06 ноября 2014г.
Особый интерес к феномену заглавия объясняется уника льным положением за го ловка в те ксте и многообразием его функций. Заглавие литературного произведения – доминанта текс та, занимающая в ху дожес твенном пространстве сильную позицию и рассматривающаяся как «аббревиатура смысла», как отображение интенции самого автора. В названии произве дения, по классификации В.И. Тюпы, встречаются три важнейшие интенции: референтная – соотнесенность текс та с художес твенным миром (при этом заглавие акцентирует интерсубъективную значимость текс та); креативная – соотнесенность текс та с творческой волей автора (заглавие приобретае т оценочный оттенок); рецептивная – соотнесеннос ть текс та с сотворческим сопереживанием читателя (за главие адресуется воспринимающему сознанию, оно ищет а деква тной читате льской интерпретации)» [7, с. 116].
Как отмечает В.Н. Кры лов: «Типоло гия и поэтика литера турно -критических за главий – неизученная тема», поэтому при рассмотрении данного аспекта це лесообразно «отта лкиваться о т общей методологии и методики изучения заглавий ху дожес твенны х произве дений» [5, с. 96]. В критике можно выде лить сле дующие типы названий: заглавия, обозначающие тему или проблему статьи, за главия - антитезы, за главие-вопрос, именные загла вия, за главия-цита ты и.т.д. Заглавия в литературно -критическом текс те могут быть ис точником прагматических связей критики, выража ть неко торые ведущие тенденции в ее эволюции, ее с та тус и роль в культуре.
Интересный материал для наблю дений даю т заглавия фелье тонов В.П. Буренина. Наиболее творчески продуктивным периодом его критической деятельности, на на ш взгляд, с ле дует счита ть 70-80-е гг. XIX ве ка. В данный временной промежуток в критике у тверждае тся о тношение к литературе как к ис точнику, средс тву изучения общества , общественной психоло гии: чаще всего авторы теперь испо льзуют заглавия, в которы х заявлена , ка к правило, ироническая тона льность по отношению к рассматриваемому вопросу.
Обратимся к названию критического очерка Буренина «Обыкновенная история». Загла вное сочетание слов неоднократно повторяется в текс те, ч то делае т его в пространстве произве дения концепту ально значимым. Описывая природу повторов, Ю.М. Лотман отмечает: «Повторение слова в текс те, как правило, не означает механического повторения понятия. Чаще всего оно свиде тельствует о более сложном, хо тя и едином смысловом содержании» [6, с .23].
Нас тойчиво фиксируя внимание чита теля на данном словосочетании, автор формирует оценку сложившейся на данный момент в обществе ситуации, рассказывающей о гибе ли «прекрасной души» из -за «пошлой и подлой прогрессивной среды нашей жизни» [1, с . 28]. Особую смысловую нагрузку в критическом очерке «Обыкновенная история» получает не столько вынесенное в заголовок словосочетание , сколько ассоциация на роман И.А. Гончарова.
Рассматривая событие, произошедшее с героиней романа А.С. Стацке вич «Идеа листка», критик расширяет смысловой диапазон этого сочетания, выс тупающего в контекс те, с о дной стороны, ка к тема, традиционно пользующаяся популярностью у ху дожников с лова, с другой - подчеркивае т с тепень таланта писа тельницы: « Но и в слабой, простой обработке автора «Идеа лис тки» э та обыкновенная ис тория производит известное впечатле ние и да леко не лишена интереса» [1 , с. 19]. Автор в фелье тоне повествует об упа дке качества литературны х произве дений, испо льзуя едкую иронию: «конечно, «даров» не обретается…конечно, нового Гоголя даже в эмбриональном виде не на ходится», «новорожденные романы и повести», «плод о течественно го творчества» [1, с. 2]. И все это, к сожа лению, то лько лишь «обыкновенная ис тория».
Ита к, если в пре дтекс товом периоде за главная конструкция обозначает лишь пра вдивую жизненную историю, то в фина ле насыщенное смысловыми обертонами, оно превращается ещѐ и в символ бес таланности отечественны х беллетрис тов. При это в фельетоне преобладающей являе тся авторская ирония, которая оказывает на читате ля эмоциональное воздейс твие и помогает посмотреть на дейс твите льность через призму взглядов самого фельетониста.
Для Буренина характерна также тенденция испо льзова ть иронию в за главии ка к по лемический приѐм, например, статья В.П. Буренина «После бури в с такане воды», где реализуе тся программа спора с М.М. Стасю левичем. Вынесенны й в заглавие фразеологизм, для критика у трачивает свои политические свойс тва, приобретая значение известного всем языкового оборота. Ключевая мысль, возникшая в на звании фелье тона, реализуется на все х э тапа х текс та, причем, ни разу не повторяясь. Автор на глаза х у чита теля разворачивает несколько уровней та к называемой «шумихи», по днявшейся в журналис тике после начала су дебного разбирательс тва, инициированного Стасю левичем, против редакционного кружка газ е ты « Новое время».
