25 февраля 2017г.
Взаимоотношения руководства Карелии и писателей республики в 1950‒е – первой половине 1960‒х гг. следует оценивать как сложные и противоречивые. С одной стороны, они определялись уже сложившимися принципами тоталитарного управления культурой в период правления Сталина, а с другой, претерпевали серьезные изменения, связанные с гуманизацией жизни советского общества после его смерти [1, 85].
Но если в 1953‒ 1955 гг. был возможен диалог власти и творческой интеллигенции, то после стабилизации политической системы стали возрождаться традиционные для партийного руководства методы управления развитием культуры [11, 66].
Творческая молодежь, не пережившая страха 1930‒х годов, плохо помнившая репрессии конца 1940‒х, была свободна и от опыта творчества в рамках жесткого административно–командного руководства искусством [2, 320]. Молодые литераторы Карелии стали членами Карельского отделения Союза советских писателей (ССП) уже в середине – второй половине 1950‒х гг., но как авторы они формировались на волне духовного раскрепощения советского общества. Молодые писатели впитали органично чувствовали себя в новых, раздвинутых рамках художественного творчества, дозволенного партией, потому что фактически не знали других границ. Для них возвращение к жестким идеологическим методам руководства в середине 1950‒х гг. стало не откатом к прошлому, а казалось ущемлением их прав на свободу самовыражения.
Молодые авторы Карельского отделения ССП В. Морозов, М. Тарасов, Р. Рождественский, А. Мишин стали постоянными возмутителями спокойствия в тихой писательской организации республики. Молодежь стремилась к независимости суждений, не страшились грозных окриков со стороны партийных органов. Так, молодой поэт В. Морозов на V республиканском совещании молодых писателей Карелии в декабре 1956 г., реагируя на давление партийного руководства республики на творчество писателей, сказал, что «провинциалы – это не те, кто живет в провинции, а те, кто живет по указке свыше» [7, 32]. Это высказывание во многом определило позицию молодых поэтов края по отношению к власти. Многие из них не хотели жить и писать «по указке».
Пристальное внимание партийно‒государственного руководства к писательской молодежи приграничной Карелии в период «оттепели» также объяснялось и тем, что литература республики развивалась на двух языках: русском и финском [12, 330]. Подробный анализ творчества молодых поэтов республики с партийных позиций содержится в «Справке об идеологических извращениях и ошибках в карельской литературе» инструктора Отдела науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР М. Колядича (1957 г.). Он отмечал: «Тарасов понимает, что «чернила стоят пуль». Но куда его пули ложатся?». Далее в справке был помещен разбор стихотворения молодого автора «Старый поэт», написанного под влиянием решений XX съезда партии. В нем отразилась боль и разочарование старого поэта тем, что он столько лет боролся не за те идеалы. Подобная трактовка партийных решений 1956 г. и пессимистические настроения, по мнению М. Колядича, не соответствовали позиции советского человека [8, 91].
«Неприемлемым» названо М. Колядичем стихотворение В. Морозова «с хорошим названием
«Родина»», в котором поэт «призывал перестать говорить красивые слова», «давать пустые обещания», но заняться делом ‒ искоренением пороков сталинской системы. Отрицательный отзыв получило и стихотворение В. Морозова, посвященное партии, в котором есть следующие строки:
…К чему бы нужен был тебе такой я‒ Бездумно, слепо верящий в тебя… [8, 92]
М. Колядич отметил, что «трудности и препятствия, которые приходится преодолевать на пути к коммунизму» вызвали у некоторых поэтов Карелии растерянность. Она выражалась в их творчестве «в мотивах тоски и уныния». Так, в поэме Р. Рождественского «Совесть» присутствовал «несвойственный советским людям надрыв чувств, истощенный вопль неврастеника». По мнению М. Колядича, подобные стихи и настроения должны были быть «осуждены» [8, 92].
Интересно, что М. Колядич, используя в 1957 г. методы руководства искусством и литературой времен культа личности Сталина при анализе стихов молодых поэтов края, указывал, что «Рождественский Р., Морозов В., М. Тарасов, которые допустили серьезные идейные срывы, были студентами Московского литературного института им. М. Горького». Инструктор предположил, что «видимо, Союз писателей Карелии, отправив их учиться, упустил их из‒под идейно‒творческого контроля, передоверившись институту» [8, 81‒ 82]. Молодые поэты республики были с подачи М. Колядича объединены в группу, пытавшуюся «протащить ревизионизм» и «декадентские настроения» в литературу Карелии.
По мнению современников, в начале второй полвины 1950‒х гг. «реакция ширилась… под видом борьбы против ревизионизма» [3, 155]. Но в период «оттепели» подобные обвинения уже были не столь опасны для обвиненных, как это было в 1930‒1940‒е гг. [4, 93‒111] .
Не раз в период «оттепели» партийной критике подвергались стихи П. Руденко. В его стихах «видно стремление поэта уйти от общественных вопросов в копание в мелких переживаниях. Руденко даже утверждает за собой право на произведения, проникнутые пессимизмом, унынием, тоской. Маленький мирок Руденко претендует на непомерно большое место в литературе» [8, 61‒63].
