19 марта 2016г.
Глаголы говорения – это лексические единицы, используемые для обозначения различных процессов речевой деятельности человека. В художественном тексте эти глаголы сопровождают реплики героев или используются для описания особенностей их речи. Они могут указывать на жанр высказывания, определять характер прямой речи и при этом выполняют в тексте ряд важных функций – информационную, эмоциональную, апеллятивную (директивную). Употребленные вместе со словами-распространителями, глаголы говорения в художественном тексте могут указывать на громкость голоса, интонацию говорящего, его чувства, отношение к собеседнику во время произнесения той или иной реплики. Следовательно, они служат для характеристики героев, их коммуникативного поведения, играют важную роль в раскрытии образов.
Язык курского писателя Михаила Николаевича Еськова сочетает особенности, присущие национальному русскому языку, с чертами региональными, местными, свойственными только языку курской земли. Творчество М.Н. Еськова, особенно язык его произведений, заслуживает самого внимательного изучения, однако такие исследования в современной филологии пока отсутствуют. Мы проанализировали глаголы говорения в прозе писателя на материале его сборника «День отошедший» и отобрали только те отражающие особенности речевой деятельности глаголы, которые характерны для жителей курского края. Глаголы говорения рассматривались нами в соответствии с семантическими полями, представленными в «Толковом словаре русских глаголов» (ТСРГ) под редакцией Л.Г. Бабенко (1999).
Глаголы речевой деятельности, встречающиеся в прозе М.Н. Еськова, объединяются в пять подгрупп.
Рассмотрим последовательно каждую из них.
Глаголы характеризованной речевой деятельности обладают общей семантикой ‘произнесение чего-либо, как-либо, обнаруживая характерные артикуляционные особенности говорения или выражая при том какое-либо внутреннее эмоциональное состояние’. Эта группа является довольно разнообразной и включает следующие глаголы: ахать, брундеть, бубнить, буркотать, бурчать, воркотать, гаркнуть, гикнуть, гмыкнуть, гнусавить, гундосить, заотнекиваться, завозмущаться, завопить, загоготать, заголосить, молоть, нудеть, огрызаться, подгыгыкнуть, подзуживать, поддакивать, разгундеться, рявкнуть и проч. Необходимо заметить, что большинство слов обладают коннотативной окраской. Например: Я заотнекивался, но он не сдался: – Да ты послухай, послухай сперва («Брат мой меньший»); и др.
Глаголы характеризованной речевой деятельности можно разделить на две группы. Первая обозначает произнесение с указанием артикуляционных особенностей речи говорящего: Они бубнили матери: творится с ним что-то неладное, бормочет сам с собой, горячий, аж не притронуться («Бучило»). Чаще передаются такими глаголами те особенности речи, которые негативно её характеризуют: невнятное произношение и под. Благодаря таким глаголам, читатель словно слышит речь героев, представляет себе её конкретное звучание. Функция глаголов в данном случае – в первую очередь живописательная. Для письменного текста, воспринимаемого посредством зрения, создание слухового образа очень важно: повествование становится более понятным, герой – более живым.
Вторая группа – глаголы, обозначающие произнесение речевого сообщения с одновременным выражением отношения к тому, о чём говорится, передачей эмоций, чувств героя. Это могут быть очень сильные чувства, вызванные неожиданностью происходящего: И тут я ахнул: на краю речки стояли мои новые лапотки! Мои лапти! («Старая яблоня со сколком»), а могут быть эмоции неяркие, но значительные для образной и экспрессивной ткани произведения. Глаголы говорения при передаче эмоций могут конкретизироваться и уточняться с помощью контекстуальных элементов, вступающих с глаголами в семантические и грамматические связи: Остаётся лишь многозначительно гмыкнуть и замолчать («Торф»).
Иногда два названных значения совмещаются, и одновременно проявляется и какая-то артикуляционная особенность речи, и выражаемые ею чувства: Сам поднимай, – буркнул Колька («Петька вернулся!»). Нередко такие глаголы делают неважным смысл речи, так как на первый план выдвигается именно её звучание – неясное, нечёткое, но наполненное чувством: Нюрка что-то бурчала в ответ, а мне был безразличен их базар, дали бы ещё понежиться, не трогали бы – и спасибо («Чёрная рубаха»). С помощью глаголов с семантикой неясной артикуляции может также выражаться неприязнь к герою, реплики которого характеризуются этими глаголами, неприязнь не только к звучанию его речи, но и к её смыслу: Кастратею неколи хорошо не было… Ишь, разгунделся, страшшает («Чёрная рубаха»).
