15 апреля 2018г.
Аннотация: Статья посвящена творчеству одного из крупнейших деятелей культуры Серебряного века – Льву Баксту, положившему начало новой балетной сценографии. Избрав цвет и декоративную фантазию в качестве основы оформления, художник во многом определил музыкально-хореографические образы и строй спектакля.
Ключевые слова: «Русские сезоны», «Шехерезада», восточные образы, цвет, красочно- музыкальное начало, единство сценического решения, мода, дизайн.
Рубеж XIX-XX веков был ознаменован коренным переворотом в области искусства. Молодое поколение русских художников и артистов жаждало появления в искусстве новой образности и новой стилистики. Они стремились к большему сближению с традициями европейского искусства.
Наиболее яркий след в жизни мирового искусства их деятельность оставила в замечательном начинании, вошедшим в историю под названием «Русские сезоны». Антреприза Сергея Дягилева возглавила новый этап развития музыкального театра, который принес всемирное признание русским композиторам, актерам, режиссерам, дирижерам и художникам.
Исходная идея была в том, чтобы представить балет в качестве носителя театрального и вообще художественного авангарда. И все двадцать лет, что существовала Дягилевская антреприза, этот принцип сохранялся.
Совокупные усилия балетмейстеров, художников, композиторов, либреттистов, великолепных актёров позволили создать современный балет, который из пышного придворного зрелища превратился в искусство, способное выразить и философскую драму, и шарж. Это и предопределило феноменальный успех «Русских сезонов».
В основе нового балета лежала живописно-пластическая выразительность, где особая роль принадлежала художнику, который, став полноправным соавтором спектакля, определял его форму, направлял фантазию композитора и хореографа. Именно таким художником-сценографом был Лев Самойлович Бакст1 (1866–1924).
Широкая эрудиция, живое ощущение эпохи, богатство воображения, колористическое чутьё и музыкальность позволили художнику создать множество интересных эскизов декораций и костюмов, различных по стилистическому, цветовому и композиционному решению, по выраженным в них чувствам и настроению.
В балетах «Шехеразада» (1910) и «Синий бог» (1912) Бакст рождает образы фантастического, сказочного Востока, стилизованные в духе иранских миниатюр; в «Нарциссе» (1911), «Дафнисе и Хлое» (1912) и «Послеполуденном отдыхе фавна» (1912) возрождает античность по мотивам греческой скульптуры и вазовой живописи. В «Карнавале» (1910) и «Видении розы» (1911) – своеобразно интерпретирует эпоху романтизма. Для Льва Бакста исторический материал был лишь фундаментом, на котором вырастали его великолепные стилизации. Действительность переплеталась в них с фантазией, правда – с художественным вымыслом. Для художника главным было не строгое и точное следование стилю времени, а его собственное декоративное понимание прошлого. Всего же за время работы в Дягилевской антрепризе Бакст выполнил декорации и костюмы для 12 балетов.
В работах Бакста преобладало чувственное, красочно-музыкальное начало. Основным средством выражения содержания музыки и хореографии служил цвет. Художник обладал редким чувством цвета и даром видеть его в движении, в непрерывном изменении в зависимости от освещения, фона, от соседства с другими, также движущимися цветами. Эти качества и сделали из него замечательного декоратора балета.
Живописные пятна костюмов группировались художником в смелых и рискованных сочетаниях, что давало самые неожиданные эффекты. При этом его оформления отличались тонкой красочной гармонией, достигаемой в первую очередь точным расчётом в отношении тонов и строго ритмическим построением цвета, а также тем, что рисунок, пластическая форма, цвет, ритм – всё было решено в одном ключе.
1Настоящее имя – Лейб-Хаим Израилевич Розенберг.
Об этом воздействии сценической живописи Бакста писал известнейший французский литератор М. Пруст: «Аксессуары русских балетов… иногда при дневном свете представляют всего лишь обыкновенный бумажный кружок, который, однако, повинуясь гению Бакста, в зависимости от светло-красного или лунного света, пролитого на декорацию, четко вкрапливается в нее, как будто это – бирюза на фасаде дворца, или мягко распускается, точно бенгальская роза среди сада» [7, с. 245].
Первой значительной работой Бакста для парижских спектаклей, проходивших в мае 1909 года на сцене театра Шатле, стало оформление балета «Клеопатра». Баксту пришлось оформлять уже готовую постановку и подстраиваться под балетмейстера. Но это не помешало ему со всей полнотой проявить свой декорационный талант, чувство стиля, владение сценическим пространством.
Слава пришла к Баксту с постановкой «Шехеразады». Ничего подобного не делал ни один декоратор: «Париж был подлинно пьян Бакстом», – так охарактеризовал впечатление от балета А. Левинсон [3]; «Я никогда еще не видел такой красочной гармонии на сцене, такого благозвучного в своей сложности красочного оркестра,» – вспоминал русский художник и историк искусства А. Бенуа [2, с. 46]. М. Пруст писал композитору Р. Гану: «Передайте Баксту, что я испытываю волшебное удивление, не зная ничего более прекрасного, чем «Шехеразада» [7, с.189].
