25 февраля 2017г.
Вопрос об идентичности человека всегда имел место в человеческой истории, но не всегда в форме проблематизации, постоянного пересмотра постановки проблемы и путей ее решений. Так, Бубер делит историческое развитие на эпохи «обустроенности» – эпохи, где человек чувствует себя «как дома», и эпохи «бездомности», когда он не может найти даже «колышка для палатки» [1, с. 75]. В первом случае речь идет о традиционном укладе жизни, где загадка человека, безусловно, есть, но проблемы нет, так как в ней уже существует готовое решение «проблемы» человека, а во втором – о современной социальной реальности, в пространстве которой, собственно, и рождается проблема идентичности во всей ее глубине и самостоятельности.
В традиционном обществе человек не задаётся вопросом о своей идентичности, не из -за того , ч то он не испытывает в ней потребности , а потому что её определение информирование не составляет проблемы. К примеру, в сообществах, основанных на мифологическом мировоззрении, осмысливается существование человека, но не определяется как проблема, так как всё существующее представлено в мифе в форме уже решенного знания. Или, например, в христианском мировоззрении, где существует уже готовое решение «проблемы» человека – его «спасение».
В обществах, где порядок вещей от поколения к поколению являлся более или менее стабильным на уровне коллективности, границы изменения идентификационного имиджа были четко очерчены. Идентичность была встроена в сословную, религиозную, половую, возрастную систему призваний, связана с генеалогией и родом. Данная стабильность обеспечивалась четкой системой иерархии авторитетов, а также общностью интересов, воззрений его членов, единой системой их знаний, ценностей и норм. Имидж человека был отражением четко обозначенной идентичности и средством её поддержания: имиджем аристократа мог обладать только человек, родившийся и воспитанный в аристократической среде, крестьянин или слуга не вправе был создавать себе имидж феодала или господина.
Когда же сместился центр мировоззрения: от нечто большего, чем сам человек – от сверх- естественной природы, от могучих богов или от вездесущего Бога, на самого себя, то произошёл переход к эпохе «бездомности». Большое влияние оказал феномен «восстания масс», описанный Х. Ортега-и-Гассетом [5], когда традиционная идентичность стала размываться и исчезать. Идентичность стала открытой и множественной. Произошел переход от идентичности, которая в большей степени имела чёткую структуру и границы, к идентификации, представляющей собой сочетание разнородных стилевых элементов и характеризующийся общедоступностью, то есть разрушением имеющихся прежде границ. Так человек любого происхождения, статуса, стратификационного положения и уровня образования открыл для себя возможность идентифицироваться с различными имиджевыми образами.
Сравнивая идентификационные процессы традиционного общества и современного, важно отметить их отличие в степени участия личного выбора человека в своём имиджевом самоопределении. Для человека традиционного общества аспект личного выбора своей идентичности заменён ситуацией избрания, предопределения судьбы. В аспекте данного мировоззрения человек не обеспокоен выбором своей идентичности. Его аксиологические акценты расставлены таким образом, что, можно сказать, идентичность его выбирает. Человек лишь должен услышать судьбу, принять её, ответить на её вызов, выполнить предназначение.
Когда же идентичность рассматривается как результат личностного выбора, выбора основанного на рациональном уровне мышления, то имеет место уже иной антропологический дискурс. Современная культура предоставляет человеку право выбора в самоопределении, право выбора своей идентичности, в то же время и ответственность за произведенный выбор, за его последствия несет сам человек. Можно сказать, что человек, в данном случае, предоставлен сам себе: он сам «строит свою судьбу», сам отвечает за свой жизненный путь. Общество не санкционирует и не определяет соответствие человека его стилю жизни, деятельности, профессии, оно относится безучастно, безразлично к его самоопределению.