Совмещение семантики артикуляции и эмоций наблюдается и в том случае, когда с помощью глагола речи характеризуется очень громкая речь: Смотрите, что он с девушкой делает! – во все поднебесье завопила моя обвинительница («Сеанс гипноза»). Здесь мы также наблюдаем создание образа речи и образа персонажа, эту речь производящего, сочетание слуховой и художественной образности. Особый, старательно выбранный из копилки региональных лексем глагол помогает автору создать законченный образ, в этом случае может нарушаться принятый в языке обычный порядок слов и наблюдаться инверсивное положение глагола в конце предложения: Упав на колени, билась головой о яблоню, пальцами скребла её глухую усохшую кору и жутко голосила («Старая яблоня со сколком»). С помощью глагола, занимающего сильную позицию – в конце предложения (и абзаца), писатель делает завершённой созданную им картину горя матери, потерявшей на войне сына.
Есть также глаголы, которые обозначают речь, но в отсутствие слов, то есть указывают на невербальные звуки, издаваемые человеком: …Управляющий всхохотнул, подгыгыкнули и объездчики («Бучило»). Такие глаголы также, по нашему мнению, относятся к глаголам речевой деятельности, так как звуки, которые они описывают, не существуют изолированно, а обычно сопровождают речь. При описании именно такого, невербального процесса писатель нередко прибегает к распространению глагола речи сравнительным элементом: У противоположной стены на своей двуспальной кровати, похрапывая, по-голубиному воркотал Наум Львович («Алерия»).
Поражает семантическая ёмкость региональных глаголов со значением характеризованной речевой деятельности: один глагол позволяет писателю передать значительный смысл, нарисовать целую картину происходящего: Я заотнекивался, но он не сдался («Брат мой меньший»). Одной краткой фразой обрисован длительный процесс, занявший у героев значительное время, когда один из них не соглашался, а другой уговаривал. Такое свойство региональных глаголов речи можно обозначить как лаконизм.
Семантические оттенки глаголов характеризованной речи достаточно разнообразны. Глаголы могут обозначать намерение говорящего вызвать какое-то ответное действие или речь: Шурка, значится, с понятием, а ты бестолковая, – подзуживал он Нюрку («Чёрная рубаха»), согласие или несогласие говорящего с чем-либо: Да, да, – должно быть, не слыша меня, поддакивал Мишка («Москвич Мишка») и т. д.
Кроме того, важен особый стилистический оттенок, который придают повествованию региональные глаголы говорения. Помимо разговорного характера, общей стилистической сниженности текста, повествование получает черты некоего «разговора для своих», рассказа в узком кругу близких, в том числе близких посредством речи, людей: Из вагончика показался вчерашний дедок-сторож. Подойдя, он завозмущался («В лучах заката»). Писателю удаётся создать атмосферу близости между героем и читателем, в которой читатель воспринимает героя как «своего», сопереживает ему, лучше понимает его. Читатель словно сам становится элементом, частью повествования, не объектом, а субъектом, мнение которого важно, который виртуально присутствует при происходящем и переживает событие на уровне эмоций.
Глаголы анализируемой группы могут подвергаться метафоризации, в результате которой начинают относиться не к речи человека, а к звукам, издаваемым предметами неживого мира: Это верно. Косу покупаешь – брундит, вроде сухая. А на наковальне очутится – глянь, мягкая («Торф»). Глаголы речевой деятельности используются при метафоризации для характеристики звуков, издаваемых предметами неживой природы:
…Словно на яром огне, варом шипели и буркотали потоки воды, разливаясь не только по низинным уклонам, но и как придётся («Ни тучки, ни хмарки»); животными, насекомыми: С особым усердием гнусавили не в меру злые комары («День отошедший»), а также объектами предметного мира, созданными человеком: Нередко вслед улетевшему на запад утреннему ветерку паровоз зычно гикнет, дескать, держи-и-ись, догоню... («Торф») и отвлечёнными объектами: Я понимаю... Ды что-то нехорошо... Душа нудит («Торф»). Мы наблюдаем в этом случае одушевление героем произведения, а значит, и самим писателем окружающего мира, персонификацию, отражающую восприятие языковой личностью мира сквозь призму собственного сознания. Особая роль человека в мире, антропоцентризм, прекрасно осознаваемый языковой личностью, диктует ей восприятие мира посредством человека.
