КУЛОЙСКИЙ «СЕРДЖ» И ЭТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВАЛИДНОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ПРОБЛЕМНЫХ РЕГИОНОВ

Данная статья представляет собой часть 62-х страничного доклада подготовленного авторами к Иркутскому совещанию по итогам изучения четвертичного периода (Иркутск, 15-20 сентября 2015), в котором предполагалось дать объективный обзор состоянию картирования отложений квартера и производных от него палеогеографических обстановок обширной территории расположенной между акваторией Белого моря и Печорским Предуральем, с акцентацией основного внимания на методологических установках различных авторских коллективов, использованных ими при проведении этих работ в конце XX - начале XXI столетия. Для тех кто знаком с нашими публикациями периода 2010-2015 г.г. по реализации независимой программы дистанционного картирования кольцевых структур (КС) в Архангельской алмазоносной провинции (ААП) и на Тимане для идентификации новых сырьевых источников экспортной ориентации, этот тематический разворот к, казалось бы, чуждым проблемам смежных отраслей Знания может показаться достаточно странным, но для нас самих он, более чем, естественнен и органичен, поскольку является составной частью общего подхода изучения магматизма ультраосновных щелочных провинций, при котором строго выдерживается директивное направление: коренной источник оруденения → дизъюнктивная рама этого источника → их совместно → исходная структурно- геоморфологическая диспозиция → деструкция в эпохи палеозой-мезо/кайнозойских континентальных перерывов и образование промежуточных коллекторов → палеогеграфия квартера и реформация промежуточных коллекторов с выявлением местоположения современных россыпных месторождений.

Из приведенной схемы совершенно очевидно следует, что именно уровень валидности выявления основных событий квартера является той самой генеральной константой, которая либо полностью перекроет перспективы поиска современных россыпей, либо, наоборот, откроет их во всей полноте и позволит, в итоге, подойти к выявлению россыпных ареалов не с помощью неосмысленного тыка и старательского фарта, а с позиций документально подтвержденных особенностей эволюции регионов в геологическом пространстве и времени. Не вдаваясь в частные подробности причин столь жестской регламентации, отметим только, что при условии полноценной доказанности эволюции любых регионов по прокламируемым полигляциальным сценариям, поиск россыпных месторождений в них (регионах), становится подобным поиску иголки в стоге сена, ибо, согласно существующих канонических установок:

1)     на прогрессивной стадии развития площадных оледенений, движущиеся ледниковые потоки просто обязаны подвергать экзарационному воздействию, прежде всего, отрицательные т. е. россыпеаккумулирующие формы ложа;

2)   на стадиях аэральной дегляциации все эти бывшие вместилиша россыпей неизбежно должны промываться флювиогляциальными потоками с разносом полезной компоненты на значительные расстояния от коренных источников и

3)    в эпохи межледниковых трансгрессий уже расконцентрированные промежуточно-флювиогляциальные проявления, опять-таки, в обязательном порядке должны перераспределяться морскими течениями различного типа (вдольбереговыми, придонными, приливно- отливными и т.д.) с окончательно- предельным разубоживанием и захоронением их в малопредсказуемых геологических обстановках. При развитии палеогеографических событий в этом, даже, единичном ритмите, для уничтожения россыпных месторождений всей территории Севера Русской равнины за глаза хватило бы только одного валдайского оледенения, но если интерполировать его в на всю протяженность квартера, где циклов оледенение- межледниковье насчитывают сейчас не менее четырех, то станет понятным почему мы, считая концепцию полигляциализма могильщиком геологии россыпей, многие годы пытаемся донести до сознания наших коллег, что всесторонне и правильно обоснованная палеогеография квартера всегда имеет четко определенную и многомиллирдно-долларовую монетарную выраженность и что, в частности, для Архангельской области и Республики Коми конкретная стоимость утерянной выгоды исчисляется, сейчас, суммарной покаратной стоимостью алмазов не извлеченных из россыпей ААП и Тимана, вследствии того, что здесь, до настоящего времени, ни одна из палеогеографических обстановок квартера не выявлена с подобающей степенью точности.