Премьера балета состоялась в 1910 г. на музыку симфонической поэмы Римского-Корсакова. Балетмейстером и сценаристом выступил М.Фокин. Активное участие в разработке сценария принимал и Бакст. И здесь работа балетмейстера и художника была поистине цельной от начала и до конца. При создании балета в качестве визуального источника они использовали иранские миниатюры, привезённые Фокиным из поездки на Кавказ в 1900 году.
Безусловно, и балетмейстер, и художник далеко ушли от первоисточников. Балетный Восток Фокина никак не соприкасался с подлинным, этнографическим танцем народов Востока, а в декорациях и костюмах Бакста лишь отдельные детали цитируют иранские миниатюры. Художник использовал основные краски миниатюр – синий, зелёный, красный, что и определило прославленную цветовую гамму Бакста.
В декорациях к «Шехеразаде», так же как и в большинстве других постановок, художник избегает симметрии, организуя сценическую площадку свободно, так, чтобы она создавала иллюзию подлинного интерьера. Это ощущение усиливали контуры большинства предметов – кривые, волнистые, переплетающиеся. Это также вносило в оформление динамику и ощущение взволнованности.
При работе над костюмами Бакст выполнил огромное количество эскизов в очень короткий срок. Своих персонажей художник изображал в наиболее характерном для их образов движении, при этом сами костюмы были чрезвычайно детализированы и тщательно проработаны. Так, на костюме шаха можно насчитать более десяти орнаментальных мотивов. Изысканные оттенки и детализация рисунка содействовали впечатлению богатства и разнообразия костюмов. Этому способствовало и частое употребление тканей, затканных золотом, обилие перьев и других украшений. На сцене создавалось неистовое буйство знойных красок тканей, фактур костюмов и декораций.
Костюм у Бакста был призван не только украшать исполнителя, но и выражать своим цветом, кроем, орнаментом характер персонажа. Шаха, полководцев, евнухов Бакст рисовал в просторных, широких, тяжелых одеждах, одалисок и альмей – в легких, прозрачных, обнажающих руки и грудь. Показателен в этом отношении костюм жены шаха Зобеиды – плотно прилегающий лиф, длинные узкие шаровары, прорезанные по бокам и расчлененные на несколько горизонтальных частей, на маленькой головке – торчащее кверху, наподобие усиков насекомого, украшение. Этот костюм султанши великолепно выражал суть сценического образа. Костюмы Бакста задавали танцору нужный тон и помогали ему перевоплотиться.
В постановке «Шехеразады» Бакст раскрылся как типичный выразитель экзотизма «Мира искусства», воплотивший экспрессию танца, создавший единый целостный зрительный образ в сценическом пространстве.
После «Шехеразады» и «Клеопатры» воздействие бакстовского «экзотического стиля» распространилось далеко за пределы сцены. Стиль его театральных постановок стал диктовать стиль жизни. Дамы драпировались в многослойные ткани a la Восток. В салонах появились низкие диваны с множеством ярких подушек, всеобщей стала любовь к ярким тканям с восточными узорами, к шляпам в виде тюрбанов и прочей «экзотике». Под влиянием Бакста реформатор женской моды XX века, французский кутюрье Поль Пуаре пришел к своим дерзким контрастам лимонно-желтого с оранжевым. Более того, художник создавал для Пуаре оригинальные орнаменты и утонченные узоры.
Бакст становится одним из популярнейших дизайнеров Парижа. Он разрабатывает проекты аксессуаров и ювелирных украшений, интерьеров и мебели, посуды и даже автомобилей. Его избирают членом различных музыкальных и художественных обществ, о нём непрестанно пишут. Выставки художника устраиваются не только в Париже, но и в Лондоне, Брюсселе, городах Северной Америки. И, наконец, правительство Франции награждает его орденом Почетного легиона.
Так деятельность выдающегося русского художника, сценографа, декоратора, человека своего времени приобрела мировую известность, способствовала утверждению славы русского искусства. Основываясь на достижениях русского искусства рубежа XIX-XX веков, Бакст привнёс свою уникальную, глубоко индивидуальную манеру. Трудно переоценить его влияние на художественные традиции XX века.
Список литературы
1. Бакст, Л. Моя душа открыта: [в 2 кн.]. М.: Искусство – XXI век, 2016. – 408 с., 360 с.
2. Бенуа, А.Н. Мои воспоминания. Кн. 4, 5. М.: Наука, 1990. – 743 с.
3. Борисовская, Н. Предвидение Бакста. http://afield.org.ua/fashion
4. Видение танца. Сергей Дягилев и Русские балетные сезоны / Под ред. Джона Э. Боулта, Зельфиры Трегуловой, Натали Ростичер Джордано [пер. В. Халпахчьян и др.]. М.: Фонд культуры «Екатерина», 2009. – 319 с.
5. Лев Бакст, 1866 – 1924: [каталог] СПб: Русский музей, 2016. – 143 с.
6. Лев Бакст: живопись и графика (альбом). М. Белый город, 2017. – 200 с.
7. Пруст, М. Под сенью девушек в цвету. М.: АСТ, Люкс, 2005. – 640 с.