Для М.Н. Еськова такое одушевление окружающего мира особенно характерно: его мир (предметный, мир природы) – живой, он находится в постоянном контакте с человеком, он часть человека. А в таком случае, он не может не говорить, надо только услышать этот разговор, обращённый к человеку. Герои М.Н. Еськова слышат, а вместе с ними слышим и мы, читатели. Мир вокруг для писателя не просто звучит – он говорит: шепчет, бубнит, бурчит. Для писателя весь мир наполнен не просто звуками, но звуками речи, разговорами, в которых реплики человека – далеко не единственные.
Глаголы речевого сообщения используются для передачи адресату чего-либо (каких-либо сведений, известий и т. п.) о ком- или чём-либо. К данной группе относятся глаголы балакать, баять, выболтать, забалаболить, изругать, ляпнуть, матюкать, набрехать, прибрехнуть, соврать, судачить и проч.
Для глаголов речи данного типа существенны семантические оттенки, особенно яркие на фоне их общей стилистически сниженной окраски. С помощью данных глаголов писатель нередко передаёт значение неважности, несущественности информации, пустоты и ненужности речи: Балакает с чучелой, ровно с живым, кой день уже умом тронулась («Касатка»). Может передаваться также указание на чужую речь, отсылку к какому- то источнику информации: А ишшо, бають, лапти готовють даже из корней дерев… («Старая яблоня со сколком»). Нередко значение лживости, неверности или неточности информации: И для весомости прибрехнул:
«А что касается узнавания чужих мыслей, то в принципе такое не исключено» («Сеанс гипноза»), а также осуждения и обсуждения в речи поступков других людей: …Бабы, прибрав еду, сбивались в кучки, судачили («Торф»). Встречается у глаголов сообщения семантика негативной информации, выражаемой с их помощью: Больше всего боялся, что брат изругает меня за веревки («Старая яблоня со сколком»), в том числе брани: Двое только что рвали друг на дружке рубахи, матюкали на чём свет стоит, квасили носы, дубасили бока («Торф»).
Передача эмоций, чувств героя, эмоционального отношения к речи и её содержанию при использовании глаголов речевого сообщения также возможна: А мне теперь было всё нипочём, потому и ляпнул, не задумываясь: «Кирпичи» («Поясок из маминого сундука»); Не знаешь, как и говорить с нею, – пожаловался Сашка и, смутившись, отвёл взгляд, будто выболтал лишнее («День отошедший»). Передаются и особенности артикуляции, произносительной стороны речи, в частности, быстрая речь: Федурков, мой однокурсник, влетел как-то на кухню и забалабонил с порога… («Сеанс гипноза»).
Глаголы речевого общения имеют значение ‘разговаривать друг с другом, обмениваясь своими мнениями, обсуждая общие проблемы или осуждая кого-либо или что-либо’. К таким глаголам мы относим браниться, выспрашивать, догрызаться, забраниться, обговариваться, поддакивать, разболтаться, шушукаться и проч.
Стихия общения – естественная среда обитания человека, собственно и делающая его человеком. Без общения, разговора, беседы языковая личность не способна существовать. Глаголы общения помогают автору передать важную информацию, причём в этом случае (если информация важнее эмоций), они, несмотря на региональный характер, могут быть стилистически нейтральными: По приезде сюда обговаривался вопрос о жилье («Алерия»).
Чаще же общение в описываемой М.Н. Еськовым среде предстаёт как процесс экспрессивный, связанный не только с сообщением информации, но и с передачей эмоций: Творог был невкусный, противный, а невмоготу хотелось есть… Затем будто бы явилась мать и начала браниться: «Так ты весь творог сожрёшь!» («Черная рубаха»). Характеризуя чужую речь, герой выражает отношение к ней, вытекающее из характера передаваемой в ней информации: Взрослые сестры чересчур пристально начали ко мне приглядываться, …. шушукались бы между собой, а то однажды в открытую затеяли пересуды («Черная рубаха»). Эмоционально передаётся и отношение героя к собственной речи: Так что издевка Федуркова имела основание, и я огрызнулся… («Сеанс гипноза»).
Глаголы обращения используются для обращения со словами, устной речью к кому-либо, названия кого-, чего-либо какими-либо именами. Глаголов говорения такой семантики в текстах М.Н. Еськова немного, и они представлены следующими лексемами: зазвать, кликать. Например: На пруд нужно было и Татьяну зазвать («День отошедший»). Наиболее активно используется глагол кликать, обозначающий ‘звать’: Остановиться не успела, а вы уже кличете («Сеанс гипноза»). Он не имеет семантических нюансов и характеризуется лишь сниженным стилистическим оттенком – разговорным, региональным. Используется данный глагол и в значении ‘звать по имени’: Так как же тебя кличут? («Москвич Мишка»).
