ДИАГНОСТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОНКОМАРКЕРОВ ПРИ РАКЕ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ

По данным ВОЗ, во многих странах мира главной причиной смертности среди женщин среднего возраста является рак молочной железы. В общей структуре мировой онкологической заболеваемости в 2000 г. в зависимости от вида рака (Д.М. Паркин, 2001) наиболее частыми видами рака были: рак легкого (12,3%), молочной железы (10,4%), колоректальный рак (9,4%). В то же время по распространенности наиболее частым видом злокачественных опухолей был рак молочной железы (17,2%). Несмотря на успехи в лечении и повышение качества диагностики данной патологии, смертность от рака молочных желез остается высокой. Это обусловлено, прежде всего, поздней диагностикой данной патологии в связи с несвоевременным обращением пациенток, а также отсутствием высокочувствительных методов установления ранних стадий рака молочных желез, недостаточно точной диагностикой метастазов в регионарные лимфатические узлы (Терновой С.К., Абдураимов А.Б., 2007).
Целью работы являлось исследование онкомаркеров при раке молочной железы и выявление наиболее диагностически значимых показателей.
Материал и методы.
При диагностике рака молочной железы исследуют такие биологические материалы, как кровь, образцы опухолевой ткани, полученной в ходе биопсии или операции.
Исследование проводилось на базе ГБУЗ «Клинический онкологический диспансер №1» г.Краснодара. Рассматривались пациенты с раком молочной железы, у них исследовались 5 онкомаркеров: СА 15-3, РЭА, пролактин, лактоферрин и ферритин. Больные в соответствии с системой «TNM» классификации стадий РМЖ были определены к разделу Т1-Т2 и поделены в соответствии с возрастом на две группы:Iа – от 30 до 50 лет и Iб- от 56 до 80 лет.
Контрольная группа была сформирована из клинически здоровых женщин (30 человек). Также была сформирована группа IIиз пациенток с фиброзно-кистозной болезнью (ФКБ) – дисгормональным доброкачественным заболеванием молочных желез (30 человек).
                                                                                                                             Таблица 1

Распределение больных по группам

Исследование осуществлялось при помощи анализаторов Immulite 1000 (США) с использованием ферментативно усиленной хемилюминесценции и Arcitect (США) – с хемилюминесцентным иммунологическим исследованием на микрочастицах.
Результаты исследования.
Тканевые маркеры, определяемые непосредственно в опухолевой ткани, отражают разные стороны и уровни функционирования клетки, специфику еѐ поведения и регуляции, например гормональную чувствительность ил склонность к инвазии и метастазированию. Характеризуя биологические особенности опухоли, тканевые маркеры позволяют индивидуализировать лекарственную терапию, предсказать эффективность лечебных мероприятий и определить прогноз заболевания.

                                                                                                                          Таблица 2
Сравнительная характеристика онкомаркеров у пациентов с РМЖ.

