии источников права страны, а также служат базисом для создание иных норм права.
В правовой системе Исламской Республики Иран усматривается наличие черт мусульманской и романо- германской правовых систем. Иранские государственные деятели используют форму, характерную для романо- германской системы – закон как основной источник права, наличие кодифицированного законодательства, его отраслевое деление – и наполняют его религиозным содержанием, которое выражается в том, что содержание никаких нормативных правовых актов не может противоречить исламским нормам. Кроме того, необходимо учитывать, что в данном государстве до сих пор фетва является одним из источников права, а она является религиозно-правовым явлением.
Список литературы
1. Гражданский кодекс Исламской Республики Иран [Электронный ресурс] // http://ghanoonbaz.com/anavin/Madani/Canoon_Madani/Madany.htm (дата обращения: 10.04.2017) (на перс. языке).
2. Гражданский процессуальных кодекс Исламской Республики Иран [Электронный ресурс] // http://ghanoonbaz. com/anavin/Madani/Aeindadresi Madani/aeinedadresi_madani1.htm (дата обращения: 11.04.2017) (на перс. языке).
3. Закон Исламской Республики Иран «О судопроизводстве в общих и революционных судах» [Электронный ресурс] // http://www.ghavanin.ir/ detail.asp?id=11610 (дата обращения: 10.04.2017) (на перс. языке).
4. Комментарий Конституции Исламской Республики Иран [Электронный ресурс] // http://www.shora-gc.ir (дата обращения: 07.04.2017) (на перс. языке).
5. Постановление Высшего совета культурной революции «О статусе, целях и задачах Высшего совета культурной революции» [Электронный ресурс] // http://rc.majlis.ir /fa/law/show/100544 (дата обращения: 07.04.2017) (на перс. языке).
6. Постановление Высшего совета культурной революции «О внутреннем регламенте деятельности Высшего совета культурной революции» [Электронный ресурс] // http://rc.majlis.ir/fa/law/show/135317 (дата обращения: 07.04.2017) (на перс. языке).
7. Маини А. Статус Высшего совета культурной революции в правовой системе Ирана [Электронный ресурс] // http://www.hawzah.net/fa/Article/View (дата обращения: 07.04.2017) (на перс. языке).
8. Фетва имама Рухолла Хомейни в отношении Салмана Рушди [Электронный ресурс] // http://farsi.khamenei.ir/imam-content?id=10122 (дата обращения: 07.04.2017) (на перс. языке).
