24 апреля 2016г.
Взяв в свои руки государственную власть, большевистская партия вынуждена была, наряду с узко классовыми задачами, решать и ряд общедемократических, затрагивающих интересы всего населения страны, приспосабливать свои идеологические установки к российской действительности. Среди них неизбежно оказывались и задачи, связанные с охраной здоровья населения, актуальность которых во много раз усиливалась потрясениями и бедствиями, сопровождавшими войны и революцию.
Решающим шагом в этом направлении явилось создание 11 июля 1918 г. Наркомата здравоохранения РСФСР, который должен был осуществить формирование полноценной системы, как профилактики, так и лечения населения в масштабах всей республики. В принятую в следующем году вторую партийную программу был включён специальный раздел, посвящённый «охране народного здоровья». В нём в качестве главной цели выдвигалось «проведение широких оздоровительных и санитарных мер, имеющих целью предупреждение развития заболеваний», а среди ближайших задач выделялись, например, предупреждение заразных болезней, борьба с социальными болезнями, «обеспечение общедоступной, бесплатной и квалифицированной лечебной и лекарственной помощи» [2, с.92].
Однако более или менее систематически приступить к решению этих задач Советское государство смогло лишь по мере завершения военных действий и перехода к новой экономической политике.
В период нэпа, предвестники которого наблюдались и в грозные годы «военного коммунизма», [8, с.46-60] медицинское обслуживание населения стало более упорядоченным. Снова появились лекарства и перевязочные материалы, которыми ради наживы спекулировали во время Гражданской войны[9,с.203].
В первые годы НЭПа, отягчённые хозяйственной разрухой и особенно голодом 1921-1922 гг., нанёсшим новый тяжелейший удар по здоровью населения, располагая крайне ограниченными материальными ресурсами, государство вынуждено было действовать скорее ситуативно, реагируя на неотложные проблемы (эпидемии, нехватка лекарств и медицинского оборудования и т.п.), а, не выстраивая продуманную систему мер.
Однако с середины 1920-х гг., когда стал приобретать реальные очертания план «социалистического индустриального рывка», проблема создания полноценной системы государственного здравоохранения приобрела несомненную актуальность.
Предстоящее массовое промышленное строительство, неизбежным компонентом которого должен был стать физический труд, требовало миллионов здоровых людей, подавляющее большинство которых должно было быть привлечено из деревни. От сохранения ими работоспособности во многом зависели темпы и эффективность промышленного развития, успешность осуществления амбициозных планов «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране». В то же время создание государственной системы здравоохранения, охватывающей всю огромную территорию страны, преодоление такого бича общества как социальные болезни, организация оздоровления рабочих и крестьян должны были стать мощным идеологическим инструментом, важным практическим доказательством преимуществ советского строя, способного решать задачи, превосходящие возможности наиболее развитых капиталистических стран.
Поэтому можно сказать, что создание системы государственного здравоохранения превращалось в одну из предпосылок успешности «социалистической индустриальной модернизации», проведения её с наименьшими издержками для общества.
Составным элементом в деятельности Советского государства в годы новой экономической политики стала организация курортного дела. Направление на отдых и лечение рабочих и служащих явилось важным дополнительным показателем, имевшим определённый социально-психологический эффект в плане привлечения внимания и симпатий трудящихся к «своей» советской власти.
В 1924 году был проведен первый Всероссийский съезд по курортному делу, имевший большое значение в деле организации отдыха и оздоровления трудящихся. «Курорты – рабочим. Вот задача, выполнение которой стоит перед нами», - писал уральский «Рабочий журнал».
Советская страна имела в тот момент общие государственные курорты и санатории, однако, число их было недостаточно для обслуживания огромной массы нуждающихся в лечении. Поэтому естественно то внимание, которое государство призывало обратить на местные, региональные здравницы.
В данной статье с привлечением архивных источников анализируется опыт создания системы курортного обслуживания на Урале, регионе, который в следующее десятилетие превратился в один из эпицентров промышленного строительства в СССР.
«Местные курорты и санатории в деле лечения больных рабочих и служащих играют огромную роль»,- заявляло в 1923 г. совещание губотделов, созванное Екатеринбургским Губпрофсоветом[5,с.9] и тем самым подтверждал мысль о том, что центр тяжести перемещался на местные курорты и санатории. Одним из первых на Урале был открыт дом отдыха в Челябинской губернии для рабочих Златоустовского металлургического завода. Там же в 1920 году для лечения больных туберкулезом организуются кумысолечебные санатории: Троицкий и Чебаркульский. В 1922 году открылся дом отдыха «Тургояк», в 1926 году – дом отдыха на озере Кисегач, который вскоре также был реорганизован в санаторий.
На основании Декрета СНК РСФСР от 21 декабря 1920 г. «Об использовании Крыма для лечения трудящихся» санатории и курорты, особняки, дачи, принадлежавшие ранее эксплуататорам, должны были передаваться для использования под санатории и дома отдыха для рабочих и крестьян. В Оренбургской губернии, например, в ведение губздравотдела были переданы бывшие имения Городинского, Тевтелева, Хусаинова [1,л. 152].