У больных РМЖ в группе Iа было отмечено, что показатель СА 15-3 оставался в норме. Величина значений СА 15-3 в группе Iа за первый, пятнадцатый, тридцатый, сорок пятый день превышала показатели контрольной группы а (показатели достоверны). Использование тестов для определения концентрации СА 15-3 в клинической лабораторной практике свидетельствует о том, что данный онкомаркер недостаточно эффективен для скрининга РМЖ у женщин, не имеющих симптомов, характерных для опухолевого заболевания. Чувствительность первичной диагностики РМЖ варьирует от 15-60%. В то время данные количественного определения СА 15-3 в сыворотке крови позволяют надежно дифференцировать карциному от доброкачественных опухолей [Алексеева, Гусарова, Муллабаева, 2005].
В группе Iб показатели СА 15-3 находятся на границе нормы, причем в пятнадцатый и тридцатый день – величина максимальна, и превышала референтные значения. Снижение изначально высокой концентрации маркера на 25-50% принято считать положительной реакцией больного на проводимое консервативное лечение. Постоянный рост уровня СА 15-3 в ходе терапии свидетельствует о необходимости еѐ коррекции или даже отмены [Alazawi, Kelly, Myers, 2006].
Сравнивая значения с контрольной группой и группой II, отмечено, что у группы Iб происходило увеличение показателей данного онкомаркера. Сфера применения результатов исследования СА 15-3 включает в себя мониторинг течения заболевания, оценку эффективности проводимой терапии и диагностику рецидива РМЖ. При этом измерение уровня сывороточного СА 15-3 в динамике дает более достоверную и ценную информации. Для клинициста, чем его однократное определение [Таранов, 2000].
У больных РМЖ в группе Iа было отмечено, что величина значения РЭА превышала референтные значения в первый, пятнадцатый, тридцатый, сорок пятый день лечения. При этом наблюдалось увеличение данного показателя при каждом лабораторном исследовании. Сравнивая уровень показателей контрольной группы и группы Iа, было установлено, что показатели РЭА в группе Iа были выше (показатели достоверны). В группе Iб величина значений превышала референтные данные и показатели контрольной группы и группы II (значения достоверны). По мере распространения опухолевого процесса в молочной железе уровень данного маркера возрастает, причем это зависит не столько от размеров опухоли, сколько от массивности поражения метастазами регионального лимфатического аппарата [Давыдов, Аксель, 2008]. В группе Iб в первый и пятнадцатый день уровень значений РЭА выше, чем в тридцатый и сорок пятый день. Величина значения РЭА в группе Iб выше, чем в группе Iа, это связано c возрастными особенностями организма и в результате биохимическими изменениями в клетке. Наиболее часто для обследования больных РМЖ используют совместный количественный анализ СА 15-3 и РЭА. Его результаты позволяют осуществить раннюю диагностику метастазов 60-80% пациентов с РМЖ [Белохвостов, Румянцев, 2003].
Уровень пролактина в группах Iа и Iб за все дни лечения находился в пределах референтных значений. Но в группе Iб по сравнению с группой 1а его показатели немного выше. Сравнивая значения пролактина контрольной группы с группами Iа, Iб, не было выявлено существенных различий, как и группой II. Около 65% злокачественных новообразований молочной железы оказываются гормонально-зависимыми опухолями, а еѐ ткань – мишенью для пролактина и ряда других гормонов. Показано, что повышенный уровень пролактина является фактором высокого риска малигнизации клеток ткани молочной железы, а гиперпролактинемия – индикатором прогрессирования РМЖ и его более злокачественной формы [Tworoger, Hankinson, 2006].
Значения величин ферритина в группах Iа и Iб не выходили за пределы референтных данных, и были ниже, чем в группеII. В группе Iб уровень ферритина был выше референтных значений, причем происходило его постепенное увеличение. Значения величин онкомаркера в группе Iб выше, чем в контрольной группе и группе II. Ферритин является маркером пролиферирующей соединительной ткани. Его концентрация в крови значительно повышается при метастазированном РМЖ. Увеличение содержания ферритина при РМЖ обусловлено некрозом опухолевой ткани из-за недостаточной трофики[Agrawal, Jelen, Rudnicki, 2010].
Уровень лактоферина в группах Iа и Iб был выше референтных значений. Причем происходило его постепенное увеличение в первый, пятнадцатый, тридцатый, сорок пятый день. Лактоферрин является первой защитной линией организма. Показано, что данный белок индуцирует апоптоз, а также блокируетG1- и S-стадии клеточного цикла раковых клеток [Ward, Paz, Conneely, 2005].
Таким образом, в результате проведенного исследования показано, что при динамика показателей уровня пяти маркеров опухолевого роста в крови больных с диагностированным РМЖ регистрируется отклонение их концентрации от референтных значений (повышен РЭА, лактоферрин; Са 15-3 и ферритин повышен только в группе Iб), что связано с возрастными особенностями организма. Рациональный подход к использованию тестов для определения данных маркеров может увеличить относительную диагностическую значимость получаемых результатов.

Список литературы

1. Алексеева М.Л., Гусарова Е.В., Муллабаева С.М. и др. // Проблемы репродукции. 2005. № 3. С. 65–78.
2. Белохвостов А.С., Румянцев А.Г. Онкомаркеры. Пособие для врачей. М: 2003. 92 c.
3. Давыдов М.И., Аксель Е.М. // Вестн. РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН. 2008. Т. 19. №2. (прил. 1). С. 57– 100.
4. Таранов А.Г. Диагностические тест-системы. Новосибирск, 2000. 67 с.
5. Терновой С.К., Абдураимов А.Б. Лучевая маммология. М., 2007. 128 с.
6. Agrawal A.K., Jelen M., Rudnicki J. et al. // Foliahistochemica et cytobiologica. 2010. V. 48. Р. 26–29.
7. Alazawi D., Kelly G., Myers E. et al. // BMC Cancer. 2006. V. 6. P. 220.
8. Tworoger S.S., Hankinson S.E. // Cancer Letters. 2006. V. 243. Р. 160–169.
9. Ward P.P., Paz E. and Conneely O.M. // Cellular and Molecular Life Sciences. 2005. V. 62. Р. 2540–2548.