26 марта 2016г.
Современная культура с понятием "клонирование" связывает технологию размножения живых организмов, в результате которой из одной клетки получаются генетически идентичные особи. Новая технология логически соединяет методы искусственного оплодотворения in vitro и генетическое "проектирование" или моделирование наследственности. Осуществленное учеными клонирование (получение генетических копий) животных, так или иначе, ставит вопрос о допустимости и возможных последствиях клонирования человека. Но, если с помощью искусственного оплодотворения осуществляется борьба за возможность возникновения жизни, а с помощью генетики пытаются решить вопрос о ее качестве (например, освобождение с помощью молекулярной хирургии от неизлечимых болезней), то клонирование "призвано" бороться за возможность возникновения жизни с определенными качественными параметрами.
До сих пор не спрогнозированы с достаточной ясностью отрицательные социальные, юридические, эпидемиологические и другие последствия клонирования. А их возможно множество: распространение заболеваний, нарушение демографических процессов, выращивание клонов с целью использования их как источника органов, не говоря уже о том, что неясно, чем же будет являться человек, полученным таким образом, ведь, в конце концов, он не будет абсолютно точной копией оригинала, а будет отличаться, естественно, не в лучшую сторону [15].
Почему же многие страны запретили клонирование, приравняв его к уголовному преступлению, за которое можно попасть в тюрьму? В плане прав человека возможное клонирование явилось бы нарушением двух фундаментальных принципов, на которых основываются все права человека: принципа равенства всех человеческих существ и принципа отсутствия дискриминации. Клонирование, как и многие другие революции, похоже, разделило человечество на тех, кто придерживается нравственно-этического подхода к медицинским проблемам и на тех, для кого не существует никаких нравственных запретов.
Что касается мнения Церкви по данному вопросу, то для католического мира клонирование обернулось серьезной богословской проблемой: будет ли наследоваться первородный грех людьми, появившимися без полового акта? Ведь для многих западных богословов центральным проявлением греха является зачатие, от которого рождается человек, а первоначальная сущность первородного греха есть половая похоть – змий возбудил в Еве блудное разжжение. Слова покаянного (50) псалма: "В беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя", получают истолкование в узком смысле, применительно к самому зачатию. Здесь утверждается почти субстанциональная порча естества: через врата пола не может родиться ничто чистое и святое уже потому, что это есть пол" [3]. Именно это, почти субстанциальное, понимание порчи природы и влияния первородного греха привело к возникновению католического догмата о непорочном зачатии Пресвятой Девы, который был провозглашен в 1854 году. Согласно этому догмату Пресвятая Дева как бы механически изъемлется из природы для своего предназначения.
Допустив "метафизическое", а точнее, догматическое "насилие над природой", католики оказались в весьма сложном положении перед реальностью технологического насилия над природой. И справедливо встает вопрос: если непорочность Богоматери допускается догматически изъятием из власти естества и вообще из общего порядка природы ее зачатия, то почему не допустить правомерность технологического творения человека без зачатия, и принять, таким образом, непорочность и "технологического зачатия" – клонирования – рассматривая его как разновидность "нового творения"?
Позиция Православия не соответствует ни "букве", ни "духу" католицизма. Православная Церковь чтит зачатие Богородицы особым праздником. В службе Зачатию Богородицы (Минея месячная, декабрь) значится: "Новое небо во чреве Анны зиждется Бога Вседетеля повелением, из него же воссияет невечернее солнце". Канон, песнь 1: "Зачатие днесь, богомудрая Анно, твое празднуем, яко вместившую нигде же вместимаго начала еси". Природный, естественный характер зачатия Марии, хотя и вспомощствуемый благодатью, воспевается, как бы утверждая "процесс внутреннего возрождения и выздоровления природы, центрам коего и является Пресвятая Дева". "Православная Церковь чтит зачатие Богоматери, предвозвещенное ангелом "богоотцам" Иоакиму и Анне (подобно тому, как она чтит и зачатие св. пророка Иоанна Предтечи), но в то же время не изъемлет этого зачатия из общего порядка природы, не провозглашает его "непорочным" в католическом смысле[4].
