13 марта 2016г.
В статье рассматриваются личные и притяжательные местоимения с учетом жанрово-стилевой специфики гимнографических текстов, их коммуникативной организации и содержания. Для исследования привлечены рукописи XII – XVI вв., содержащие ранние древнерусские гимнографические произведения (канон княгине Ольге, канон на успение князя Владимира, каноны Борису и Глебу) и более поздние тексты, созданные в честь Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Петра и Февронии Муромских и других святых.
Гимнографический жанр предполагает прославление, восхваление сакрального лица (или лиц) при непрерывном обращении к нему. В постоянной апелляция адресантов к воспеваемому (Богу, Богородице, святым) участвуют языковые средства, называющие адресата (например, собственные или нарицательные имена в звательной форме) и указывающие на него. Для прямого указания на сакральное лицо используются местоимения 2 лица в форме И. п. ты, вы. Данные формы выступают в роли подлежащего в двусоставном предложении, в котором сказуемое, выраженное, как правило, глаголом в форме прошедшего времени (реже - настоящего), передает действие этого лица: ты проявилъ еси влдкω х҃е. сицеваго с҃тителѧ х҃оименитымъ людемъ. [5, л. 184 об.]. В побудительных предложениях с императивом оформляется просьба верующих: ты н҃нѣ съ прдпобными влдцѣ прдестоѧ. моли избавитисѧ ω всемъ всѧкого гнѣва и прещенїѧ. [5, л. 301 об]. В предложениях с составным именным сказуемым содержится характеристика сакрального лица, на которого указывает местоимение: Величїе наше и похвала ты еси ωл҆го б҃гомѹдрая. [3, 89]; вы бо ѥста застоупьника и врача вьсѣмъ намъ [4 ,л. 100]. Примечательно, что многие предложения осложнены обращениями, которые в сочетании с местоимением выделяют сакрального собеседника, подчеркивают его особый статус и усиливают специфическую коммуникативную направленность.
Местоимения 1 лица азъ, мы используются для указания на верующих, участников православного сообщества: яко да възвеличаю и азъ съ мѹченикома Исѹсе Христе мъногѹю твою благостыню [4, л. 104]; ѹтверди срдце мое бл҃гаѧ. мт҃рними си молитвами да и азъ бл҃годарьствено зовѹ ти. <…> [5, л. 303]. Более типичной в выражении сферы адресантов следует считать форму множественного числа мы: мы же тобою хвалѧщесѧ яко тебе ради б҃га познахом. съ мч҃нкы тѧ възвеличим. [3, 93], ѹяснѧють пророчестїи гласѣ божїю родителницю. поем же тѧ и мы видѧще сбытїе. ч҃тныхъ прорецанїи. д҃вьство воистинɤ. и чистотѣ въмистилище. [5, л. 324 об.]. Эти и подобные им примеры обращают на себя внимание именно на фоне большого числа предложений, в которых отсутствует местоимение-подлежащее мы. Нетрудно заметить, что местоимение 1 лица сопровождается служебными словами (же, и, да и), благодаря которым происходит логическое выделение действующих субъектов и их действий. Выдвижение на первый план говорящего (говорящих) в ряде случаев достигается посредством инверсированного и дистантного расположения подлежащего и сказуемого. Активное употребление падежных форм местоимения 1 лица множественного числа (насъ, намъ, нами), которые являются маркерами сферы адресантов, можно связать с проявлением соборного начала, присущего православному религиозному сознанию.
Сочетание отдельных местоимений с глаголами определенной семантики и формы характеризуется некоторой формульной устойчивостью. Например, местоимение мѧ выступает в сочетании с формой повелительного наклонения глаголов наставити, помѧнѹти, избавити, спасти: избави мѧ ωгнѧ вѣчьнааго и съпаси мѧ [4, л. 102 об.]. Регулярно употребляется сочетание местоимения тѧ с глаголом пѣти: поѥмъ тѧ, тѧ пою и т.д. В подобных сочетаниях реализуется одно из значений глагола пѣти `прославлять, воспевать`: Д҃вою поемъ тѧ по рωжствѣ б҃це [5, л. 323 об.]. Типичным для богородичных тропарей является сочетание причастия и местоимения 2 лица с предлогом – оборот, заменяющий прямое именование Христа: молим ти сѧ моли ω нас яко ис тебе рождешемѹсѧ [5, л. 202], тѣмь блгочстно чстаа блсвнъ ис тебе рождешемѹсѧ зовемъ [5, л. 293], Слово ωтч҃ее х҃а бога н҃шего. ис тебе воплотивьшеесѧ. разɤмѣхомь б҃це д҃во [5, л. 322], ω всемилостиваѧ влдчце ѹмоли ѿ тебѣ рождьшагосѧ господа [5, л. 198].