Иначе выстроены отношения личности и общества в традиционной культуре, где выбор идентичности определяется сферой коллективного. «Приметы же и предсказания, прогнозируя будущее, связывали функцию выбора с коллективным опытом, оставляя отдельной личности открытое и решительное действие» [3, с. 350]. Состояться в жизни – значит, во-первых, уметь принять своё положение, услышать и понять зов судьбы, правильно истолковать его, при этом сам акт откровения – призвания происходит на сугубо личностном уровне, но порядок действий строго традиционен и регламентирован коллективом; во- вторых, необходимо осуществить предзаданное, действуя уверенно, без сомнений и колебаний, открыто, не скрывая своих намерений. И, наоборот, осторожность, осмотрительность, скептицизм, взвешенность, – это качества, необходимые для успешной самореализации современного человека [там же, с. 348-349].
По-другому, человек традиционного общества точно знает, что будет в ситуации исполнения или неисполнения в жизни своего предназначения, что дает ему полную уверенность в осуществлении своей идентичности. Человек же современной культуры, наоборот, ничего не знает о своем предназначении и тем более о результатах своего выбора в самоопределении, он может только предполагать, действовать гадательно, наугад – отсюда постоянная проблема выбора своей идентичности, пересмотр своих позиций и взглядов. Содержание выбора нашего современника, как пишет А.А. Пелипенко, «…варьируется широко: от выбора бога – покровителя (объекта партисипации), – до выбора товара или женщины. И – несмотря на все привносимые культурой регламентации, это постоянное пребывание в ситуации выбора неуклонно подстегивает становление автономной самостности субъекта. Вполне очевидно и то, что в относительно гомогенном духовном космосе деревни этот процесс жестко блокируется» [7].
Таким образом, для самоидентификации человека традиционной культуры требуется принять своё положение в мире или услышать обращение мира и выполнить своё предназначение соответствующим образом. Поэтому проблемы выбора идентичности как таковой вообще не существует, кроме тех случаев, когда человек пытается «идти наперекор судьбе», противостоять своему предназначению, что расценивается, как нарушение мирового, космического порядка. Так, сам факт наличия ситуации выбора идентичности человека в системе традиционного мировоззрения представляет серьёзную опасность.
Человек современного общества, наоборот, не имеет четких предзаданностей своей имиджевой идентичности: ни происхождение ребенка, ни его родословная, ни территория, ни гражданство, ни национальность не являются единственно предопределенными критериями идентичности, так как могут каждый раз при свободном личном выборе изменяться, пересматриваться с позиции рационального [4, с. 13]. Даже такой традиционно укорененный параметр имиджевой идентичности как биологический пол, ранее раз и навсегда определяющий половую идентичность, сегодня может быть пересмотрен в аспекте иного гендерного самоопределения. Апогей идентификационного выбора – не обязательно родиться мужчиной или женщиной, главное, как ты себя мыслишь, чувствуешь. В данном случае можно отметить победу мыслительной составляющей над телесной основой идентификации современного человека, где «человеческое тело трудится на "хозяина" (на волящий субъект), направленность которого сориентирована модусом "иметь"» [6, с. 171].
Более того, современная система педагогики ратует за целенаправленное формирование родителями, воспитателями, педагогами таких ситуаций, обстоятельств, где бы ребенок с самого детства учился делать самостоятельный выбор: какой игрушкой ему играть, какой мультфильм смотреть, что одевать и т.д. Современная система социализации не содержит постоянных, раз и навсегда заданных схем поведения, так как допускается многовариантность событий, альтернатива действий. Как поступить, решает сам человек, которому известно лишь изначальное положение ситуации, исходя из которой, он пытается прогнозировать будущее. Напротив, человек традиционного общества знает последствия тех или иных поступков, поэтому не обеспокоен выбором своего будущего, он сосредоточен на своем настоящем.
Совершенно противоположными оказываются оценочные модели в традиционной и современной культуре по поводу ситуации выбора. Для человека современного общества главным достоинством является способность мыслить, анализировать, выбирать. При этом реализация данных умений – процесс нелёгкий, о чем свидетельствует известная скульптура Огюста Родена «Мыслитель». Но для современного человека это важно, необходимо и естественно, это то, что вызывает уважение и признание в обществе.