Православный мир, не углубляясь в детали и механизмы передачи через половой акт "должных или недолжных удовольствий", скорее сердцем, скорее естественными склонностями: стыдом, благочестием, совестью, благоговением перед Богом – не принимает клонирования. Для православного человека клонирование
– это скорее не серьезная богословская проблема, а серьезное искушение выйти на уровень массовой "святости" путем клонирования, указанного наукой и разумом. И "волки сыты" (соблюдены нормы аскетики – нет полового акта – нет и лазеек для передачи первородного греха) и "овцы целы" (соделаны стада невинных и чистых "святых"). Кстати, многие православные люди полагают, что не случайно именно овца (небезызвестная Долли) стала первым склонированным животным. "Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь" (Мк. 13, 22).
Не несет ли клонирование возможность особого прельщения для монашествующих как способ продлить свой род, сохраняя плотское воздержание? Возможность прельщения по вопросам пола обречена на "сквозную" историческую актуальность. На I Вселенском соборе в Никее была сделана первая попытка распространить полное плотское воздержание клира на всю Церковь. Тогда святой подвижник, сам строгий девственник, епископ из Фиваиды Пафнутий отстоял брак, "целомудрием называл соитие с законной женой", как справедливо напоминает о. Андрей Кураев [7]. С. Н. Булгаков полагает: "Лишь путем благочестивых браков и брачных зачатий можно было дойти до того Рождения, которое сотрет главу змея" [5].
Технология клонирования, изымая зачатие из общего порядка природы, обнажает онтологический смысл таинства брака. Когда член-корреспондент РАН А. Монин уверяет, что "душа генетически не обусловлена" и ставит после этого суждения точку, то для многих естественно возникает вопрос: "Если душа генетически не обусловлена, то чем же тогда она обусловлена?" [11]. Логика православного мышления вряд ли может остановиться на суждении "душа генетически не обусловлена". Сильно пошатнулся, в связи с падением "революционной идеологии", и марксистский тезис о том, что душа (личность) обусловлена социальной средой [6]. Так чем же обусловлена душа?
Ответ на этот вопрос определяет православную позицию по обсуждаемой проблеме. Один из определяющих факторов "обусловленности души" – таинство брака, через которое "дается божественное основание для благодатной жизни" [2]. Через таинство брака мужчина и женщина становятся "уже не двое, но одна плоть" (Мф. 19, 6). И это – тайна, "тайна сия велика" (Еф. 5, 32). Освящение союза мужчины и женщины описано в первой книге пророка Моисея: "И благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь" (Быт. 1, 28).
Изымая зачатие из общего порядка природы, каждый окажется в состоянии логического противоречия, если допустит, что благословенный союз мужчины и женщины будет при этом сохранен. Какими же могут быть ближайшие, находящиеся в недалекой перспективе, социальные последствия признания новой формы искусственного размножения? Во-первых, любая форма искусственного размножения, будь то оплодотворение in vitro или клонирование, является "технологической" поддержкой инвертированных лиц (гомосексуализм мужской и женский). С возникновением технологий искусственного размножения совершенно перестает действовать старейший аргумент противников всякого рода инвертов: существование однополых семей невозможно признать в силу реальности нарушения ритмов рождаемости и угрозы невоспроизводства человечества. Получение возможности размножаться для инвертированных лиц означает возникновение возможности распространения новых форм семейно-брачных (в частности, однополых) отношений и, соответственно, вытеснения традиционного моногамного брака. Во-вторых, новые методы искусственного размножения делают весьма реальной перспективу роста "неполных семей" и увеличение числа детей, рожденных вне брака и воспитывающихся в неполных семьях. В-третьих, новые методы искусственного размножения разрушают всю систему нравственных ценностей, обесценивая в первую очередь главную из них – ценность любви [14]. Нельзя не согласиться с наличием жесткой и непротиворечивой связи между отрицанием традиционной нравственности, распадом брака и искусственными технологиями зачатия.
И коль скоро мы говорим о Премудрости, касающейся “этики жизни”, то она начинается с тех же слов, с которых начинается и христианство: “Слово стало плотию” (Ин. 1, 14). Всякий раз, когда рождается человек, Бог снова сходит на землю – в свете, который “просвещает всякого человека, приходящего в мир” (Ин. 1, 9), в Слове премудрости, скрытой в его душе и заложенной в самом творении, наконец, в образе Божьем, лике Христовом. “Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть?” (Кор. 13, 5).