В прямой связи со сказанным особо отметим, что вся территория, входящая в сферу наших интересов, издавна является ареной гражданской войны между сторонниками школы полигляциализма и их принципиальными противниками – маринистами, причем войны, которая с момента публикации статьи В.И. Астахова и его коллег из ВСЕГЕИ с фактическим требованием принятия адимнистративных мер к геологам- съемщикам [1, стр 32, абзац 4], перешла, с подачи этого комплота, из латентной формы в открытую конфронтацию на всех уровнях и будет теперь продолжаться непредсказуемо долго и с, таким же, непредсказуемым конечным результатом.

Мы, представляя, согласно своих специальностей, геоморфологию и геоинформатику, могли бы спокойненько переживать эту войну в глубоком тылу, попивая чаек в своем собственном комфортабельно оборудованном «геоморфо-геоинформационном блиндаже», периодически выныривая на поверхность с публикациями о своем, более чем, серьезном в других сферах, но считаем, что позиция страуса в головой в песке в созданных условиях недопустима ни для кого и, следуя принципу a la querre comme a la querre решили количественно увеличить начатую, ранее серию статей [4, 5] об актуальных проблемах квартера Европейского Севера России, сохранив для нее, изначально данное, общее название, но, одновременно, с этим, полностью понимая и доводя до вашего сведения еще раз, что все сказанное в этой серии, как касалось, так и будет касаться не Кулойского (?) серджа (?) как такового, а мифов, которые плодились и продолжают плодится полигляциалистами в полном пренебрежении ими научной этики даже на самом минимальном уровне требований к ее соблюдению. В персонифицированной когорте этих мифотворцев особое место занимают наши vis-a-vis - представители «Аэрогеологии» А.С. Лавров и Л. М. Потапенко, история личных взаимоотношений с которыми и их коллегой В. И. Розановым рассмотрена нами ранее [4, 5, 6 ], но продолжается сейчас в этой публикации и будет длиться еще очень долго, в связи с тем, что в течении только одной недели после рассылки томов с материалами Иркутского совещания нам на электронную почту практически одномоментно поступило сразу четыре предложения о безвозмездном представлении в неограниченное пользование их монографии производства 2012 года [3] и, что после ее физического обретения и беглого (не под карандаш) просмотра мы посчитали необходимым проанализировать ее по существу чуть позже, а здесь сосредоточить внимание на монографии 2005 года [2] и, главным образом, на ее центральных методологических дефинициях, т. е. принципах стратификации разрезов квартера на территории Печорской низменности и в т. н,, ими, Западном Притиманье.

Все описание примененой методологии предваряется в указанной монографии совершенно невнятным указанием на массированное переотложение палеонтологических остатков, которые, в дальнейшем, вообще никак и нигде не упоминаются и чуть-ли не клятвенными заверениями в том, что вся многолетнее-многотрудная работа «Аэрогеологии» на огромной территории проводилась в условиях «идеологической свободы» [2, стр 12, абзац 4]. В первом случае, это означает моментальный вывод всего этого опуса за рамки таких научных дисциплин как геология и геоморфология, которые просто немыслимы без стратификации разрезов (пусть даже и с допущением более чем, сомнительных климатостратиграфических схем), а во-втором не вызывают ничего кроме сардонической ухмылки, потому, что после гордого воспевания роли « Аэрогеологии » в священном, для нее, деле защиты канонов ледниковой «теории» [2, стр 7, абзац 4], с дальнейшим их переносом на все, что можно и, что нельзя [2, по всему тексту и графике] их понятие « идеологической свободы» незамедлительно превращается  в олицетворение гарантированной свободы от возможного расстрела через повешенье вместе с колесованием, которое неизбежной карающей десницей обрушилось-бы на них на ближайшем же заседании НТС и в парткоме « Аэрогеологии», посмей, они только хоть мельком подумать о, чем-нибудь, ином, кроме догматов столь обожаемых Пенка- Брюкнера и иже с ними.

