06 января 2016г.
Специфика развития российской инновационной экономики характеризуется наличием серьезных инвестиционных рисков и отсутствием реальной заинтересованности в использовании ее продукции. Поэтому успех реализации инновационного направления в экономике во многом связан с созданием ее финансового каркаса, представленного институтами, берущими на себя инициативу и риски венчурного инвестирования.
Формирование подобных институтов в российских регионах происходит как с использованием государственного ресурса, так и с участием частного капитала. В первом случае речь идет о создании на федеральном и региональном уровнях структур с бюджетным финансированием, инвестирующих средства в отобранные инновационные проекты.[1] Во втором случае, об участии частного капитала, который выступает в качестве соинвестора венчурных проектов, либо уже отобранных региональными органами управления, либо выбранных самостоятельно для инвестиций в интересные инновационные идеи.
За последние несколько лет в ряде российских регионов уже начала формироваться финансовая инфраструктура инновационной экономики, предполагающая привлечение капиталов частных инвесторов. На сегодняшний день в России насчитывается более 150 венчурных фондов, ресурсы которых находятся в пропорции 50 на 50 (первые 50% - средства федерации и регионов, вторые 50% - средства частных инвесторов).[2]
Наиболее заметными центрами притяжения венчурного финансирования в России являются, Поволжье, восточная часть Центрального региона, Томская область. При этом наибольшей инвестиционной активностью отличаются Казань и Томск, имеющие разработанное инвестиционное законодательство и проводящие активную региональную политику по поддержке инновационной экономики, в которых прописаны определенные гарантии, а в ряде случаев и преференции для частных венчурных инвестиций.
Однако в 2014г. эти сформировавшиеся позитивные тенденции несколько изменили свою траекторию, причиной чему стала наметившаяся нестабильность экономического курса в России, обусловленная падением цен на нефть и введением экономических санкций. В предшествующем году в России перестала работать половина из пятидесяти венчурных фондов, имеющих более 2-х стартапов в портфеле, инвестировавших минимум в один проект, а также сократилось количество сделок в инновационной сфере (с 498 в 2013 году до 465 в 2014 году). В январе 2015 года на венчурном рынке было проведено всего 15 сделок, что почти на две трети меньше, чем в декабре 2014года.[3] В дополнение к сложившимся негативным условиям в экономике отрицательным моментом явилась перенасыщенность инновационной сферы неэффективными, а зачастую убыточными стартапами.
В этих условиях актуальным становится проблема выбора пути дальнейшего инновационного развития. Ряд экономистов считает, что в сложившейся ситуации оптимальным является переключение инвестиционных потоков с вложений в инновационные проекты на импортозамещение. Предполагается, что это позволит обновить и модернизировать производство, а затем уже, создав определенный финансовый базис, перейти к разработке инновационной продукции. Однако такой подход не вполне отвечает инновационным приоритетам российской экономики.
Кроме того, велики риски, что подобное импортозамещение, в конечном счете, может свестись просто к производству аналогов западных инновационных товаров, а не к созданию собственных продуктов, и сохранить отставание от передовых технологий. Следует отметить, что многие инновационные фирмы еще до кризиса были нацелены не столько на создание собственного оригинального инновационного продукта, сколько на дублирование иностранных инноваций, особенно в отраслях электронной торговли и услуг.
Так, в 2014 году самыми популярными объектами инновационного финансирования на российском рынке стали проекты из области медиа и разработки программного обеспечения. Однако инвесторы, вкладывая средства в производство аналогов зарубежных продуктов, по сути, создавали, так называемые, фирмы-клоны. Тем самым, на отечественном рынке раскручиваются бизнесы, представляющие западные технологии, которые, как показывает практика, существуют не долго, либо разоряясь, либо попадая в руки крупных ритейлеров.
Поэтому в условиях неблагоприятной экономической ситуации и возрастания инвестиционных рисков импортозамещение может стать наиболее предпочтительным направлением инвестиционных вложений, но именно в сфере инноваций, исключающих дублирование технологических аналогов, которые до сих пор закупаются зарубежом.
Но не только этим страдает российский инновационный бизнес. Есть и другая проблема, связанная именно с привлечением инвестиций в региональные инновационные проекты. Поскольку в России существует отдельная государственная программа по инновационному инвестированию, то отобранные проекты получают средства, обеспечивающие поддержку стартапа, до окончания срока договора.[4] Такая практика часто приводит к манипуляциям региональных властей с бюджетными средствами, предоставляемыми под инновационные проекты стартапов.
