26 марта 2016г.
В годы 1960-70-е гг. в СССР впервые за долгое время широкий характер приобрела оппозиционность, которая получила выражение в диссидентском движении. Понятие «диссидентство» стало приобретать специфическое значение: диссидентами называли тех представителей общественности, которые открыто выражали несогласие с общепринятыми нормами жизни в стране и подтверждали свою оппозицию делами.
В отличие от других форм инакомыслия диссидентство 1960-70-х годах объединяло людей, родившихся и выросших уже при Советской власти, не знавших другого порядка. Диссидентство явилось порождением самой системы организации общества, оно стало одним из самых ярких проявлений общественной активности граждан, интеллектуальным, духовным и нравственным сопротивлением тоталитарному режиму.
Само движение называли по-разному («демократическое», «либеральное», «гражданского сопротивления»), и лишь с конца 60-х годов оно утвердилось как «движение за права человека» или правозащитное. Противостояние диссидентов и КГБ СССР определило и характер практических форм работы правозащитников: полулегальность, символические демонстрации, самиздат, интенсивная апелляция к общественному мнению Запада и в международные правозащитные и гуманитарные организации.
Днем рождения правозащитного движения считается 5 декабря 1965 года, когда в Москве состоялась демонстрация против ресталинизации и с протестом против суда над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем, опубликовавшими на Западе под псевдонимами А. Терц и Н. Аржак литературные произведения критической направленности и обвиненными в антисоветской агитации и пропаганде [1, 101]. Это было первое за многие десятилетия открытое, не санкционированное властями выступление людей с требованием соблюдения конституционных прав человека.
Особое негодование вызвала повесть Ю. Даниэля «Говорит Москва», в которой он писал, что власти объявили «День открытых убийств» [6, 61]. А. Синявский вспоминал: «Наше «непризнание» сыграло определенную роль в развитии движения, хотя мы прямо с этим движением никак не были связаны, а действовали в одиночку. Мы были изолированы и не могли думать, что это вызовет какие-то «протесты» в стране и за рубежом и поведет к какой-то цепной реакции. Мы просто были писателями и стояли на своем [6, 61].
Синявский и Даниэль, по существу, критиковали не частные недостатки, упущения, а самую суть командно-административной системы. В повести «Искупление» Даниэль говорил о «тюрьме внутри нас», пассивном отношении советских людей к насилию, конформизме, соглашательстве.
Арест Даниэля и Синявского вполне возможно был бы скоро забыт, если бы на Пушкинской площади в Москве 5 декабря 1965 года, то есть в День Конституции, не произошла демонстрация. В ней приняли участие около 200 человек – главным образом студенты московских вузов. Собравшиеся развернули два плаката –
«Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем!» и «Уважайте советскую Конституцию!» Демонстрацию быстро разогнали, лозунги отняли и разорвали. Около 20 человек было задержано, человек 40 студентов были вскоре исключены из своих вузов [3, 193].
Инициатором демонстрации стал математик и поэт А. Есенин-Вольпин. Он написал «Гражданское обращение», в котором призвал потребовать от властей «строгого соблюдения законности». Завершалось оно так:
«Ты приглашаешься на «митинг гласности» 5 декабря сего года в шесть часов вечера в сквере на площади
Пушкина у памятника поэту. Пригласи еще двух граждан посредством текста этого обращения» [4, 345].
Демонстрация протеста 5 декабря 1965 года произвела сильное впечатление на людей, как в Советском Союзе, так и во всем мире. С этого дня она стала традиционной.
Мнение общественности относительно процесса раскололось. Консервативные настроения среди советской общественности были велики. Однако сильны были и противоположные мнения. В адрес Брежнева и в директивные инстанции шли коллективные письма с требованиями или просьбами отменить приговор по делу Синявского и Даниэля.
В советской же официальной пропаганде инакомыслие было решительно осуждено. Ужесточилась цензура. Вновь возник образ врага, правда, теперь он назывался по-другому: «отщепенец», «оборотень». Осенью 1966 года в уголовный кодекс были вписаны новые статьи (190’ и 190’’), предусматривавшие лишение свободы до
3 лет «за распространение клеветнических измышлений, порочащих советское государство и общественный строй». Всего за 24 года действия этих статей за антисоветскую агитацию и пропаганду было возбуждено 3600 дел [5, 83].