Глаголы речевого воздействия используются для того, чтобы произносить что-либо каким-либо образом, выражая различные эмоции и тем самым воздействуя на собеседника, приводя его в определённое эмоциональное состояние, а также побуждая к совершению какого-либо действия. В эту группу мы отнесли следующие глаголы: втолковать, материться, обозвать, раскомандоваться.
Стремление побудить собеседника к чему-либо, будь то действие или речь, простимулировать ответную реакцию, добиться своей цели в воздействии на объект речи свойственно языковой личности и не может не иметь соответствующего языкового выражения в сфере глаголов речи: Прыгай! – скомандовал Гулёнок, стоя над зияющим сырым изломом земли («Торф»).
Глаголы речевого воздействия могут не иметь сильного стилистического заряда: Алексей пытался втолковать Андрею Степановичу: «Чудной ты, право» («Торф»), но чаще выражают побуждение и воздействие стилистически ярко, эмоционально: Мне было слышно, как Костюк остановился возле первой лощины, матерясь, приказывал вылезать из кустов, в противном случае, грозился засечь плетью («Бучило»).
Региональные глаголы эмоциональны и обладают большим потенциалом в оказании воздействия на объект речи: Без какой-либо оглядки, как водится среди своих, она пристыдила моих сестер и потребовала спорой работы в огороде («Москвич Мишка»), и это воздействия становится более интенсивным.
Указание на наличие в речи героев произведений М.Н. Еськова обсценной лексики мы обнаруживаем в глаголах говорения разных семантических групп: глаголах речевого сообщения, глаголах речевого воздействия и др. Эта особенность речи селян воспринимается автором как её неотъемлемое свойство, без порицания или одобрения – нейтрально: …Принародно обозвал живодером и кровопийцей, в придачу обматерил его спьяну («Сеанс гипноза»).
Большинство глаголов говорения, используемых М.Н. Еськовым, не встречаются в ТСРГ, что говорит об их региональном характере. Исключение составляют глаголы ахать, болтать, браниться, брехать, зашушукать, помалкивать, соврать, шушукаться.
Основная группа глаголов речи имеет денотативное значение, но выразительными являются коннотативно окрашенные глаголы. Большинство глаголов имеет отрицательную окраску, относятся к разговорно-сниженной (просторечной) лексике: баять, воркотать, выболтать, гундосить, заголосить, кликать, ляпнуть, молоть, подзуживать и т. п. Многие глаголы ориентированы на описание речевых конфликтов между героями произведений: гаркнуть, материться, рявкнуть и др. Кроме того, встречается глагол с пометой «обл.» (балакать), хотя не только он, но и многие другие глаголы имеют территориальные ограничения в использовании. Данные словаря подтверждают, что это ограничение скорее не диалектное, а региональное. Самая большая группа анализируемых нами слов принадлежит к разговорной лексике: бубнить, бурчать, втолковать, выспрашивать, гикнуть, загоготать, завопить, зазвать, изругать, обговариваться, обозвать, огрызаться, соврать, разболтаться, судачить, шушукаться. Но встретились также глаголы говорения, не зарегистрированные в МАС: брундеть, буркотать, гмыкнуть, догрызаться, забалаболить, заотнекиваться, нудеть, подгыгыкнуть, прибрехнуть, разгундеться.
Используемые М.Н. Еськовым в языке его прозаических произведений глаголы говорения обладают яркой стилистической окраской и служат передаче речи жителей определенного региона, созданию регионального колорита. Региональные лексемы речевой деятельности являются отражением региональных особенностей языка жителей центральной области России и Курской области, в частности.
Список литературы
1. Беляева, Н.В. Глаголы речевой деятельности в рассказах Е.И. Носова / Н.В. Беляева // Курское слово. Выпуск первый. – Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2004. – С. 88-91.
2. Еськов, М.Н. День отошедший: Избранная проза / М.Н. Еськов. – Курск: Славянка, 2012. – 496 с.
3. Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР, Институт русского языка; Под ред. А.П. Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1981–1984 (МАС).
4. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. Л.Г. Бабенко. – М.: Акт-пресс, 1999. – 698 с. (ТСРГ).
