04 июня 2016г.
Современные крупные города являются лидерами научно-технического прогресса, инициаторами изменений во всех сферах жизни общества: социальной, экономической, культурной, научной, политической и т.п. Это обуславливает необходимость проведения специальных исследований, направленных на выявление специфики процессов, происходящих в современных городах, характерных проблем и перспектив их решения. Пространство города является предметом исследования многих дисциплин (экономики, географии, культурологии, философии). В рамках социологической науки также существует множество работ, посвященных тем или иным аспектам данной темы. Целью данной статьи является критический анализ подходов зарубежных социологов к пространству города.
Первое теоретическое социологическое исследование города провел немецкий социолог М. Вебер. В его работах город рассматривается как административно-политическая система, наряду с экономическими аспектами. Ученый выделяет два типа городов по административно-политическому критерию: город, где правят «рынок и деньги», и город, где правят «крепость, гарнизон и наемная армия». В экономическом плане он также делит город на две основные группы: город потребителей и город производителей. [1] Идеи М. Вебера оказали существенное влияние на становление современной социологии города.
Дальнейшие разработки данной темы во многом основывались на теории социального производства пространства А. Лефевра. Автор, исходя из того, что социальные отношения могут, реально существовать только в форме пространственных отношений, выделяет три составляющие пространства:
1. Репрезентации пространства. Это то, «как пространство понимается и интерпретируется профессионалами (архитекторами, философами, политиками, социологами, урбанистами, инженерами, географами, специалистами по городскому планированию и др.) Этот порядок конституируется посредством контроля знания, знаков и кодов и находит свое выражение в памятниках, башнях, фабриках, офисах и т. д». [7]
2. Пространства репрезентаций включает пространство жильцов/ пользователей или «обжитое пространство». Речь идет о повседневном опыте ощущения пространства. Этот «срез» имеет то «аффективное ядро», благодаря которому формируются «пространственные привязанности», делающие социальную жизнь более устойчивой и ценностно значимой. Обжитое пространство соединяет в себе реальное и воображаемое.
3. Пространственные практики, структурирующие социальное пространство (практики организации труда, досуга, политической жизни). Пространственные практики опосредуют понимаемое и обживаемое пространства.
Идея о том, что эти составляющие пространства и отношения между ними не стабильны породила представление о том, что их можно и нужно изменять. Рассматривая современное ему городское пространство, А. Лефевр приходит к выводу о том, что происходит «расхищение повседневности», то есть ввиду того, что современному обществу больше свойственно планирование и расчет, в повседневных практиках людей практически не остается места для спонтанного действия и проявления креативности.
Г. Зиммель [3], Р. Парк оказали влияние на становление чикагской социологической школы. В центре внимания Р. Парка является влияние социального окружения на человеческую жизнь. В частности, автор рассматривает влияние городской среды на человека, придерживаясь идеи, что «отдельные города обладают достаточным сходством, чтобы знание, полученное об одном городе, могло считаться (до некоторой степени) истинным и для других городов». [9]
Согласно урбанистической концепции Л. Вирта, выделяются следующие характерные признаки городского образа жизни: ослабление первичных связей, становящихся фрагментарными и поверхностными, усиление анонимности общения, преобладание вторичных, формально-ролевых, отношений, уменьшение роли традиций и ослабление социальной солидарности.[2] Л.Вирт связал воедино характеристики пространственной и социальной организации крупного города (большая численность, высокая концентрация, социальная неоднородность населения) с характеристиками особого городского типа личности, который формируется в замкнутых городских пространствах.
Неклассические урабанистические теории получили развитие во второй половине ХХ века. Самыми яркими их представителями считаются исследователи Лос-анджелесской школы (М. Дэвис и Э. Соджа) [4,11]. Они создали модель полицентрического развития города и поставили во главу интересов периферию, а не центр. Также они выступали за нелинейное видение развития города, который представляет собой бесконечное поле возможностей, где развитие одной части в результате капиталовложений никак не связано и никак не отражается на развитии какой-то другой части. Эти идеи становятся особенно актуальны в настоящее время, в связи с расширением территории городов, формированием новых, практически автономных городских районов.
Необходимо подчеркнуть, что в основном, авторы ограничиваются описанием методики и техники. Разработкой методологии исследования города специально занимались Р. Пал и Дж. Джекобс, в чьих работах отражена суть двух основных направлений европейской социологии города: аналитико-критическое направление (Дж. Джекобс) и аналитико-конструктивное направление (Р. Пал). Город в работах Р. Пала рассматривается в социально-территориальном контексте, с учетом устойчивых связей в системе расселения, делается акцент на соотношении «пространство – социальный процесс». Пал отмечает, что социальный мир человека в основном ограничен ближайшим соседством и, следовательно, изучать необходимо пространственные объекты только в малом масштабе.[8] Такой подход существенно ограничивает научные цели и инструментарий, а результаты исследований малоприменимы для решения задач крупномасштабного проектирования, направленного на город и его окружение как целостный объект.