Все эти преамбульные словесные «секреты Полишинеля», ориентированные на создание видимости полной объективности, не столь уж привычны и смешны, как это может показаться, на первый взгляд, и, прежде всего, потому, что за ними скрывается целая серия последующих, более чем, серьезных упущений, связанных с попыткой авторов «подкорректировать» смежную научную дисциплину-геоморфологию, которую они, без каких-либо, на то, оснований начинают шинковать на составные части, утверждая, при этом, что в своей практической деятельности использовали два, якобы, отдельных метода-геоморфологический и палеогидрологический. В связи с этим, нельзя не отметить, что, как такового, отдельного геоморфологического метода, в геоморфологии просто не существует, по той простой причине, что геоморфология это комплексная научная дисцилина и в ней самой на этом понятийном уровне объединяется целая совокупность, действительно, отдельно существующих частных методов и приемов, при помощи которых и производится изучение тех или иных аспектов эволюции форм рельефа, а т. н. «палеогидрологический» метод входит в их число и является не чем иным как методом изучения спектра и ножниц речных террас и не более того. При этом сам метод изучения речных террасовых рядов направлен на изучение вертикальной изменчивости террасовых уровней не только в речных долинах, но и в их соотношениях с коренными берегами водоразделов и аккумулятивно-денудационных террас морских побережий и имеет своей конечной целью, сопряженную, реконструкции всех этих элементов как единых палеоаквальных систем прошлого, во всех их, гидродинамически взаимосвязанных и неделимых, поэтому, частях. А вот именно это прямо обязывает прослеживать все границы по всему их простиранию, с соблюдением жестко регламентирущих правил, и в, первую очередь, того, из них, которое определяет, что стартово-исходными в этом реконструировании всегда должны являться террасовые уровни морских побережий, (а, еще лучше - морских островов) и, второго, гласящего, что общий порядок непрерывного слежения и картирования бассейновых границ проводится от наиболее молодых (нижних) террас к, все более, древним (верхним) .

Неукоснительность соблюдения этих двух правил объясняется тем, что террасовые ряды речных долин во всех, без исключения, случаях формируются в прямой зависимости от изменений уровней приемных морей (как региональных базисов денудации) но сами, по себе, реки, от устьевого взморья и, далее, вверх по течению врезаются регрессивно, вследствие чего, их террасы выклиниваются на том или ином удалении от устья, что, в итоге и приводит к отсутствию последних в речных верховьях, где, чаще всего, русла рек просто вяло меандрируют в пределах ложбин иного происхождения, не производя, при этом, сколь-либо значимой эрозионной деятельности, а, наоборот, аккумулируют, в своем аллювии, рыхлые присклоновые массы. Два этих правила являются в современной мировой геоморфологии каноническими и известны любому, мало-мальски обученному геоморфологу с самого начала получения специальности, но совершенно неведомы никому в «Аэрогеологии», где все палеогеографические сценарии верхнего квартера отстроены с точностью до наоборот и начинаются с рассмотрения террас от Верхнепечорской-самой верхней к Прибрежной – самой нижней [2, стр. 166-194] и не от Белого, Баренцова и Каспийского морей с отслеживанием вверх по течениям, соответственно, Северной Двины- Вычегды, Печоры и Волги-Камы (с их притоками), а сразу на Печоро- Камско-Вычегодском (т. е., в последнем случае, Северодвинском) водоразделе с предварительным заверением всей мировой общественности в том, что, во «времена оно», устья и средние течения двух первых гидрографических систем были полностью перекрыты могутными (а, по другому, у наших собратьев полигляциалистов, просто не бывает) ледниками и пресловутыми серджами, перед которыми находились огромные подпрудные озера, сток из которых осуществлялся по Мылвинской ложбине и Кельтменскому каньону непосредственно в Камско-Волжскую речную систему и уже по ней- в Каспий, который, вообще-то, и, на всякий случай для справки, еще в голоцене, на 20-ти метровом уровне, соединялся по трассе: Кумо-Манычская сквозная ложбина- Азовское море-Черное море-Средиземное море-мать Атлантика и батюшка Мировой Океан в единую кроссконтинентально-океаническую дренажную систему, которая существовала на протяжении всего квартера и без особого напряжения, могла спустить любые гигантские подпрудные озера, дня, так, за два-три и, при этом, вычистив, попутно, до коренного плотика сам Кельтменский каньон (чего, впрочем, бурением не подтверждается) никоим образом не поперхнуться, а лишь только ощутить, на выходе в Атлантику положительное изменение океанического уровня на наномиллиметры. Если все же допустить подобный ход событий, то следует иметь ввиду, что согласно, законов формальной логики, Камско- Каспийский серджеобразный мегаураганно- катастрофический поток просто обязан был, попутно, уничтожить и всю морскую биоту во всех морских акваториях, находящихся по транзиту движения пресных и, ваших, (обязательно), « флювиогляциальных» потоков, против чего, мы полагаем,, господа, полигляциалисты, вам быстро и очень бодренько возразят и, справедливо навешают своими канделябрами уже не мы, грешные, а доктора наук, член- корреспонденты и академики из МГУ, ПИН и ЗИН РАН, да, причем так, что, как говориться, мало не покажется! По прочтении этих наших очередных сомнений в вашей правоте вы, уж не сочтите за труд ретранслировать их своему соавтору М.Г. Гроссвальду для того, чтобы он сам и, все, его последователи, попытались совместить все это несовместимое, имея ввиду, еще и то, что, вообще-то, вода, имеет два неотъемлемых физических свойства - замерзать при температуре ниже 0 градусов С а, в свободном состоянии, течь только по уклону, а вот именно это и противоречит вашим же фантазийным измыслам о существовании на Печоро-Камско-Вычегодско (Северодвинском) водоразделе (и по течению этих рек) приледниковых подпорно-подпрудных бассейнов и, в, первую очередь, потому, что, так или иначе, но все они, (если, конечно, были) располагалась в перигляциальной зоне с, существенно низковатыми среднегодовыми (ниже 27°С по А.А. Асееву) температурами, в прямой связи с чем, вся вода (рек, ручьев, болот, замкнутых и проточных озер, карстовых подземных источников и т. д.) якобы, питавшая эти озера с водосборов удаленных на 300-400 км. от них, обязана была находиться в, исключительно, замерзшем т.е. гидродинамически неподвижном состоянии, а с началом т.н. « дегляциации» вновь пойти той ложбинно- долинной сетью, которую водотоки осваивали и формировали до начала «оледенения», с сохранением принципиального плана, побассейнового распределения водотоков по тем же, региональным уклонам, т. е. Камских в Каму и Каспий, Печорских в Печору и Баренцово море, а Вычегодско-Северодвинских в море Белое…