Курорты Урала в начале НЭПа находились в ведении либо Облздравотдела, либо Уралсоцстраха. Причем характерно то, что, при проведении специальных обследований представителями Уралпрофсовета, Уралсоцстраха, медицинских учреждений, курорты, Облздравотдела оказывались наиболее неблагоустроенными. Они, во-первых, были перегружены, т.к. Облздравотдел, стремился извлечь больше средств от эксплуатации курортов с целью покрыть все расходы по организации, оборудованию и содержанию курортов и непомерно увеличивал емкость своих курортов. Имевший место недостаток помещений, оборудования и инвентаря непомерное увеличение количества коек, неизбежно приводило к ухудшению качества обслуживания и качества лечения.
Во-вторых, облздравовские курорты весьма страдали от отсутствия нужного количества подготовленного персонала. И, в-третьих, и это самое главное, как отмечала уральская печать, отсутствовало «постоянное и непосредственное наблюдение и руководство со стороны Облздравотдела».[6, с.26]. Гораздо лучше обстояло курортное дело, находящееся в ведении Уралсоцстраха, что также показывали указанные обследования. Кроме того, страхкассы, профсоюзы и хозяйственные органы были теми заинтересованными организациями, которые могли профинансировать строительство новых и реконструкцию старых уральских санаториев. Не случайно поэтому, Уралсоцстрах регулярно предъявлял требования передать ряд курортов в его ведение и этот вопрос постоянно обсуждался руководящими партийными и государственными органами Урала. В конечном итоге, единственным выходом из создавшегося тупика, явилось проведение коренной реорганизации курортного дела путем создания курортного объединения, совершенно самостоятельного в отношении административно- хозяйственном и эксплуатационном с широким участием в управлении этим объединением Уралсоцстраха, Уралпрофсовета, при общем контроле за медико-санитарной частью со стороны Облздравотдела.
В Оренбургской губернии в 1924-1925 г. на курорты было направлено 245 чел., в том числе 135 рабочих[4,с.240], более 600 чел. посетило союзные, областные и местные курорты за два сезона в Шадринском округе, абсолютное большинство из них составили рабочие и крестьяне[3,с.121]. На заседании президиума Башпрофсовета в марте 1924 г. особо подчёркивалось, что не менее 75% лиц, посылаемых за счёт страхкасс в дома отдыха, должны составлять «индустриальные рабочие», а среди оставшихся 25%, приходящихся на неиндустриальные союзы, большинство мест должно быть использовано «лицами физического труда»[10, л. 79].
Помимо местных курортов, нуждающиеся в лечении, обслуживались из централизованного общесоюзного фонда, получая путевки в Ливадию, Саки, Евпаторию (Крым), Пятигорск и Кисловодск (Кавказские минеральные воды) и др. Выделение этих путевок шло по Областкомам профсоюзов с дальнейшим распределением их по окружным отделениям. Информация о полученных путевках приходила зачастую с большим опозданием и, соответственно, опаздывали к месту лечения и отдыхающие.
Процедура получения путевки на любой из курортов была чрезвычайно бюрократизирована и застрахованные в своем стремлении получить санаторную помощь, должны были пройти ряд мытарств, начиная с хождения по завкомам, врачебно-контрольным и курортно-отборочным комиссиям и кончая страхкассой и профорганизациями окружных городов. Кроме того, при распределении путевок отсутствовали сколько-нибудь объективные критерии, которыми можно было бы руководствоваться для правильного установления количества мест по отдельным союзам и районам. Не имелось точного представления о заболеваемости застрахованных Урала и количестве нуждающихся в лечении и, каком именно лечении. План санаторно-курортной кампании строился, как правило, чисто умозрительно.
Правда, как отмечалось в местной печати, это были лишь самые первые шаги в санаторно-курортном обслуживание населения, «на курорты попадает не более 25% желающих», «на одного радостно ликующего человека, мечтающего о восстановлении здоровья, видишь трёх, ходящих мрачнее черной тучи, недовольных и опечаленных до крайности» [7].
Все эти изменения являлись несомненным шагом вперёд на фоне предыдущих лет, однако сама проблема медицинского обеспечения населения в целом и в организации курортного дела в частности оставалась далёкой от разрешения.
Список литературы
1. ГАОО, ф.1, оп.1,д.152.
2. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. – М.: Политиздат. Т.2. 1917-1922. – 1983. 606с.
3. Материалы о работе за 1924-25 и 1925-26 гг. III окружному съезду Советов Р.К. и К.Д. – Шадринск: Изд.Шадринского окрисполк, 1927. – 159с.
4. Отчёт о деятельности Оренбургского губернского исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов с 1 октября 1924 по 1 октября 1925 г. – Оренбург: Изд. Оренб. Губиспол., 1925. – 297с.
5. Рабочий журнал. 1923 №7.
6. Рабочий журнал. 1925 №7.
7. Смычка. 1925. 29 мая.
8. Хазиев Р.А. “Автономный нэп” эпохи “военного коммунизма” на Южном Урале: рыночная альтернатива командно-распределительной экономике // Отечественная история. 2001. №6.
9. Хазиев Р.А. Централизованное управление экономикой на Урале в 1917–1921 гг.: хаос, контроль и стихия рынка. М.: РОССПЭН, 2007. 10. ЦГАООРБ. Ф.8897. Оп.1. Д.26.