С другой стороны, процесс над писателями стал мощным катализатором диссидентского движения, различных форм гражданской активности.
После суда начал составляться самиздатский сборник «Белая книга», включавший стенограмму суда, статьи из официальной прессы и письма в защиту осужденных. Писавшие в защиту Даниэля и Синявского не рассчитывали, что власти прислушаются к их аргументам. Цель была иной – заявить о неприятии официальной точки зрения на судебный процесс и на проблему взаимоотношения личности и государства.
С середины 60-х годов появляются правозащитные группы, немногочисленные по количеству участников, состоящие, в основном, из представителей научной и творческой интеллигенции, студентов. Объединяющей их идеей была борьба против попыток отменить решения ХХ съезда партии, реанимации сталинщины в плане права человека на мысль и свободное творчество. Наиболее известными правозащитниками того времени были В. Буковский, А. Амальрик, А. Сахаров, Л. Богораз, Н. Горбаневская и др. Основной формой их деятельности стали письменные протесты в адрес высшего политического руководства, правоохранительных органов. Диссидентов той поры так и называли – «подписанты».
В 1969 году была создана первая правозащитная ассоциация. Началась она традиционно, с письма-жалобы о нарушении гражданских прав в СССР, правда, отправленное нетрадиционному адресату – ООН. Письмо подписали 15 человек (Т. Великанова, Н. Горбаневская, С. Ковалев и др.). Они заявили, что образуют
«Инициативную группу защиты прав человека в СССР» (ИГ). Деятельность ИГ сводилась к расследованию фактов нарушения прав человека, требованиям освобождения узников совести и заключенных в спецпсихбольницах. Данные о нарушениях прав человека и количестве заключенных отправлялись в ООН и на международные гуманитарные конгрессы. Опыт легальной работы ИГ убедил остальных в возможности действовать открыто. В ноябре 1970 года в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициаторами были В. Чалидзе, А. Твердохлебов и А. Сахаров. Комитет занимался следующими проблемами: сравнительный анализ обязательств СССР по международным пактам о правах человека и советского законодательства; права лиц, признанных психически больными и т.п.
С 1968 года значительно усиливаются аресты правозащитников. Начались особые «самиздатские» процессы. Апогеем репрессий стало так называемое Дело № 24 – следствие над деятелями Московской ИГ П. Якиром и В. Красиным, арестованными летом 1972 года. «Дело» задумывалось органами безопасности как процесс против ХТС, поскольку не составляло секрета, что квартира Якира служила главным пунктом сбора информации для «Хроники». Дело КГБ удалось – Якир и Красин «раскаялись» и дали показания более чем на 200 человек, принимавших участие в работе ХТС [7, 71]. Движение фактически перестало существовать. Уцелевшие ушли в глубокое подполье. 1972—1974 годы были, пожалуй, периодом самого тяжелого кризиса правозащитного движения. Перспектива действие была потеряна, почти все активные правозащитники оказались в тюрьме, сама идеологическая основа движения была поставлена под вопрос. Сложившаяся ситуация требовала радикального пересмотра политики.
Основой идеологии правозащитников с конца 50-х по начало 70-х годов оставался так называемый демократический социализм (или, так называемый «социализм с человеческим лицом»). Многие правозащитники этого периода боролись не с «коммунистическим» государством или социализмом, а с его «извращениями», с наследием сталинщины. Лишь немногие (В. Буковский, А. Амальрик, а позже и А. Сахаров), выступали против социализма и сложившегося после октября 1917 г. государственного устройства. Однако такая точка зрения не была типичной в среде правозащитников в период с 1965 по 1973 гг. К 1974 г. ситуация существенно изменилась. Вторжение советских войск в Чехословакию летом 1968 года, сворачивание экономической реформы в СССР, усиление репрессий против инакомыслящих, курс на ресталинизацию подорвали надежды на гуманизацию социализма.
К 1974 году сложились условия для возобновления деятельности правозащитных групп и ассоциаций. Ожидалось подписание Хельсинских соглашений, договоров о сокращении вооружений с США, и брежневской администрации не хотелось выглядеть тоталитарным правительством. Кроме того, власти, видимо, посчитали правозащитное движение полностью разгромленным и ослабили репрессии. Возобновила свои выпуски «Хроника текущих событий», появились заявления Инициативной группы по защите прав человека [8, 90].