Продолжая рассматривать всю окологеоморфологическую эквилибристику монографии 2005 года укажем особо, что сейчас и Российская и Мировая геоморфология обладает достаточно строгой делимостью на два, внутреннх, самостоятельных направления-структурную геоморфологию (или морфотектонику) и климатическую геоморфологию, где каждое имеет  собственный и, опять-таки, внутренний предмет  изучения, которым для структурной геоморфологии является выявление вертикальных взаимосвязей дневного рельефа с глубинными структурами мантии- коры-кристаллического фундамента-осадочного чехла, а для климатической- реформация осадочного чехла (включая, и отложения квартера) под влиянием ретроспективных климатических флуктуаций различной генетической природы на различных гипсометрических уровнях и в различных климатических зонах. В практике геоморфологических исследований оба этих направления методологически надстраивают друг друга, создавая, в итоге, целостное представление о становлении рельефа на любых стратиграфических срезах с идентификацией путей передачи глубинной энергии по дизъюктивной сети от коро-мантийных термофлюидоразделов к дневной поверхности и разрыв этой логически выверенной цепи в изучении геоморфологии любых регионов недопустим ни в коем случае, ибо влечет за собой, поистине, катастрофические ошибки в плане выяснения генезиса общего морфотектонического плана отдельных территорий и присущей ему средне-крупномасштабной морфоскульптуры, включая сюда и трубки взрыва с их, совсем, незначительными геометрическими параметрами. Нам совершенно не надо искать примеры « ошибок » подобного рода где-то далеко на стороне, ибо, сами же, наши респонденты совершили одну из них прямо в центре Пинежья на сложно построенном морфотектоническом узле, где, ничтоже сумняша, попытались выдать кольцевую структуру Едемского-Пахтусовой с редким целестиновым оруденением за мифический Кулойский сердж [4, 5] за что и получили полновесную и, надеемся, запомнившуюся им, отповедь, но, к сожанию, наш критический «разбор полетов» ни с «Аэрогеологией», ни с А.С. Лавровым и Л.М. Потапенко на этом не закончится, потому, что, и они сами и со товарищи, за многие годы «работы» на Русском Севере, находясь в перманентном пароксизме полигляциальной безумной страсти, наворотили здесь просто гигантское количество сказочных небылиц, которых, первому из авторов этой статьи не пересказать своим правнукам вплоть до их выхода на пенсии, если их, конечно, не хватит преждевременный удар от того кошмара, который они прочтут вместе с прадедом о Кимженской, Пинежско-Ежугской и других сюрзи-валсовских конечно-моренных грядах, которые, на поверку являются морфотипичными при-и надразломными валами или о т.н.» гляциоизостатических» плато у которых, почему-то, тыловые швы представляют собой типоморфные бенчи со скоплениями морской ракуши или, о Соткинском «ледниковом языке», который, по невыясненным причинам оказался на месте Полтинского и где, вместо скоплений морены, на плакорах существуют только полупрофильные коры выветривания и системы уникальных для карстовых провинций Мира карстовых и, опять-таки, тектонически предопределенных ворг (логов), и так далее и тому подобное ( в пятидесятой степени), что, в итоге, означает, для нас, насущную необходимость публиковать, как минимум, 12-15 целевых статей в год, и, прежде всего, по региональной структурной геоморфологии с целью отделить тектонически обусловленные элементы от остальных прочих и, уже, после этого, разгрести все остальные авгиевы конюшни, и, все это, только, потому, что кто-то в «Аэрогеологии» неведомо когда, но твердо и, скорее всего на партсобрании, решил, что, он, что-то там понял в геоморфологии, вообще, и, в региональной геоморфологии, в частности.