Это еще раз обращает наше внимание на то, что естественное зачатие, как сотворение человека, освящено благодатию Божией. "Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом... Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня... Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня, кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой" (Иов, 10, 8- 12). При описании таинства создания человека в Библии используются физиологические понятия и образы. В то же время они свидетельствуют о событии всегда большем и более значимом, чем его физиологическая канва. Это большее раскрывается в словах Христа, обращенных к Никодиму: "Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше" (Ин. 3, 7).
Слово, соучаствующее в зачатии, выносит человека из любви Божьей вовне, из первоначального образа к полноте его существования. “Развиваясь и проявляясь в известной естественной последовательности, - говорит св. Григорий Нисский, - она (человеческая природа) продвигается до совершенства, ничего не привлекая извне, но сама себя последовательно доводя до совершенства”. Данные слова свидетельствуют об истинном основании тварных существ – об их "обожении действием Божественных энергий" [9]. Это выражение Лосский использует для описания присутствия Святого Духа в мире и приводит свидетельство св. Максима Исповедника: "Святый Дух присутствует во всех людях без исключения, как хранитель всех вещей и оживотворитель естественных зарождений, но Он в особенности присутствует во всех тех, кто имеет Закон, указывая на преступление заповедей и свидетельствуя о Лице Христа... Ибо все, не исполняющие волю Божию, имеют сердце неразумное" [16].
Эти свидетельства чрезвычайно значимы. А. Ф. Лосев утверждал, что религиозные свидетельства, являясь своеобразной теоретической конструкцией, всегда соответствуют "устроению человеческой жизни на всех бесконечных путях ее развития" [8]. Именно это определяет реальное место и непреходящее значение религии в жизни общества, по крайней мере, общества цивилизованного.
О каких катастрофических последствиях может идти речь при условии вхождения в соблазн и удовлетворения "похоти очей и гордости житейской"? "Похоть очей": стремление к физическому (не духовному!) совершенству – благосостоянию, процветанию и могуществу – давно известна культуре, как проявление "человекобожия". В конце XIX века Ф. Ницше впервые поставил проблему человекобожия в антихристианском смысле. Устами Заратустры он предложил свою версию ее решения, призвав человечество к созданию "сверхчеловека". В философии Ф. Ницше четко обозначается принципиальная связь между идеей сверхчеловека и ситуацией "смерти Бога", символизирующей коренную ломку оснований культуры. Это – одно из возможных катастрофических последствий выхода на уровень "творения" человеком человека по своему, человеческому, "образу" и по своему, человеческому, "подобию".
Когда человек определяется как "образ Божий", то это определение фиксирует главное - связь человека с Богом, признание отношений человека с Богом, факт призыва Бога к человеку. "Человек есть благодаря призыву Бога". Что это за призыв? Это призыв к единению в Любви, "называющей несуществующее как существующее" (Рим. 4, 17). "Человек есть личность и образ Божий в той мере, в какой он способен отозваться на обращенный к нему Божественный призыв, полный любви"[17]. Человек, осваивающий технологию клонирования человека, создает человека не по призыву любви, а по мотиву своих утилитарных целей. И в силу этого он не сможет создать свободное существо, личность, не зависящую от целей своего "ученого создателя".
Практически одновременно с Ф. Ницше Ф. Достоевский сформулировал идею Богочеловечества. С этого времени дилемма "Богочеловечество – человекобожие" становится ведущей для русской религиозной философии. В первой половине XX века она выглядела весьма абстрактно в форме интеллектуальных дискуссий на уровне журнальных публикаций и книг, издаваемых за рубежом. В первой половине XX века "человекобожие" – это, как правило, мнящая себя средоточием достоинств гуманистическая гордыня. В конце XX века на уровне биомедицинской практики она наполняется вполне конкретным содержанием. В конце века "человекобожие" – это стремление выйти на уровень "творения", т.е. создания живых организмов с желательными для человека свойствами.
Нельзя не напомнить, что суть "человекобожия" заключается в принципиальном различении и разделении "природного человека от духовного". Это разделение, по словам Н.Бердяева, и дает свободу творческого развития природному человеку, удалившись от внутреннего смысла жизни, от глубочайших основ самой природы человека" [1]. Для философии "человекобожия" высшим идеальным измерением является сам человек и все "человеческое".