Подписание в 1975 году на правительственном уровне Заключительного акта Хельсинских соглашений, один из разделов которого был посвящен гуманитарным вопросам, послужило стимулом для новой активизации правозащитного движения. Родилась идея создания Московской Хельсинской группы (МХГ), которой суждено было, начиная с 12 мая 1976 года, положить начало нового периода правозащитного движения, называемого
«хельсинским». МХГ создавалась для контроля за соблюдением гуманитарных статей Заключительного акта, для сбора информации о нарушении их и составлении в этой связи соответствующих документов с целью ознакомления с ними общественности.
В конце 70-х годов произошло расширение структуры оппозиционного движения. Кроме хельсинских групп и правозащитных ассоциаций появились и узкоспециализированные организации по защите определенных групп граждан или какого-нибудь конкретного гражданского права, например, такие как: инициативная группа защиты прав инвалидов (март 1978 г.), свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (октябрь 1978 г.), группа «Право на эмиграцию» (лето 1978 г.), группа «Выборы-79» (февраль 1979 г.) и др. Однако тенденция расширения движения одновременно стала и его серьезной проблемой, т.н. «проблемой поколений». Суть ее заключалась в том, что новое поколение не принимало беспрекословно идеологию, цели и принципы основателей движения, которые рассматривали его преимущественно как нравственное противостояние, не имевшее политических целей.
Партийные чиновники активно использовали в своих целях идейный разлом в диссидентстве. Устраивались пресс-конференции, «круглые столы» и т.д. с целью дискредитации тех или иных идей и их носителей. Одновременно шло заигрывание с отдельными диссидентами. Данной ситуацией воспользовались и репрессивные органы. С конца 1979 г. началась новая волна арестов. Движение оказалось фактически обезглавленным. После арестов Т. Великановой и А. Лавута, Г. Якунина, А. Подрабинека и А. Корягина прекратили работу Инициативная группа защиты прав человека в СССР, Христианский комитет, Рабочая комиссия по психиатрии. Эти аресты не были отдельными акциями, как в 1976-1979 гг., а продуманной мерой искоренения инакомыслия. Особого размаха она достигла в 1980 г. во время «чистки» Москвы к Олимпиаде-80. В заключении оказались 23 диссидента, А. Сахаров был выслан в г. Горький. Осенью 1982 года было объявлено о прекращении деятельности МХГ. Общее число арестованных превысило 500 человек [2, 48]. Это позволило заместителю председателя КГБ С. Цвигуну с удовлетворением сообщить об обезвреживании антиобщественных элементов, маскировавшихся под правозащитников [9, 98].
Таким образом, инакомыслие было не только духовно-нравственной оппозицией политическому режиму, но и альтернативой советскому образу жизни. Каждый из правозащитников, а по своему характеру, человеческим качествам это были очень непохожие люди, сам определял меру своего участия в духовном сопротивлении тоталитаризму, и даже неучастие во лжи уже само по себе требовало немалого мужества от тех, кто становился на этот путь.
Список литературы
1. Амальрик А. Записки диссидента. – М.: Слово, 1991.
2. Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х годах. – М., 1994.
3. Буковский В. И вновь возвращается ветер. – М.: Демократическая Россия, 1990.
4. Есенин-Вольпин А. Гражданское обращение // Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР.1950-е – 1960-е [Электронный ресурс] / Под ред. В.В. Иргунова. – М., 2005. // Режим доступа: http://antology.igrunov.ru/60-s/ (дата обращения 21.01.2016)
5. Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20-80-е гг.). – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.
6. Мейер М.М. Очерк истории правозащитного движения. // Преподавание истории в школе. – 1990. – № 5.
7. ХТС. Вып. 30. // Режим доступа: http://www.memo.ru/history/DISS/chr/ (дата обращения 21.01.2016)
8. ХТС. Вып. 32. // Режим доступа: http://www.memo.ru/history/DISS/chr/ (дата обращения 21.01.2016)
9. Цвигун С. О происках империалистических разведок. // Коммунист. – 1981. - №14.