В исследуемых текстах также широко используется система притяжательных местоимений. На принадлежность предметов, явлений, признаков одному или нескольким сакральным собеседникам указывают местоимения твои, вашь: ωбрѣтенїе твое [5, л. 283 об.], прчстное твое ѹспенїе [5, 300 об.], ѿ ракы вашеа [5, л. 328 об.]. В отношении сферы верующих притяжательные местоимения мои, нашь используются для указания на принадлежность адресантам объектов земного мира, свойств, признаков, явлений: градѹ нашемѹ [1, 18 об.], моя вьсѧ прегрѣшения [4, л. 103 об.], наше сп҃сние [1, л. 11].
Таким образом, притяжательные местоимения, как и личные, являются яркими языковыми маркерами двух противопоставленных коммуникативных сфер. Однако благодаря притяжательным местоимениям происходит преодоление строгой границы между сферами, ее размывание. Такое своеобразное взаимопроникновение сфер наблюдается, например, при обращении к сакральному лицу, его описании с использованием местоимения нашь: рдаисѧ началнице нашь [2, л.67 об.], Величїе наше и похвала ты еси ωл҆го б҃гомудрая [3, 89]. С другой стороны, местоимения твои, вашь выступают в сочетании со словами, номинирующими представителей, объекты, явления земного мира: Не презри бдце твоих рабъ мол҆бы ω тебѣ похвалимсѧ. твое малωе стадо мы есмы [3, 93]. Такие примеры, на наш взгляд, свидетельствуют об объединении двух сфер и создании единого пространства сакрального общения.
С участием притяжательных местоимений и некоторых существительных образуются устойчивые сочетания: чстно творѧщих твою памѧть [3, 93], избавлѧя творѧщих вѣрою памѧть вашю [5, 322 об.]. Местоимения мои, нашь являются компонентами устойчивых сочетаний с существительным душа: ѹврачюи прч҃ста влдчце д҃шю мою [1, л. 14 об.], непрестанно молисѧ х҃ѹ богѹ и сп҃стисѧ дш҃амъ нашимъ [5, л.283].
Функцию притяжательных местоимений в отдельных случаях выполняют личные местоимения ти, ми, ваю: сего моли прчстая влдчце рабѹ ти побѣдѹ даровати [1, л. 20], с вѣрою поющимъ божественая ти страданїя [5, л. 290]. Форма родительного падежа двойственного числа ваю представлена в песнопениях Борису и Глебу, в которых она используется для обозначения принадлежности обоим братьям различных предметов: ваю страсти наша недѹгы ицѣлѧѥта [4, л. 100], надъ гробомъ ваю [4, 105 об.], принесениемъ телесе ваю [1, л. 14 об]. Подобные примеры имеют место в более поздней по времени создания службе Петру и Февронии Муромским наряду с использованием притяжательного местоимения вашь, ср.: пресвѣтлыи ваю праздникъ радостенъ всѣмъ [5, л. 316 об.], Землѧ ω҃стисѧ прїемши чстнаа телеса ваша [5, л. 323].
Рассмотренные примеры позволяют говорить о том, что формы личных и притяжательных местоимений занимают не последнее место в лексико-грамматической структуре гимнографических текстов, принимая активное участие в языковом воплощении двух коммуникативных сфер и в реализации непрерывного общения между их представителями.
Список литературы
1. Минея на май. 1463 г. (Соф. 205)
2. Минея праздничная. XIII – XIV вв. (Соф. 382)
3. Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности / Н.К. Никольский // Сборник ОРЯС. – Т.82. – № 4. – С. 88 – 94.
4. Стихирарь праздничный на крюках. 1156 – 1163 г.г. (Соф. 384)
5. Трефолой (Сборник служб преимущественно русским святым). Сер. XVI в. (Пог. 434)