Поскольку не все венчурные проекты приносят прибыль, а многие просто убыточны, получается, что, по сути, для региональных администраций зачастую не важно, какой эффект будет получен в результате вложений в такой стартап, главное направить в него инвестиции. Такие стартапы носят формальный характер, ничего общего не имея с инновационным проектом, и служат только для «отмывания» денег.
Ситуация, когда эффективность использования государственных инвестиций оценивается не по конечному результату, а по самому факту «наличия» проекта, в конечном счете, сказывается на привлечении в инновационную сферу частных инвесторов, которые хотят увидеть на выходе из стартапа реальный коммерческий результат.
Кроме того, государственные венчурные фонды, действующие в российских регионах, стараются инвестировать средства в уже сформировавшиеся инновационные фирмы. Анализ российской индустрии прямого и венчурного инвестирования показывает, что в развитии инновационной экономики в России имеются серьезные диспропорции. Предпочтение имеют инновационные проекты, уже прошедшие, начальную стадию, т.е. менее рискованные.
Стартапы, находящиеся на посевной и начальных стадиях имеют свой рынок финансовой поддержки, свои собственные методы поиска инвесторов в зависимости от целей и задач. Как показывает практика, к ним интерес предъявляют непубличные и закрытые частные структуры, которые не только вкладывают деньги, но помогают с управлением, а также решают другие вопросы.
Среди них особое место занимает Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ).[5]. Одна из основных целей ФРИИ - создать в России сеть акселераторов, которая будет помогать выращивать перспективные проекты на ранних стадиях развития (pre-seed и seed). Серьезный акцент в работе ФРИИ отводится апробации инновационного проекта в акcелераторе, которой по сути является бизнес-инкубатором. Лучшие стартапы могут рассчитывать на облачный грант от корпорации на сумму $60 тыс. в год, а также на получение закрытых технологических консультаций по проекту. При этом Фонд готов проинвестировать 1,4 млн рублей, из которых 800 тыс. рублей – составят прямые инвестиции в проект, а дополнительные 600 тыс. пойдут на расходы по прохождению акселерационной программы. [6]
В качестве другого источника венчурных инвестиций все увереннее заявляет о себе российские бизнес- ангелы. Именно они готовы вкладывать собственные средства в проекты на самой ранней, начальной, стадии в расчете на дальнейший быстрый рост капитализации компании. Речь обычно идет об относительно небольших суммах (примерно 50 тыс. долл.), а если объединяются несколько таких индивидуальных инвесторов, то и больше.
Объединения частных инвесторов, которых, по данным ОАО «Российская венчурная компания», на сегодня насчитывается порядка 10-20, носят региональный характер и представляют собой сети бизнес-ангелов. Они осуществляют работу по поиску, отбору и подготовке наиболее привлекательных инновационных идей в регионах, а также становятся площадкой для поиска соинвесторов, обмена опытом среди бизнес-ангелов. Формирование определенных льгот для бизнес-ангелов позволит активнее привлекать венчурные инвестиции в региональный инновационный бизнес.
Список литературы
1. На федеральном уровне уже действуют следующие государственные институты: Роснано (уставной капитал 130 млрд. руб.), Российская венчурная компания (уставной капитал 28,2 млрд. руб.), Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (больше известный как фонд Бортника), а также созданный в 2011году Фонд Прямых Инвестиций (РФПИ).
2. Такие фонды сформированы на территории Пермского края с размером уставного капитала 200 млн. руб., в Свердловской области с уставным капиталом в 280 млн. руб., в Башкортостане действует венчурный фонд с размером уставного капитала – 400 млн. руб., в Тюменской области – 280 млн. руб., в Челябинской области с размером капитала – 480 млн. руб. – Cм. Домнина И.Н., Маевская Л.И. «Роль институтов инновационного инвестирования в формировании инновационной системы российских регионов».- Ж. «Экономика: вчера, сегодня, завтра», № 5, 2014
3. http://rusbase.vc/trends/digest/january15
4. На Западе чаще всего речь идет исключительно о грантах, которые выделяются победителям конкурсов стартапов, при этом для участия в конкурсе необходимо пройти несколько этапов отбора
5. http:// i.rbc.ru/jrganization - Фонд учрежден Агентством стратегических инициатив в марте 2013 года. Под его управлением находится 6 миллиардов рублей, на которые в течение трех лет могут претендовать более 400 российских интернет-проектов. К основным задачам ФРИИ относятся отбор инновационных проектов в области развития интернета, проводится их развитие с помощью акселератора и на выходе осуществляется финансовая поддержка стартапов от посевной до ранней стадии.
6. В июне 2014г. ФРИИ запустил бизнес-акселератор в Санкт-Петербурге