Но может ли "человеческое" и только "человеческое" выполнять функцию абсолюта, критерия, высшей идеи? Ф. Достоевский полагал, что даже если рассматривать "человеческое" как некий феномен, представляющий интересы рода, то идеала все равно не получится, ибо сумма равна слагаемым, со всеми их свойствами. Идеал, "высшая идея" является стержневым структурным элементом существования человека и общества.
Подлинным идеалом, качественно отличающимся от различных человеческих мерок, является Христос. "Христос был от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек", – утверждал Достоевский. Богочеловеческая природа Христа – это онтологическая возможность и заданность нравственного совершенствования человека. Оно реализуется через свободное, духовное, "умное делание" человеком самого себя, постоянно корректируемое "божественным центром жизни". "Человекобожие" как попытка определить абсолютные критерии "лучшести" для самого себя из самого себя рано или поздно оборачивается разными формами субъективизма, который в лучшем случае приводит к фарсу, в худшем – к катастрофе.
Вторым катастрофическим следствием, на которое нельзя не обратить внимание, будет, в отличие от первого, совсем не глобальное явление, а весьма житейское, и не далекое, а очень близкое по времени своего обнаружения. Это появление большого количества уродств и рождающихся уродцев. Если овца Долли появилась после 277 неудачных попыток клонирования, то можно себе представить, сколько потребуется испытать женских судеб и сколько исковерканных в экспериментах детей появится на свет. Заместитель директора института Общей генетики РАН Е.Платонов утверждает: "Подсчитано, что удачное клонирование первого ребенка потребует не менее 1 000 попыток. Появится большое количество мертворожденных или уродливых детей" [12].
Общество должно быть готово к приему таких детей. А Церковь – к тому, чтобы крестить и причащать таких малышей. Человеческая сущность "клонов" вряд ли может быть определена биофизиологическими параметрами. В значительной степени она будет определяться нашим – человеческим или бесчеловечным – к ним отношением, нашим состраданием. Наша любовь может и должна не допустить признания их неполноценности, и, следовательно, стать их реальной защитой от потребительского, например, в целях трансплантации, истребления.
Разве исходные цели и стимулирующие мотивы развития технологии клонирования, а именно – создание существ по интересующим "заказчика" параметрам, не безнравственны по своим основаниям? Действительно, создание человека по заданным параметрам, а именно в этом заключается "смысл" клонирования, изначально означает создание человеком человека с определенными качествами, для решения определенных исходных задач, следовательно, налицо потребительское отношение к человеку как средству их решения, а не отношение к ближнему по главной заповеди любви.
Православие отстаивает "невидимое существо" в "видимом существе" человеческой сексуальности, которая освящается в таинстве брака, становится проявлением "единомудрия и целомудрия" супругов, превращается в таинство любви, в "единомыслие душ и телес", в "реальное вхождение в сферу бесконечного бытия", "в противоядие смертности" [10].
Несет ли в себе это "противоядие" клонирование, заменяющее материнскую утробу пробиркой и праведность беременности "суррогатным материнством"? Не содержит ли это "отрицание плоти", отрицание естественности конкретной анатомо-физиологической определенности естественных зарождений жизни, "ложной духовности" или просто греха?
В 1999 г. и Русская Православная Церковь обратила свое внимание на проблему клонирования. Церковно- общественный совет по биомедицинской этике принял заявление “О морально-этической недопустимости клонирования человека”, в котором предупреждал о грозящей опасности клонирования человека и обращался ко всем, кто причастен к исследованиям в данной области, с призывом отказаться от дальнейших разработок, предпринять все меры к тому, чтобы не допустить не только законодательной легализации клонирования человека, но и воздействия на общественное сознание с целью формирования в нем представлений о морально- этической допустимости и безопасности этой процедуры [13].
Представители Православной Церкви во всем мире остаются верными строгости понимания сакральности человеческой жизни: каждый человек создан как уникальная личность по образу Божию (Быт. 1, 27). Поэтому подавляющее большинство православных этиков настаивает, что все формы евгеники, включая манипулирование с человеческим генетическим материалом вне терапевтических целей - в нравственном отношении отвратительны и угрожают человеческой жизни и благополучию. Различные технологии клонирования, использующие животных, развиваются уже более десяти лет, обещая продлить человеческую жизнь, благодаря созданию новых лекарств, белков и других полезных веществ. Такие усилия заслуживают общественную поддержку и финансирование.
