МНОГОУРОВНЕВОСТЬ СЕМАНТИКИ ТЕРМИНА

Современное терминоведение, для которого термин – это не особое слово, семантика которого исключительно сигнификативна, а слово в особой функции, сохраняющее (до определённых пределов) свойства «живого слова», признаёт поликомпонентность терминологической семантики. Так, Г. А. Иванова выделяет в значении термина «сигнификативный, денотативный и прагматический компоненты», а в его «прагматической характеристике» (= прагматическом компоненте?) – «лексико-этимологический (= мотивационный?) и научно- мировоззренческий» «субкомпоненты» [8, с. 30]. Терминологическая мотивированность связана со значением термина через его коммуникативно-прагматический – ориентирующий – компонент. О. Л. Арискина предлагает считать ориентационный аспект «одним из важнейших аспектов исследования терминологического знака» [1, с. 17].

Сравним два термина из области фонетики: губно-губной (согласный) и аккомодация. Первый, именуя один из дифференциальных признаков согласных (т. е. фонологическое понятие), своей сильно ориентирующей мотивировкой направляет внимание на моторный (для говорящего) и зрительный (для воспринимающего речь) образ артикуляции конкретных звуков, выдвигая денотативный наглядно-чувственный компонент значения термина на первый план. Второй термин слабо мотивирован через этимологию, его экстенсионал охватывает вполне материальные, экспериментально фиксируемые, но без специального анализа неочевидные фонетические факты, в интенсионале он обладает высоким уровнем обобщения, что обусловливает чисто сигнификативный характер его значения. В метаязыке даже такой эмпирической гуманитарной науки, как языкознание, подавляющее большинство терминов второго типа.

Нам представляется перспективной для анализа семантики термина его характеристика как двойной сущности – номинации и предикации [13, с. 79]. Компонентная структура – это, условно говоря, горизонтальное измерение семантики термина как номинации специального понятия, актуальное для терминофиксирующего [11] типа научного текста, т. е. для словаря-справочника. Допустим, в словаре дефиниции могут сопровождаться структурной схемой:  губно-губной – С (сигнификат) +  Д (денотат)  + СМ  (сильно мотивированный)  + ПО (правильно ориентирующий). Предикация термина неотделима от метаречи, от реального функционирования термина в научном дискурсе, в терминоиспользующих и терминосоздающих [11] текстах. Позволим себе соотнести предлагаемое В. Д. Табанаковой трёхкомпонентное определение предикативности научного термина [там же] со всеми тремя уровнями его семантики:

●   отношение термина «к понятию, им обозначаемому» → значение, оформляемое в дефиниции термина, прежде всего в словарной;

●    отношение «к месту, которое он занимает в структуре знания по отношению к другим понятиям терминосистемы» → содержание термина, концепт, реализация которого осуществляется в научном дискурсе и – в сжатой форме – в объяснительной части отраслевых энциклопедических словарей;

●   отношение «к возможной интерпретации объёма и содержания понятия» → смысл термина, реализуемый в метаречи, в метадиалекте научной школы, научного направления или в метаидиолекте.

Таким образом, триада «метаязык как лексикон – метаязык как система – метаречь» выводит на вертикальное измерение терминологической семантики: значение ← содержание → смысл.

Различие уровней значения и содержания термина особенно явно обнаруживаются в статьях отраслевых энциклопедий. Например, статья ЯЗЫК в ЛЭС начинается с дефиниции: «Термин язык имеет по крайней мере два взаимосвязанных значения: 1) Я. вообще, Я. как определ. класс знаковых систем; 2) конкретный, так называемый этнический, или «идиоэтнический», язык – некоторая реально существующая система, используемая в некотором социуме, в некоторое время и в некотором пространстве [12, с. 604]. Так, в производных терминах «система языка», «структура языка», «языкознание», «языковые универсалии» и др. используется первое значение, в терминах «русский язык», «грамматика китайского языка» и т. п. – второе значение. Но при этом очевидно, что оба определения, открывающие словарную статью, намеренно сокращены и неполны: в 1-й дефиниции логическая привязка к классу знаковых систем требует от слова-предиката «определённый» – в таком его употреблении – обязательной конкретизации; 2-я дефиниция не содержит целевого компонента (для чего используемая?). Но, по справедливому замечанию А. С. Герда, «значение термина в форме его определения никогда не передаёт всех признаков того или иного научного понятия и потому никогда с ним не совпадает» [5, с. 7].

В словарях-справочниках толкового типа, где  дефиниция представляет терминологический концепт в свёрнутом виде, должна быть более полной. См., например: «1. Одна из самобытных семиологических систем, являющаяся основным и важнейшим средством общения членов данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно- исторических традиций и т. п.» [2]; «Социально отработанная, исторически изменчивая знаковая система, служащая основным средством общения и представленная разными формами существования, каждая из которых имеет по крайней мере одну из двух форм реализации – устную или письменную» [4].

Неполнота инициальных определений в энциклопедическом словаре или в словаре-справочнике смешанного типа восполняется в развёрнутой объяснительной части статьи энциклопедического словаря, где и раскрывается содержание термина.