В аксиологической системе традиционного мировоззрения ситуация выбора, не оценивается, как важная и необходимая составляющая жизни человека. Более того, она воспринимается, как некая угроза, опасность, поскольку выбор является следствием отказа от обычая, утвержденного предками. В работе «Символ и ритуал» Тэрнер описывает представления в традиционной культуре о человеке, осуществляющем личностный выбор, как о том, «от которого не знаешь, чего ожидать. Его реакции неестественны. Своенравный, он, по словам информаторов, то раздает подарки, то скаредничает. Иногда он без всякой видимой причины неумеренно хохочет в обществе, а иногда не проронит ни слова. Никто не предугадает, когда он впадает в гнев, а когда не выкажет ни малейших признаков раздражения. Ндамбу любят, когда поведение человека предсказуемо. Стало быть, высоко ценится человек, соблюдающий обычай. Они почитают открытость и постоянство, и если чувствуют, что кто-то неискренен, то допускают, что такой человек, весьма вероятно, колдун. Здесь получает новое освещение идея о том, что скрываемое – потенциально опасно и неблагоприятно» [8, с. 57-58].
Человек, стоящий перед выбором, расценивается либо как нарушитель традиционного социального порядка, либо как нерешительный, колеблющийся человек. Связано это с многовековой традицией воспринимать мир как некий «идеальный социально-моральный порядок, установленный божественной волей в далеком прошлом и сохраняющийся благодаря неустанной заботе о нем прапредков. Те, кто умышленно мешает сохранению этого порядка, одержимы злом, …а те, на кого обрушилось несчастье, это жертвы собственных грехов, то есть люди, нарушившие общепризнанные правила. Кто выступает против всего, что "правильно и естественно", становится жертвой того, что "неправильно"» [2, с. 110].
Осуществлять самотождественность, согласно традиционному образцу, – значит быть в согласии с Богом, в согласии с миром. Выбирать же самому идентификационные критерии – значит отказаться от вселенского, мирового порядка, обречь себя на страдание и горе. Освоению данной идентификационной системы способствует сложная и длительная практика воспитания, включающая телесный опыт как обязательный в актах посвящения, испытания, соревнования и т.д. До того времени пока ребенок учится, осваивает правила, решения за него принимает старшее поколение, которое уже знает законы совместного гармоничного сосуществования (в современном обществе один из педагогических постулатов – предоставление ребенку права выбора). Право действовать самостоятельно, право выбирать является прерогативой того, кто уже достойно прошел испытания, усвоил правила и законы, пережил опыт телесного воплощения в статусную позицию. Сомнения в правильности своего социального положения, своей бытийности исключены, так как все действия предписаны правилами, а не разнообразием выбора.
Итак, вопрос об имиджевой идентичности человека актуализируется только в аспекте современного мировоззрения, где задается условие личного выбора жизненных практик и ценностных ориентиров каждого индивида, возможность идентифицироваться с любыми имиджевыми образами. Высокая степень самостоятельности в самоопределении задает и высокий уровень ответственности за произведенный выбор, за его последствия. Современный человек, в данном аспекте – индивидуален, т.е. интенционально одинок, предоставлен сам себе: сам «строит свою судьбу», сам отвечает за свой жизненный путь. Он ничего не знает о своем предназначении и тем более о результатах своего выбора в самоопределении, он может только предполагать, действовать гадательно, наугад – отсюда постоянная проблема выбора своей идентичности, пересмотр своих позиций и взглядов.
Список литературы
1. Бубер М. Проблема человека // Я и Ты. М., 1993. 808 с.
2. Дэвидсон Б. Африканцы: введение в историю культуры. Наука, 1975. 280 с.
3. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. 1999. 458 с.
4. Лукьяненко А.А. Феномен исторической истины с позиции кантианского трансцендентализма. Вестник Челябинского государственного университета, 2012. № 35 (289). С. 10-14.
5. Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М.: Весь мир, 1997. 704 с.
6. Осинцева Н.В. Метафизическое начало в танце. // Альманах современной науки и образования. Тамбов, 2008. № 6 – 1. С.170 – 172.
7. Пелипенко А.А. Городской миф в художественном сознании: аспекты диалога // сб. Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999. С.196-197.
8. Тэрнер В. Символ и ритуал. Наука, 1983. 277 с.
