ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА СОФРОНА ОСИПОВА

Тема любви в творчестве Софрона Осипова занимает одно из центральных мест. В ранних стихах поэта лирический герой настолько поглощен «своей сумасбродной любовью», что даже «в глухой тоске» ощущает невидимо «твою руку на руке невесомей паутины». В стихах С. Осипова не представлен ни портрет возлюбленной, ни психологические подробности отношений между влюбленными. Часто лишь метафорические сравнения выражают глубину чувства: Ты – невытоптанный заповедник.// Я – дремучий лесничий твой. //Даже пусть паутину на ветках/ Не заденет никто другой… [6, с.5]

В стихотворениях-воспоминаниях о погибшей любимой автор прибегает к распространенному в поэзии Серебряного века художественному образу девятого вала, символизирующему роковую опасность, нависшую над возлюбленной. Сравните с данным образом в стихотворении А. Ахматовой: Шиповник так благоухал, / Что даже превратился в слово, / И встретить я была готова / Моей судьбы девятый вал. [2, с. 113] А. Ахматова заявляет о своей готовности принять судьбу, какой бы она ни была.

У О. Мандельштама: Там без выгоды уроды / Режутся в девятый вал, / Храп коня и крап колоды — /Кто кого? Пошел развал...[5, с. 191] Поэт рассуждает о войне в поэзии, осуждая тех, кто идет по головам своих коллег, товарищей по перу. Как видим, образ девятого вала даже в тематически различающихся стихотворениях являет собой символ нависшей опасности, неминуемой угрозы.

В стихотворениях о погибшей возлюбленной поэт не объясняется в любви и не восхваляет любимую – здесь грусть о былом: Мне не хватает хрупких строк твоих. / Не перекликались мы, а жаль[7, с. 40]; горечь расставания: И, призрачная, снишься ты мне чаще, / чем следовало б призраку, не так ли. / И пьется горечь из разбитой чаши. / И не прольется мимо губ ни капли [7, с. 43]. В этих нескольких стихотворениях, посвященных «рыжей» [7, с. 42], «кудрявой, с веснушками Елене Борисовне Ефимовой» [7, с. 30], поэт не просто вспоминает о любимой, которую «дождь растворил с прощальным взмахом» [7, с. 38] и «прибило к берегу» [7, с. 31], он корит себя за то, что «мог бы с поезда сойти» [7, с. 38], забыл, какие дарил цветы, и за то, что потерял крестик, который она ему подарила «там, на перроне» [7, с. 43-44]. Лейтмотивом этих стихотворений стала сирень: И за окном сирень. / Сирень, и мягче жить, дышать и верить![8, с. 30]; О, если б за окном моим явилась / Сирень с твоей, позволь сказать, / Чужбины, какую б оказала милость! [7, с. 39]; А что сирень? Сирень уже привыкла / врываться в окна и в стихи без спросу [7, с. 44]. Заметим, что мотив сирени характерен для русской литературы ХХ в. Например, у Б. Пастернака: Двери с лестницы в сени, /Смех и мнений обмен. / Три корзины сирени [10, с. 180]. Образ сирени как символа смерти мы обнаруживаем и в творчестве А. Ахматовой: И кладбищем пахла сирень [1, с. 438]. Кладбищенским цветком показана сирень в стихотворении А. Белого «Ты»: Меж сиреней, меж решеток / Бронзовых притих./Не сжимают черных четок / Пальцы рук твоих. [3, с. 80]

Совершенно иной представляется любовь поэта в стихотворениях, посвященных Марианне, «комсомолке, спортсменке, солистке»[7, с. 24]. Здесь любовь – огонь, поглощающий поэта, любовь, за которую можно умереть: Нет, любить тебя – значит, увы, / быть с тобой на ножах, на проклятых! / Я умру за любовь на крови, / не в твоих, к сожаленью, объятьях. [7, с. 25]. Она – колдунья, удаганка, зовущая в ночь, искусительница, готовая погубить своей любовью: Напророчь мне себя, напророчь, / вся в огне колдовских междометий! / О, моя Марианна; о, ночь; / о, разделенная теплая темень! [7, с. 25]; Ты шалишь, ты шалишь, ты шалишь,/ Вороная, как женщина – вамп…/ В зубы сжавшую страстную тишь / Аз воздам, аз воздам, аз воздам…[7, с. 25]. Любовь в творчестве поэта – вполне земное, естественное чувство, в котором духовное и физическое неразделимы и составляют единое гармоничное целое («Взглянув на тебя, я почувствовал сразу…», «Что наша близость нам дает…», «Реликтовая женщина»): Чувствуешь, как в твое лоно/ Рвется сердце мое? // В лоно твое исступленно/ Ломится сердце само! [7, с. 27].

