06 января 2016г.
Финансовый кризис показал мировым финансовым властям, что назрела необходимость фундаментального пересмотра подхода к регулированию финансовых рынков и, в частности, рынка внебиржевых (OTC – over the counter) деривативов. Кризис выявил, что рынок внебиржевых ПФИ – область, в которой концентрируются огромные риски. Мониторинг и минимизация этих рисков – один из столпов, на которых необходимо строить здоровый глобальный финансовый рынок. Россия к моменту начала глобальной реформы финансового рынка уже встроилась в систему международного ОТС рынка деривативов, в результате чего не может остаться за еѐ рамками. Суть реформы – обеспечение прозрачности OTC рынка деривативов и построение механизма снижения рисков на нѐм. Достижение вышеуказанных целей достигается за счѐт решение таких задач, как:
-обязательная отчетность по внебиржевым сделкам с производными инструментами;
-выведение торгов наиболее стандартизированными инструментами на организованные торговые площадки;
-централизованный клиринг внебиржевых сделок с ПФИ.
Указанные меры естественным образом приводят к увеличению регуляторного давления на рынок, порождая ряды узких мест, увеличение транзакционных издержек и документооборота. На уровне ЕС и практически в такой же мере США, данные меры уже по большей части реализованы. В России изменения пока что имплементированы пока что только в части отчѐтности. Обязанность по представлению отчетности вступила в силу с 12 февраля 2014 года. Помимо новых сделок, совершенных после вступления в силу обязанности по представлению отчетности, следует представить отчетность также и обо всех производных сделках, которые не были завершены по состоянию на 16 августа 2012 года или были заключены после этого числа.
К настоящему моменту уже стало ясно, что реформа несет свои издержки, которые участники рынка вынуждены нести:
-увеличение торговых издержек за счёт затрат на процедуры отчётности, поддержание инфраструктуры сделок для контрагентов, комиссий торговым площадкам и клиринговым центрам;
-расхождения на национальном уровне в законодательных трактовках одних и тех же аспектов сделок, в результате которых, стандартные, на первый взгляд, сделки неизбежно противоречат букве закона, если не транснационального, то локального. Например, понятие «дериватив», зафиксированное в MiFID (Markets in Financial Instruments Directive) принято не всеми юрисдикциями, поскольку ни ESMA, ни EBA не в праве обязать страны использовать понятия, данные директивой. Если сторона, за которую отчитывается контрагент, находится в юрисдикции, где контракт не считается деривативом, он не станет о ней отчитываться, но тогда сторона, делегировавшая обязанность отчѐтности, нарушает закон в своей юрисдикции;
- необходимость маржирования средств под сделки с OTC деривативами в одних юрисдикциях и отсутствие еѐ в других оказывает негативное влияние на ценообразование инструментов и стимулы для использования регулятивного арбитража;
- для банков – повышение требований по резервированию капитала под сделки с OTC деривативами;
- ухудшение ликвидности рынка по причине возросшего объѐма документообората и возросшими затратами временных ресурсов для согласования и подписания новой документации.
-уровень развития инфраструктуры OTC рынка (в частности, расчѐтных систем, и т.д.) зачастую недостаточен для проведения полноценного автоматизированного контроля за маржевыми требованиями к участникам и корректного учѐта открытых позиций. Финансовая реформа в ЕС оказывает непосредственное влияние на российский рынок OTC деривативов. Естественной причиной этого является то, что подавляющее большинство сделок, в том числе сделки между российскими контрагентами, проводятся через офшорные юрисдикции, регулируемые MiFID и EMIR. Таким образом, процесс наблюдением за развитием реформы OTC деривативов, осознание еѐ проблем и вектора дальнейшего развития принципиально важно и в России.