Мы, планируем выполнить всю эту работу в течении ближайшего года, но сейчас на уровне подведения промежуточных итогов, проакцентируем то, что при отсутствии какой- либо стратификации разрезов, полном пренебрежении данными по морфотектонике региона и неправомочно примененном «палеогидрологическом» методе, в арсенале « Аэрогеологии» при изучении геологии квартера Севера Европейской России осталась всего лишь единственная, но горячо любимая погремушка полигляциалистов всех времен и народов, с которой они, как с писаной торбой, носятся по всем градам и весям, т. е. там, где совещаются сами с собой и, системно, выставляют всем остальным своим оппонентам, величайшее личное достоинство в виде (как вы, уже догадались)  метода

«изучения» валунов. В настоящее время этот метод носит прелестнейшее и очень  научное  название кинетостратиграфического, т.е. претендует на, свое собственное и главенствуещее место в стратификации толщ квартера с вытеснением, куда-то, за угол еще, как-то, более или менее удобо (убого) варимой климатостратиграфии и полным уничтожением в ней классической биостратификации по фаунистическим остаткам и, что, особенно важно, именно того «метода », который, более чем активно «развивался» не где-нибудь, а в самой, что ни на есть

«Аэрогеологии» о чем с гордостью чрезвычайной поведали ее полигляциальные лидеры А.С. Лавров и Л.М. Потапенко на страницах 12-18 своего бессмертного произведения 2005 года, где прописали теоретическую базу его применимости, выделили типы валунных комплексов, показали их стратиграфическую значимость и, наконец, уже на этой базе пришли к однозначно-бесспорному (для самих себя) выводу о том, что на протяжении квартера, территории Печорской низменности и Западного Притиманья (в их понимании последнего) четырежды подвергались вторжению площадных ледниковых покровов из различных центров оледенения. Внешне все это производит достаточно серьезное, а, в отдельных случаях, и фундаментальное, впечатление со ссылками на работы датчан, указаниями на весьма привлекательную валидность и скорость получения конечных стратиграфических выводов, заверку самого метода многолетней практикой применения, оформлено в прекрасный переплет с приложением к текстовому тому, дизайнерски безупречного, кляссера с графикой, массой черно-белых и цветных иллюстраций, но, самое главное и, одновременно, печальное для А.С. Лаврова и Л.М. Потапенко, а, следовательно, и для всей «Аэрогеологии» проверяемо статистически, через метод арифметики в стенах Гастронома № 9, который практически всю сознательную жизнь используется первым из авторов этого критического обзора, для прояснения истинной сути аналогичных кризисных ситуаций и, как правило, с неизменно положительным результатом. В основе этого метода, рекомендуемого, нами, к дальнейшему широкому использованию и, во всех, других, жизненно важных коллизиях, лежит ряд элементарных арифметических действий, с теми или иными, цифровыми авторскими константами, которые содержатся, исключительно, в исходных текстах любых анализируемых работ с, последующим, прозрачно-корректным их сложением, вычитанием, делением и умножением, вплоть до получения, арифметически выверенного результирующего итога и наглядно-зримого образа, где самой главной задачей, является задача не запутаться в нулях и сохранить по осмыслении конкретных цифр, хоть, какую-нибудь, видимость душевного равновесия.