В настоящее время все стороны общественной жизни охвачены глобальным кризисом, который вызван игнорированием этических критериев при определении целей научных исследований и способов использования их достижений. Восстановление согласия между духовно-нравственной жизнью человека и его научно- технической деятельностью сегодня во многом предопределяет возможность дальнейшего существования человеческой цивилизации. Необходимо подчеркнуть, что достижение негласно подразумеваемой цели личного физического бессмертия через клонирование принципиально невозможно, поскольку духовная составляющая человека, формирующаяся на протяжении всей его жизни и являющаяся ядром человеческой личности, при клонировании воспроизведена быть не может. Практическая реализация этой идеи разрушит естественную основу социальных отношений, вызовет катастрофическое изменение мировоззренческих установок в сторону дальнейшего обесценивания жизни каждого отдельного человека, что не может не обернуться трагическими последствиями:
- клонирование создаст угрозу человеческому достоинству и личной неприкосновенности, делая человека беззащитным перед посторонним вмешательством;
- клонирование извратит фундаментальные связи людей друг с другом: деторождение, кровное родство, смысл отцовства и материнства. Ребенок может стать сестрой своей матери, братом отца или дочерью деда;
- широкомасштабное клонирование будет означать вторжение в исторически сложившееся разнообразие генофонда человеческой популяции - естественную основу ее социального и биологического благополучия, включая устойчивость к неблагоприятным внешним воздействиям и различным заболеваниям, - в конечном счете, возможны деградация и вырождение человечества;
- тиражирование определенных генотипов может быть использовано для реализации криминальных и/или милитаристских планов, отрицательные последствия которых окажутся соизмеримыми или даже превзойдут последствия геноцида целых народов, - геноцида, осуществлявшегося гитлеровским фашизмом.
Что же касается клонирования изолированных клеток и тканей живых организмов, а также использования целого ряда современных молекулярно-генетических методов, то против этих технологий не может быть возражений, поскольку они не посягают на суверенитет человеческой личности и полезны в научно- исследовательских работах, медицинской и сельскохозяйственной практике. Сегодня возможность сохранения человеческой цивилизации зависит от того, каким ценностям будет отдано предпочтение. От того, хватит ли моральных и нравственных сил, чтобы устоять от соблазна продления жизни небольшого числа людей за счет сознательного уничтожения множества других, за счет превращения их в потенциальных доноров, в биомассу, в ходячие вместилища “запасных частей”.
Список литературы
1. Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. - С. 108.
2. Булгаков С.Н. Православие: Очерки учения Православной Церкви. - М.: Терра, 1991. - С. 244.
3. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М.: Республика, 1994. - С. 235. 4. Там же. С. 238 - 239.
5. Там же. С. 275.
6. Дубровина Н. Не хотим быть клонами! (Проблемы современной евгеники)// Человек. -1996.- № 5. - С. 21 - 37.
7. Кураев А., диакон. Наша брань не против науки// "Православная беседа". - №2. -1998. - С. 29.
8. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. - М.: Искусство, 1976. - С. 192.
9. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. - М., 1991. - С. 192.
10. Там же. - С. 247.
11. Монин А.С. Душа генетически не обусловлена: [О клонировании человека] А.С. Монин // Независим. газета - Наука. - 1997. - № 1. - 2 сент. - С. 5.
12. Платонов Е. Клоны наступают! Спасайся, кто может? [О клонировании: Беседа с зам. Директора Ин-та общ. генетики Рос. акад. наук Е. Платоновым / Записали: Л. Некрасова, С. Кузина] // Комсомол. правда. - 1998. - 27 янв. - С. 7.
13. Православие и проблемы биоэтики. Московский патриархат. Церковно-общественный Совет по биомедицинской этике. Выпуск 1. (1998-1999). Православный медико-просветительский центр “Жизнь”. - М., 2001. - С. 72 - 73.
14. Силуянова И. Искушение клонированием. Этические проблемы современной генетики. - М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. - С. 36.
15. Спирин А. Современные биотехнологии// Человек. - 1998. - № 5. - С. 14.
16. Цит. по: Силуянова И. Искушение клонированием. Этические проблемы современной генетики. -М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. - С. 37 - 38.
17. Яннарас X. Вера Церкви. - М.: Центр по изучению религий, 1992. - С. 109.