Первый минимальный круг был создан идейными противниками, ко торы х Буренин не считает авторите тными: пос тоянно именует «клоаки маленькой прессы» («Голос», «Новости», «Петербургский лис ток», «Петербургская газе та»). Их с тремление выказа ть свое мнение автор явно считает лишь же ланием посмаковать жареные факты: «Деяте ли упомянутой прессы…вся эта саранча и шушера «Петербургских листков» и «Петербургских газе т» ничего обще го не имеющая с литературой, обыкновенно прокармливае тся с кандалами и поэтому кроме скандала ничего ни в каком де ле не видит, кроме скандала ничего не понимает»[1, с. 148 -149]. Второй – это мнение прессы «большой», подключившиеся к безосновате льной травле, предс тавители которой проявили то т же та кт, ч то и журналисты «малой» прессы. Авторские рассужде ния о событиях в ироническом конте ксте выс тупают одновременно суждением утверждающим и отрицающим: «Я, каже тся, не ошибусь, когда скажу, что на почве настоящей, серьезной, развитой журналис тики е два ли мыслим процесс, который разы грался в окружном суде 19 октября. По крайней мере в европейской печати…тру дно подыс кать пример обращения к суду одного журналиста для поддержки е го в полемике с другим» [1, с. 150]. Та к единичный случай, вся значимость дета лей и фактов которого надумана и преувеличена, на страница х с та тьи Буренина, становится типичным для отечес твенной журналистики.
Таким образом, заглавие данно го фельетона являе тся смысловой программой автора: это не только ключ к произведению, но и ключ к пониманию дейс твите льности и процессов, проис ходящих на литературной арене.
Особой полемичностью обладают заглавия фелье тонов Буренина, где представлен разбор творчества поэтов-модернистов. Та к, на пример, в 1913 го ду в газе те « Новое время» вы хо дит с татья по д за гла вием «Литературные эпигоны», несущий важную смысловую нагрузку, обыгрывается во все х частях текс та, приобретая новые оттенки. Автор настойчиво создаѐ т, иногда забывая о чувстве меры, закрепляя в памяти читате ля, с помощью слу ховы х и зрительны х ассоциаций, образ поэта -вырожденца. «Эпигоны» - это родившиеся после, Буренин же в своем фелье тоне усиливает эффект, дополняя смысловое значение с лова нюансами: «последышами во многоплодны х семьях именуются мла денцы, порождѐнные пос ледними, каковые мла денцы бывают зауряд малосильными, слабыми в уме и те ле» [3, с . 2]. Тем самым обеспечивается определенная гра дация, усиливающая концептуально значимый признак – в литературе преобладают явления, «ко торые прямо указывают на ее вырождение, на измельчание, на убогость ее самых видны х деятелей» [3, с . 2]. Постоянные повторы таких слов и словосочетаний, ка к «посредственность», «белле тристы бы товики», «средний ум», «негениальный писате ль», «ограниченность мысли» маркируют значимые, ключевые элементы текс та.
По мере развѐртывания те кс та оно постепенно расширяет объем своего значения: под литературным эпигонством понимается первоначально творчество Д . С. Мережковского, в процессе развития мысли фельетонис та круг эпигонов расширяется: «И ве дь с колько теперь та ких эпигонов! И ве дь все -то они та к и мнят о себе, что могут и должны быть героями литературы: и г-н Максим Горький, и г-н Короленко, и даже гг. Брюсов и Ба льмонт - э ти после дыши из после дышей современной литера туры» [ 3, с. 3]. Текс т изобилует эпитетами, которые выражают отношение критика к твор честву модернистов.