В случае с «Аэрогеологией», которая, напомним, выделила на основе кинетостратиграфического метода четыре покровных оледенения, все авторские цифры, приводимые через А.С. Лавров и Л.М. Потапенко выглядят следующим образом: площадь работ - 1 000 000 (один миллион) квадратных километров [2, стр 3, абзац 1] или в, необходимом, для нас пересчете 1 000 000 000 000 (один триллион) квадратных метров; мощность пород квартера- в  Западном Притиманье от10 до 20 линейных метров [там же, стр. 3, абзац 3] с усредненным значением - 15 метров, а в Печорской низменности - от 250 до 300 линейных метров, с усредненным значением - 275 метров [там же, стр. 3, абзац 3]; количество валунных проб, отобранных для стратификации на всей территории работ «Аэрогеологии» вплоть до выхода монографии из печати (точное время не указано, но, скорее всего, с 1965 года) составляет по опорным разрезам 280 (двести восемьдесят) штук, плюс еще 620 (шестьсот двадцать) штук из разрозненных обнажений [там же, стр. 16, абзац 6], и, в общей сложности 900 (девятьсот) штук при минимальном репрезентативном объеме монолита, (из которого отбирается валунная проба), в 0, 15 (ноль, целых, пятнадцать сотых) кубического метра [там же, стр. 13, абзац 1].

Для упрощения последующих расчетов примем общее количество валунных кинетостратиграфических проб ровно за 1000 (одну тысячу), мощность отложений квартера равномерно равной для Печорской низменности и Западного Притиманья с минимальным средним значением в 15 (пятнадцать) метров (т.е. поступим в пользу и, щадяще, по отношению к «Аэрогеологии») и включим на самую минимальную мощность метод арифметики в стенах Гастронома № 9, который покажет, что площадь, равная одному триллиону квадратных метров, при умножении на пятнадцать метров мощности дает пятнадцать триллионов кубических метров объема, что, при, дальнейшем делении на одну тысячу проб, однозначно иллюстрирует ту, спрятанную, за блудливыми словесями и шикарными переплетами, Правду, говорящую, ясно и прямо, что одна проба валунного материала, извлеченная «Аэрогеологией»   из   объема   пород   в   ноль   целых   пятнадцать   сотых   кубических   метра,   по   их «компетенственнейшему» мнению, характеризует стратиграфическую принадлежность пятнадцати миллиардов кубометров горных пород, т. е. такой их объем, который мы, даже, вместе, не смогли представить визуально и вынуждены были для создания необходимого зримого образа пересчитать его сначала по весу, а потом, уже, совсем по иному - в привычных глазу и осознанию, железнодорожных вагонах. В первом случае при принятом удельном весе в две с половиной тонны на один кубический метр породы было подсчитано, что пятнадцать миллиардов ее кубометров весят 37 500 000 000 (тридцать семь миллиардов пятьсот миллионов) тонн против 0.375 тонны (трехсот семидесяти пяти килограммов) веса монолита для отбора одной валунной пробы, а, во втором - что, при регламентно-предельной загрузке 71 (семидесяти одной) тонны породы в каждый типовой транспортный полувагон РЖД, таких вагонов потребуется 528 169 014 (пятьсот двадцать восемь миллионов сто шестдесят девять тысяч четырнадцать) единиц, что, при длине одного такого полувагона, равной (вместе со сцепкой) 13 (тринадцати) метрам, составит транспортный поезд длиной, (округленно до целого) в 6 866 197 (шесть миллионов восемьсот шестьдесят шесть тысяч сто девяностосто семь) километров, и в итоге, позволит этому составу 171,65 раза опоясать Земной геоид по 40 000-тысячной протяженности Экватора, абсолютно не замечая того, что, и его самого, и, все его содержимое, кто-то и когда-то «изучил» по 375-ти килограммам с использованием, как, казалось кому-то, безумно-безупречного кинето (- и неужели, все-таки, после всего этого, стратиграфического), чтоб, никогда, его, не видеть, »метода»!?!