Особое место в любовной лирике поэта занимают стихотворения о мистической Парандзем. Из истории мы знаем об армянской Царице Парандзем, прославившейся благодаря своей красоте и силе духа. Мы можем предположить, что поэт нарекает так свою возлюбленную за ее красоту или восточное происхождение. От одного ее имени веет загадочной, восточной страстью, недоступной, непостижимой мечтой: И лучше б я не придумал, / чем узорное имя твое, / Парандзем! [7, с. 17]; А у меня на устах / имя иноплеменное твое / Парандзем! [7, с. 19] Ее имя как заклинание на его устах, как мелодия, звенящая «всю ночь и весь день: Парандзем! Парандзем! Парандзем!» Любовь к Парандзем безответна, это чувство похоже на поклонение, и поэт понимает, что оно останется неразделенным. Он готов беззаветно поклоняться ей, воспевать ее: Я могу написать / тысячу стихов о тебе, / Парандзем [9, с. 138]; И кажется, сколько строк/ я посвящу Парандзем, / сколько раз я мужчина![9, с. 136] За возможность иногда видеть ее поэт готов отдать полмира: За нее, не дрогнув бровью / и в один державный мах, / я отдал бы Карабах / Крым, Курилы, Приднестровье / и Республику Саха / вместе с суверенитетом [7, с. 17]. Парандзем – не просто роковая женщина, которая влечет поэта, это – его неразгаданная загадка, роковая любовь: И нету разгадки, / откуда и кто ты, / из какого замеса кровей и веков, / и каким занесло тебя ветром / в край потерявших свои письмена [7, с. 4]; А имя твое, / Парандзем, / останется как неразгаданный код / чего-то забытого, / древнего, прекрасного, неповторимого [7, с. 12] Для лирического героя Парандзем – непостижимый идеал, перед которой мужчина – всегда на коленях: И если даже / Пред тобой, Парандзем, / Дюжина дюжин мужчин на коленях, / То я на коленях выше, чем они на ногах, /Ибо дан мне голос, /Воспеть способный тебя, Парандзем! [7, с. 9]

Парандзем – муза поэта, его вдохновение, та, для которой он пишет, и та, к которой он стремится и духовно, и мысленно. Любовь поэта к Парандзем – всепоглощающа, поэт готов боготворить свою возлюбленную. Сравним со стихами А. Вознесенского, преемственность традициям которого очевидна: Но я тебя боготворю [4, с. 513]; Моя шумная жизнь без тебя / не имеет уже содержанья.[4, с. 285] Лирический герой полностью отдает себя на алтарь своей любви, жертвует собою ради любимой, готов стать ее частью.

Однако в ряде  стихов С. Осипова «любовная лодка разбивается о быт», ранее воспеваемая героиня, оказывается, к сожалению, не таинственной незнакомкой, требующей почитания, а женой, что для поэта знаменует конец праздности и окончание любви: Мы с ней выходим на конечной, / Мы с ней домой идем, конечно, / Почистим зубы и в кровать, / Скажите, как с женою спать [7, с. 34]; Не верю, что когда-то / Найдется на такую / Последняя граната / В минуту роковую [7, с. 35]. Но все же она остается любимой, воспеваемой и почитаемой женщиной, источником вдохновения поэта, объектом посвященных возлюбленной стихов.

Таким образом, любовная лирика Софрона Осипова разнообразна и противоречива. В воплощении темы любви, трагической и страстной, божественной и приземленной, обнаруживаются традиции поэтов Серебряного века в использовании образов, в частности девятого вала, сирени, в общем лирическом настрое и отношении к музе. Любовь к недоступной, таинственной незнакомке совершенно иная, чем чувство к жене или к «комсомолке, спортсменке, солистке». Но в любом случае возлюбленная для поэта – его муза, объект мыслей, источник вечного поэтического вдохновения: Походку отделить от собственных шагов/Ты в силах, но постой! - // Тебе не избежать, не избежать стихов, / Тобой внушенных мне и связанных с тобой [7, с. 35].

Список литературы

1.     Ахматова А.А. Стихов моих белых стая: стихотворения и поэмы. - М.: Эксмо-Пресс, 2000.

2.     Ахматова А.А. Стихотворения в 2-х тт. - М.: Художественная литература, 1990. - Т.1.

3.     Белый А. Просветы. – Москва.: Комсомольская правда. НексМедиа, 2010.

4.     Вознесенский А. Аксиома самоиска. – М.:СП ИКПА, 1990

5.     Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 2 т. М.: Художественная литература, 1990. Электронная публикация — РВБ, 2010—2015.

6.     Осипов С.С. Пульс: стихи. – Якутск: Кн. изд-во, 1982.

7.     Осипов С.С. Текущий век: стихи. – Якутск: Кн. изд-во, 1992.

8.     Осипов С.С. Северо – юг: стихи. – Якутск: Кн. изд-во, 1996.

9.     Осипов С.С. От края до края: стихи. – Якутск: Бичик, 2008.

10. Пастернак Б. Полное собрание сочинений: в 11-ти т. - М.: Слово-Slovo, 2004. - Т. 2.