В своих работах Дж. Джекобс, используя аналитически-конструктивную трактовку города, предоставляет обширный эмпирический материал, указывающий на то, что для абсолютного большинства горожан в роли города выступает его малый фрагмент – микрорайон, квартал, улица. [6] Социальное бытие принимается как неизменный факт, а город трансформируется в мозаичную картину. Например, исследуя жизнь дворов и тротуаров в разные часы суток, Дж. Джекобс открывает их роль «клуба» домохозяек, подростков, пенсионеров, мелких лавочников и т.д. Анализируя новые микорайоны, построенные по всем правилам «современной архитектуры», Джекобс показывает, что само по себе обилие открытых озелененных пространств не гарантирует ни безопасности, ни удобства пользования, что жители не могут найти в этом отчужденном ландшафте «свою» нишу. Следовательно, необходимо уменьшить разрыв между потребностями и возможностями их удовлетворения в конкретном пространстве города. Критико-аналитическая линия социологической трактовки города как совокупности обособленных малых миров, обладающих собственной структурой, собственной системой ценностей, внесла существенный вклад в переосмысление города как объекта изучения.
Таким образом в зарубежной социологии XX века город и его пространство стали рассматриваться с точки зрения административно-хозяйственного устройства (М. Вебер), синтеза обществознания и естествознания (представители чикагской социологической школы), влияния архитектурного пространства на городской социум (представители лос-анджелесской социологической школы), пространственной формы социальных структур (Дж. Джекобс), устойчивых связей в системе расселения (Р. Пал). Тем не менее, ни один из этих подходов в чистом виде не может быть использован в качестве методологии для комплексных социологических исследований пространства города.
Современные зарубежные исследователи в основном фокусируют внимание на экологических аспектах и практиках потребления пространства, уделяя мало внимания теоретическим разработкам, отдавая предпочтение практическим результатам. Отмечается созидательная роль отдыхающих, которые посредством своей деятельности способны изменять и конструировать новые городские рекреационные пространства. Примером практико-ориентированного исследования является измерение восприятия организаторами фестивалей и праздников влияния этих мероприятий на местное сообщество, проведенное американскими учеными Д. Гурсой, К. Ким, М. Йосл. Инструментарий, включающий 17 факторов, был эмпирически проверен с помощью опроса профессиональных организаторов праздников и фестивалей в штате Вирджиния, с использованием проверочного факторного анализа. Результаты исследования показали, что восприятие организаторами социально- экономических последствий фестивалей и праздников имеют четыре аспекта: сплочение сообщества; экономические эффекты; социальные стимулы; и социальные издержки. [5]
Ещё одним примером является исследование Г. Ричардса и Дж. Вильсона, целью которого является определить точки пересечения и характер взаимоотношений между отдыхом, туризмом и пространственной мобильностью в рамках социологи. Предпринята попытка объединить традиционные и новые подходы к изучению отдыха и туризма, начиная от географических исследований до таких близких областей знания, как антропология, культурология, гастрономия и социология еды, маркетинг, политология, политическая экономика, региональное и городское планирование, социология. Кроме того, ученые подчеркивают, что отдых и туризм всё чаще рассматриваются как элементы непрекращающейся пространственной мобильности людей в современном обществе. Включение мобильности в область изучения данной проблематики дает возможность для изучения отношений между туризмом и миграцией, транзитными поездками, поездками к месту учебы, посещением вторых домов, дач и другими явлениями, связанными с отдыхом. [10]
Критический анализ подходов зарубежных социологов к пространству города выявил их многообразие и отличительные теоретические особенности, а также то, что ни один из этих подходов в чистом виде не может быть использован в качестве методологии для комплексных социологических исследований пространства города. Это определяет перспективу и актуальность изучения данного явления с использованием нескольких методологических подходов.
Список литературы
1. Вебер М. История хозяйства. Город. М.: Канон-Пресс-Ц, 2001, 576 с.
2. Вирт Л. Избранные работы по социологии. М., 2005. С. 93-118. Пер. с англ. В.Г. Николаева
3. Зиммель, Г. Большие города и духовная жизнь [Электронный ресурс] // Логос, 2002, № 3-4. С. 23-34. URL: http://magazines.russ.ru/logos/2002/3/zim.html
4. Davis M. City of Quartz. Vintage, 1990. 462 p.
5. Gursoy D., Kim K., Uysal M. Perceived impacts of festivals and special events by organizers: an extension and validation //Tourism Management. 2004. Т. 25. №. 2. С. 171-181.
6. Jackobs J. The death and life of great American cities: The failure of town planning. N.Y.: RandomHouse, 1961.474 p.
7. Lefebvre H. The Production of Space. Oxford: Blackwell, 1991. 454 p.
8. Pahl R.E. Whose city? L.: Longman, 1970. 169 p.
9. Park R., Burgess E. W, McKenzie R. D. The City: Suggestions for the Study of Human Nature in the Urban Environment. Chicago: University of Chicago Press ,1925. 250 p.
10. Richards, G. and Wilson, J. Tourism, creativity and development . London: Routledge, 2007/ 247 p.
11. Soja E. City: analysis of urban trends, culture, theory, policy, action, Volume 7, Number 3, November 2003 , pp.269-281.
12. Wirth L. On Cities and Social Life. Reiss, A. J. (ed.), Chicago/London. 1964. 154 p.