Вербальное варьирование дефиниции и даже иная расстановка семных акцентов, как в приведённых словарных, т. е. кодифицированных метаязыковым узусом, определениях термина язык, может не менять её сути. Однако требование единообразия определений, предъявляемое пользователями метаязыка к идеальному термину, в реальности постоянно нарушается из-за функционирования терминов в научном дискурсе, из-за их участия в процессе познания. «Именно мышление, – писал Б. Н. Головин, – и не позволяет выполнить эти идеальные требования. Одна и та же сила постоянно поддерживает тенденцию к точности и однозначности термина – и постоянно эту же тенденцию разрушает» [3, с. 265]. Как хорошо известно даже начинающему исследователю, в терминосоздающих научных текстах различие дефиниций терминов, особенно базисных, обычно методологически обусловлено, а потому является сущностным.

Известна, в частности, множественность дефиниций термина ЯЗЫК в работах лингвистов-теоретиков и философов. Ср.: «Язык есть орган, образующий мысль <...> язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык <...>» (В. Гумбольдт); «Язык есть комплекс членораздельных и знаменательных звуков и созвучий, соединённых в одно целое чутьём известного народа <...>» (И. А. Бодуэн де Куртене); «Язык есть система знаков, выражающих идеи» (Ф. де Соссюр); «Язык есть <...> структура чистых отношений <...> форма или схема, не зависимая от практических реализаций» (Л. Ельмслев); «Язык есть важнейшее средство человеческого общения» (В. И. Ленин); «Язык есть непосредственная действительность мысли» (К. Маркс) [7, с. 6–8]; «Язык – дом бытия» (М. Хайдеггер); «Язык есть отношение одного человека к другому» (Ж.-П. Сартр); «Язык – это социальное средство функционирования властных отношений между людьми» (М. Фуко); «Язык реализуется в форме языковых игр» (Л. Витгенштейн) [9, с. 64–65].

Приведённые определения (в цитируемых источниках их собрано значительно больше) позволяют, с одной стороны, говорить о сложности совокупного концептуального содержания базисного языковедческого термина язык, которое полно раскрывается только в лингвистическом дискурсе, а с другой – о множественности его интерпретационных смыслов, каждый из которых в отдельности «артикулируется» в рамках метаидиолекта или даже в рамках отдельного текста.

Принципиальная возможность термина получать разное осмысление отличает термин от общеупотребительного слова, речевой смысл которого – при всей его контекстуальной вариативности – реализуется как семная перестройка, ограниченная узусом. Для термина узуальна (метадиалектна) именно концептуальная многозначность [10, с. 34], при которой равные по объёму термины-понятия различаются интенсионалом. Для обозначения рассматриваемого явления используются и другие термины: полиморфизм [15, с. 71], амбисемия – ambi- (лат.) ‘вокруг, около’ + σημεῖον (греч.) ‘знак’ [14, с. 133]. В этом ряду может быть рассмотрено также понятие «авторский термин», который в интерпретации В. Д. Табанаковой, «расширяется до авторского концепта, авторского отношения, авторской предикации, авторской интерпретации специального понятия в тексте и дискурсе» [13, с. 6], что фактически сближает его с концептуальной полисемией, или полиморфизмом.

Всё сказанное объясняет постоянное противоречие объективного и субъективного начал в терминологии. Объективное начало связано с наличием соответствующего языкового явления, факта, процесса; «субъективное, сознательное начало <...> привносится исследователем, определяющим, уточняющим границы содержания специального понятия, именуемого данным термином» [6, с. 58].

Список литературы

1.     Арискина О.Л.  Становление учения о морфемике и словообразовании русского языка: понятийный и терминологический аппарат (XVI–XVIII вв.): Автореф. дис. ... доктора филол. наук. – М., 2013. – URL: mgpu.ru›materials/21/21585.pdf

2.     Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1966.

3.     Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. – М., 1979.

4.     Васильева Н.В., Виноградов В.А., Шахнарович А.М. Краткий словарь лингвистических терминов. – М., 1995.

5.     Герд А.С. Ещё раз о значении термина // Лингвистические аспекты терминологии. – Воронеж, 1980. – С. 3– 9.

6.     Даниленко В.П. Русская терминология. Опыт лингвистического анализа. – М., 1977.

7.     Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. – М., 1962.

8.     Иванова Г.А. Компоненты содержательной структуры научного термина // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». – № 3. – 2008. – М.: Изд-во МГОУ, 2008. – С. 25–31.

9.     Комарова З.И. Методология, метод, методика и технология научных исследований в лингвистике: учебное пособие. 2-е изд., испр. и доп. – М.: ФЛИНТА : Наука, 2013. – 820 с.

10. Куликова И.С., Салмина Д.В. Введение в металингвистику (системный, лексикографический и коммуникативно-прагматический аспекты лингвистической терминологии). – Санкт-Петербург: САГА, 2002. – 350 с.

11. Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. Изд. 3-е. – М.: Издательство ЛКИ, 2007. – 256 с.

12. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. – М., 1990.

13. Табанакова В.Д. Авторский термин: знаю, интерпретирую, перевожу: монография. – Тюмень: Изд-во Тюменского ГУ, 2013.

14. Татаринов В.А. Терминологическая лексика русского языка: эволюция проблем и аспектов изучения. 2005. – URL: istina.msu.ru›media/publications/articles/da2/438…

15. Шелов С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии. – Санкт-Петербург: Изд-во СПбГУ, 1998.