Стихи Т. Сумманена также попадали в сферу внимания партийных органов Карелии. В сентябре 1956 года «по поручению» Карельского обкома КПСС сотрудник Института истории партии В. Айрола «познакомился с содержанием стихов поэта Т. Сумманена в сборнике «Всходы». В. Айрола обратил внимание на «несомненное дарование» поэта, его «красивый язык», но отметил, что …позиция Сумманена: созерцать жизнь, природу, людей, а не вмешиваться. А партия требует иного. Поэт отделился от кипучей жизни в своем маленьком личном мирке. От поэта можно и нужно требовать другие стихи. А в его стихах не чувствуется великая эпоха, не видна деятельность масс» [6, 9‒ 12]. В заключении сотрудник Истпарта В. Айрола высказал мнение о том, что «если нет стихов, соответствующих задачам XX съезда партии, то со сборником можно было подождать» [6, 13].
Однако, молодые поэты не всегда Карелии писали стихи о личностных переживаниях. Их волновали темы личного подвига на войне, трудовой деятельности. Во второй половине 1950‒ х годов партийные инстанции выделяли патриотическое стихотворение В. Морозова «Слово о советском солдате», стихи М. Тарасова «Вербовщик» и «Три спецовки» о жизни рабочих.
Консервативное республиканское партийное руководство перестраховывалось в своем желании не допустить идеологических просчетов. Это привело к тому, что молодым писателям было непросто опубликовать свои произведения на страницах печатных изданий Карелии. С одной стороны, это объяснялось настороженностью редакции журнала «На рубеже», печатного органа Карельского отделения ССП, по отношению к смелым высказываниям в произведениях начинающих авторов края. А с другой, нежеланием молодежи идти на компромиссы с редактором.
К началу 1960‒х гг. четко обозначился разрыв в понимании писателями и партийными органами целей и задач писательской организации Карелии. Республиканский обком КПСС констатировал слабое участие писателей края в коммунистическом воспитании народа [9, 17]. В 1963 г. первый секретарь Карельского обкома КПСС И. И. Сенькин вновь отметил, что «писатели Карелии нерешительно вторгаются в современную тематику. В этом заключается их главный минус. Новые общественные отношения и образ советского героя не стали ведущим местом в литературе республики» [10, 103]. Заведующий Отделом пропаганды и агитации Карельского обкома КПСС П. И. Мартынов указывал на то, что карельские поэты пишут только о личных переживаниях, не отражая при этом «трудовые подвиги современности» [5, 7].
Очевидно, что молодое поколение писателей и поэтов Карелии в период хрущевской «оттепели» выбивалось из стройных рядов Карельского отделения ССП. Молодые поэты обращали больше внимания на чувства и личные переживания молодежи, откликались на надежды и растерянность советского общества после смерти Сталина. Слабая реакция начинавших свой творческий путь авторов Карелии на критику партийно‒государственного руководства края привела к серьезным осложнениям с публикаций их стихов и малой прозы в пределах республики. Новое поколение литераторов Карелии, иногда делая уступки власти в малом, продолжало отстаивать свое право на выбор тематики произведений.
Список источников и литературы
1. Адамович И. В. Власть и художественная интеллигенция Карелии в 1950‒е ‒ первой половине 1960‒х гг.: дис. … канд. ист. наук / Адамович Ирина Викторовна. Петрозаводск, 2005. 259 с.
2. Зезина М. Р. Советская художественная интеллигенция и власть в 1950‒е ‒ 1960‒е гг. М.: Диалог‒МГУ, 1999. 398 с.
3. Из дневников С. С. Дмитриева (публикация подготовлена Р. Г. Эймонтовой) // Отечественная история. 2000. № 3. С. 151‒ 164.
4. Козлов В. А. Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. 1953‒1982 гг. //Отечественная история. 2003. № 4. С. 93‒111/
5. Мартынов П. И. Проверять жизнью // На рубеже. 1963. № 1. С. 4‒11.
6. НА РК (Национальный архив Республики Карелия). Ф. П‒ 3 (Карельский реском КомпартииРСФСР (1921‒1991)). Оп. 7. Д. 40.
7. НА РК. Ф. П‒3. Оп. 7. Д. 41.
8. НА РК. Ф. П‒3. Оп. 8. Д. 78.
9. НА РК. Ф. П‒3. Оп. 10. Д. 113.
10. НА РК. Ф. П‒3. Оп. 14. Д. 138.
11. Шорохова И. В. Отношения партийно‒государственного руководства КАССР и Карельского отделения Союза советских писателей во второй половине 1950‒х гг. (К вопросу о датировке «оттепели» в литературе республики) // Клио. 2014. № 8 (92). С. 66‒69.
12. Шорохова И. В. Развитие финноязычной культуры в Карелии во второй половине 1950-х – первой половине 1960-х гг. (на примере работы Финского драматического театра и журнала «Punalippu») // Финляндия и Россия: образы общего прошлого/ Finland and Russia: Imeges of the Shared Past: Сборник научных статей. Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 2014. С.330-342.