What is it (?), сам «Его Величество кинетостратиграфический метод», в прямой связи с приведенными расчетами, а также, четыре покровных оледенения, « установленные», начиная с 1967 года [2, стр. 12, абзац 4] на основе его применения на территории Печорской низменности и в «Западном Притиманье» мы оставим осмысливать на ближайшие 25-75 лет, всем апологетам и последователям Эйбера и Бертельсона [см. 2, стр12, абзац 3], а сами, находясь в здравом уме, твердой памяти и ладах с четырмя арифметическими действиями, осуществим финальную попытку оценить какое, именно, место должна занять, воистину, бессмертная монография

«Неоплейстоцен Северо- Востока Русской равнины» [2], которая, хоть и числится за авторством А.С. Лаврова и Л. М. Потатенко, но, бесспорно, несет всю корпоративно- идеологическую полигляциальную нагрузку Федерального государственного унитарного научно-прозводственного объединения «Аэрогеологии», что черным по белому и пропечатано на титульной обложке самой этой монографии.

Несмотря на всю солидность названия этой организации, наши выводы по существу ее «работы» на Европейском Севере России, озвученные в [2] и справедливо- логично, оцененные нами тоже на 2, сводятся в более развернутом виде к следующему:

1)     Данное исследование должно находиться в систематическом личном пользовании каждого, уважающего себя геолога-четвертичника как предметный образец полного и ничем не обоснованного отказа от основополагающих принципов стратиграфического расчленения геологических разрезов по фаунистическим остаткам с закономерным выведением всей приведенной в ней информации за границы, не только, геологии как научной дисциплины, но и полного свода наук о Земле как природном объекте.

2)    Данное исследование должно находиться в систематическом личном пользовании каждого уважающего себя геоморфолога как предметный образец неправомерно-ничтожного отказа от обязательно-первоочередного анализа региональной морфотектоники, с целью подразделения тех или иных элементов дневного рельефа на тектонически- и климатически предопределенные, с последующим дифференцированно-совместным рассмотрением как первых, так и вторых, причем, вторых в качестве наложенных на первые.

3)    Данное исследование должно находиться в систематическом личном пользовании всех, уважающих себя, геологов-четвертичников и геоморфологов как предметный образец полной недопустимости дискретного анализа террасовых бассейновых уровней в глубине континентальной суши начиная от водоразделов и, далее, к морским акваториям, потому, что, в этом случае, вся проводимая работа становится полным адекватом той ситуации, когда, плотно завязав глаза и держа в руках, например, змеиный хвост, можно прийти к «однозначному» выводу о том, что этот хвост принадлежит не ей, а, допустим, слону, или, любому другому, но тоже хвостатому представителю наземной или морской фауны.

4)        Данное исследование должно находиться в систематическом личном пользовании каждого полигляциалиста как предметный образец и вечно горящее напоминание о том, что их полуторавековой пустопорожний треп о валунах, вообще, и, «кинетостратиграфическом методе», тем более, больше никогда, как говорится, не проканает, а само по себе упоминание о валунах, возведенное в, какой-либо, полигляциальный абсолют, явится, отныне, всем здравомыслящим представителям Человечества, как очередной «весомый вклад» в… надгробный памятник самой же Госпоже «Теории Гляциализма».

5)    Данное исследование должно находится в систематическом личном пользовании у каждого власть (и деньги) предержащего чиновника Миприроды РФ как предметный образец и гигантский знак вопроса о том, на, что, именно « Аэрогеологией » были бездарно потрачены громадные суммы бюджетных т.е. народных средств, которые «успешно осваивались» ею с шестидесятых годов через фальсификационный «метод кинетостратиграфии» и, прочую- разную, наукообразную бодягу с очевидным прикрытием всего этого беспредела «всемирно признанной теорией глягиализма», которую они же сами, поперек всей, реально существующей, музыки геологических сфер, холили и лелеяли на межрегиональном и международном уровнях с единственной целью - чтобы эта глобальная крыша геолого-геоморфологического беспредела существовала над ними как можно дольше, а, еще лучше, чтобы вечно, причем не абы как, а со всеми причитающимися регалиями, чинами, званиями и, немалыми, окладами жалования.