В фелье тоне от 1895 года «Литературное юродство и кликушес тво» Буренин удостаивает поэ тов - дека дентов званием «юродивый». Как о тмечает Е.М. Криволапова , данное слово « на рубеже веков оказалось столь популярным и даже с тало «любимым сло вечком ―прогрессивной критики‖» [5, с. 63]. Однако оно абсолютно лиша лось своего по ложите льного значения, приобретая исключительно нега тивную коннотацию. В ста тье Буренина слово «юродивый» утрачивае т в не которой степени на ле т мистицизма и трактуется о днозн ачно: ненормальный, чудакова тый, сумасшедший че ловек. Заглавие фелье тона объединяе т в е диную смысловую цепочку «юродство» и «кликушес тво», которые, с тановясь синонимами, в контекс те произве дения взаимодополняю т друг друга. Семантика заглавны х с лов обогащае тся в с та тье, приобретая оценочный характер:
«Эти кликуши и юродивые выска киваю т во всевозможны х вида х: то в виде поэтов, сочиняющих не лепые вирши, то в виде критиков и публицис тов, поучающих и проповедующих семинарским языком семинарские истины, пропитанные семинарской тупос тью и е ще чаще семинарским лицемерием» [2, с. 2]. Заглавие фе льетона формирует общую тональность текс та, отражая индивидуально -автоское понимание действительности. Обличая литературную жизнь, фелье тонист заос тряет внимание не столько н а умственном помешательс тве современных поэтов и критиков нового то лка, ско лько на их лицемерии, стремлении разыграть эпатажную роль. Нео днократно в процессе повествования а втор обращается к чита те лю с риторическими восклицаниями: « И во т они проявляю тся, иногда в слабой и сдержанной, ес ли можно так выразиться, замаскированной форме…», «Да, это совершенно особого рода критики, руководящиеся в с воих произве дениях не логикой, не разумом, а юродством, за которым сквозит прирожденное или притворное фарисейство, не разберешь хорошенько, «Юродс твующие лицемеры и фарисеи всегда утешаю т себя тем, что лю ди, изобличающие лицемерие и фарисейство, умрут и попадут в а д, а лицемерие и фарисейство все гда остану тся в самом лучшем из миров» [2, с . 2-3]. Так ша г за шагом фельетонис т после дова тельно обнажает о тсутс твие избранности и святос ти в литера турном юродстве, которое у Буренина обретает новое смысловое значение и тождественно с лову «фарисейство».
В конкре тном случае заглавие фельетона «Литературное юродство и кликушество» можно рассмотреть как рамочный знак: именно с него начинается знакомство с произве дением, к нему чита те ль возвращае тся в фина ле, где автор подво дит итоги своим рассуждениям: «Да, юродство и кликушес тво до такой сте пени теперь в моде, что они проявляю тся даже уже в форме настоящего, чис тейше го литера турного сумасшествия» [2, с.3]. Заданные в заголовке слова -сигна лы по мере развертывания в текс те расширяют и модифицируют свое значение, автор предла гает чита те лю намек на соотве тствующее ис толкова ние, направляе т е го восприятие в нужном русле.
Важную роль в сис теме аргументации в данном литера турно -критическом те кс те выполняет внутритекс товая информация, с которой в состав с та тьи вводится ряд полемических намѐков, а ллю зий, реминисценций и алле горий. Например, д ля наглядной дискре дитации той «белиберды», что создае тся современными кликушами автор предс тавляет на суд читате лей пло ды их труда : «О чем молишь, Светлый? Не очей ли ты жаждешь неразга данны х, не сдержанного ли ды хания страс ти? Не улыбки ли, оде той слеза ми, не росистой ли души молодости? Я дам тебе те ло девс твенное, бессты дные, смелые ноги, уста опьяняю щие... К моему утреннему ты приближаешься - Суровый. Я ли не молода? Спле ту тся руки змеистые. Бле дная белая ночь побледнее т о т Моих объятий и уйдет из по коя - за окна - на во лю» [2. с . 3].
В заключение можно отметить, что заго ловки фелье тонов Буренина становятся ярким способом обличения и полемики, поэтому у него появляется новый тип заглавия – сатирическое, являющееся ориентиром для дальнейшего чита тельс кого толкования. В его критической прозе практически о тсутс твую т нейтральные названия, что во многом соответс твуе т избранной литературной стра тегии Буренина (игровой вариант). Игровое начало проявляе тся в том числе и в использовании оценочны х заго ловков, на полненны х авторской иронией.
Список литературы
1. Буренин В.П. Критические очерки памфлеты. – СПб : Издание А.С. Суворина. – 1884. – 319 с.
2. Буренин В.П. Литера турное юродство и кликушес тво // Новое время. – 1895. - № 7007. – С. 2-3.
3. Буренин В.П. Литера турные эпигоны // Новое время. – 1913. - № 13 542, 13 556. – С. 2-3.
4. Криволапова Е.М. «Мифа ради юродивы й»: к проблеме личностной и творческой стра тегии В.В. Розанова // Извес тия Саратовс кого университета . – 2012. – Т. 12. - Вып. 3. – С.63-68.
5. Крылов В.Н. Теоретические принципы изучения жанров символис тс кой критики // Вес тник СамГУ. – 2006. - № 5/1 (45). – С. 93 – 100.
6. Лотман Ю.М . Структура ху дожес твенного текс та . – М.: Искусство, 1970. – 384 с.
7. Тюпа В.И. Аналитика художес твенно го. – М.: Лабиринт, РГГУ, 2001. – 192 с.