На этом, обсуждение темы методологических извращений «Аэрогеологии» и ее «видных» представителей можно было бы и завершить, но, как раз, в прямой связи с ней, нам припомнилось телефонное обвинение госпожи Л.М. Потапенко, касающееся, якобы, отсутствия фактического материала в статье одного из нас [7] на что мы, сейчас хотим ответить, что переданная Вам, Людмила Михайловна, работа носит обобщающий характер с кратким (согласно требований к публикациям) освещением наших 35-ти летних полевых работ на Пинежье и прилегающих территориях, когда мы там не водку пьянствовали и безобразия нарушали, а ножками, …ножками, …ножками …протопали и глазками, …глазками, …глазками… внимательно, в упор, просмотрели все то, вокруг чего вы в «Аэрогеологии» фантазировали над стереоскопами с тем, чтобы, потом, разглядеть хоть что-нибудь со «средств малой авиации» [2, стр. 12, абзац 3], так что, уж чего-чего, а собственного фактического материала у нас более чем достаточно и, уж поверьте, его с лихвой хватит для того, чтобы предметнейшим образом от разреза к разрезу и от формы рельефа к форме рельефа показать в первых, уникальные скопления морской малакофауны (которую вы там, наверху, предпочитаете не видеть), а у вторых прямо на месте доказать их морское происхождение в генетической связи с тектонической предопределенностью, чего не было сделано ни Вами, ни теми, Вашими коллегами по «Аэрогеологии» производственные отчеты, которых (вот ведь, незадача-то, какая) находятся не только в Ваших, но и в наших геологических архивах, и где, у нас, к, тому же, массово архивированы основные отчетные и статейные работы предшественников, которые просто напрочь, и, по причине традиционно- тенденциозного замалчивания полигляциалистами всего, что связано с морскими обстановками осадконакопления, отсутствуют в списке литературных источников к двум вашим монографии, т.ч. до новых и очень близких, по времени, встреч.

Список литературы

1.     Астахов В. И., Назаров Д.В., Семенова Л.Р. и др. К проблеме картографирования Северного плейстоцена. // Региональная геология и металлогения. № 62, 2015. – С. 20-33.

2.     Лавров А.С., Потапенко Л.М. Неоплейстоцен северо-востока Русской равнины. – Москва. – «Аэрогеология».– 2005. С.222

3.     Лавров А.С., Потапенко Л.М. Неоплейстоцен Печорской низменности и Западного Притиманья. (стратиграфия, палеогеография, хронология) – Москва. – 2012. С.191

4.     Левин С.А., Чеповский А.Н. «Кулойский» (?) «Сердж» (?) и этические аспекты валидности изучения проблемных регионов. Статья 1. Постановка проблемы на обсуждение и основные причины сомнений в достоверности заключений о генетической сущности объекта исследований // Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований – Материалы IX Всероссийского совещания по изучению четвертичного периода. г. Иркутск, 15-20 сентября 2015 г. – Иркутск. – 2015. – С.261-263

5.     Левин С.А., Чеповский А.Н. «Кулойский» (?) «Сердж» (?) и этические аспекты валидности изучения проблемных регионов. Статья 2. Объект исследований при многопозиционной авторской оценке его генезиса и эволюции во времени. // Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований – Материалы IX Всероссийского совещания по изучению четвертичного периода. г. Иркутск, 15-20 сентября 2015 г. – Иркутск. – 2015. – С.263-266

6.     Левин С.А. Кит Пинежья – пришло время внести однозначную ясность. Статья 1. История «изучения» и реальное местоположение разреза. // Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований – Материалы IX Всероссийского совещания по изучению четвертичного периода. г.Иркутск, 15-20 сентября 2015 г. – Иркутск. – 2015. – С.259-261

7.   Левин С.А. Закон сообщающихся сосудов как аксиоматическая основа многоаспектного подхода к глобальному изучению стратиграфии и палеогеографии квартера. // Проблемы региональной геологии Северной Евразии. – Москва. – 2012.